– Что всё это значит? – он пятился от них к стене.
– Это значит, что вам нужно пройти вместе с нами, – сказал один из мужчин, раскрывая перед ним своё удостоверение.
– На каком основании? Что вы делаете? – Даниил начал громко кричать, когда заметил наручники в руках одного из представителей власти. Но когда на пороге за спиной полицейских появился Воропаев, Куликов замер. Его сердце пропустило сильный удар, и ярость затопила его изнутри.
– Это всё ты… – зашипел он. – Гнусная ищейка! Ты всё подстроил! – он попытался броситься вперёд и ударить Александра, но тот лишь усмехнулся и подошёл к нему ближе, с улыбкой на лице рассматривая его руки, скованные наручниками.
– Ты прав, это я. Фенита ля комедия, господин Куликов. Так кажется, говорят у вас в Испании. Впрочем, я ошибся, это в Италии, а ты туда насколько мне не изменяет память, точно не собирался, – Воропаев резким движением руки снял с его лица очки и отбросил их на стол. – Испания тоже отменяется. Едем домой в Питер. Я думаю, Полонский горит большим желанием сказать тебе пару ласковых слов, прежде чем ты окажешься за решёткой надолго.
– Да пошёл ты! И ты, и твой Полонский. Ненавижу! Всегда вас ненавидел!
– Ну, мне понятны твои чувства. Поверь, я к тебе испытываю нечто похожее. Так что, пошёл вперёд! – Воропаев толкнул его в спину и направился вслед за сопровождающими его полицейскими на выход из комнаты.
Закончив общение с полицией, и собрав вещи на съёмной квартире, где прожил целый месяц, Воропаев сел, наконец, в такси, направляясь в аэропорт. Он улыбнулся, осознавая, что дела в этом городе для него закончены. И завтра он, наконец, проведёт весь день у себя дома вместе с Маргаритой, которая с нетерпением ждала его весь этот месяц. Ждала его возвращения и его новостей, которые теперь наверняка порадуют их самих и их друзей.
****
Маша открыла ключом входную дверь квартиры и тяжело опустилась на диван в углу комнаты. Сегодня ей пришлось возвращаться домой в одиночестве. Ростислав снова задержался на работе, и она с двумя пересадками на общественном транспорте проделала длинный путь домой.
Урбенина обречённо посмотрела на пакет с продуктами, который стоял на пороге прихожей. Она чувствовала себя, в последнее время уставшей и какой-то обречённой. Длительный месяц борьбы за существование, когда приходилось стискивать зубы, видимо дал сбой, и её слабая женская натура всё-таки не выдержала. Постоянное ощущение недосыпа, когда валилась с ног от усталости прямо на работе. Появившееся в последнее время угнетённое состояние, которое тщательно прятала от Ростислава, чтобы его не волновать. Вялость и подавленность, так несвойственные для неё.
Она поднялась на ноги и, подняв сумки, направилась на кухню разбирать продукты и готовить ужин. Когда вечером Ростислав ушёл в ванную комнату, она уже собралась ложиться спать, но неожиданно вспомнила то, о чём совсем позабыла, когда вернулась домой. Поднявшись на ноги с постели, стремительно направилась в прихожую.
Раскрыв сумочку, достала картонную упаковку теста на беременность. Сжав её пальцами, она задумалась. Её задержка всего в одну неделю её не особо беспокоила и зачем она купила этот тест, сама не понимала. Знала ведь наверняка, что это невозможно. Потому что врачи чётко ей дали понять, что шансы забеременеть у неё невелики. Но, наверное, как любая женщина продолжала верить в чудо, и что этот малый шанс всё же возможен. Расслышав звук открывающейся двери ванной комнаты, она поспешно убрала тест в тумбочку и, поднявшись на ноги, вернулась в спальню.
Прижавшись к Ростиславу, попыталась заснуть, но так и не смогла сомкнуть глаз. Мысли не давали покоя всю ночь и заставляли погружаться в размышления, пробуя представить, что будет, если всё-таки невозможное станет возможным.
Прокрутившись в постели без сна до самого утра, она встала рано, и незаметно выскользнув из постели, направилась в ванную комнату. Сделав все необходимые манипуляции, присела на краешке стиральной машины и терпеливо принялась ожидать результата. Она не отрывая глаз, смотрела на заветную полоску бумажного теста на беременность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда положенное время истекло, и на шкале была видна чётко только одна полоска, она поднялась на ноги и уже взяла тест, чтобы его выбросить. Но на всякий случай снова поднесла к лицу и, пошатнувшись, ухватилась пальцами за края ванной, едва удержавшись на месте. Тоненькая, словно ниточка, бледная, и почти незаметная вторая полоска появилась рядом с первой.
Маша долго смотрела на неё, словно не верила своим глазам, затем неожиданно закрыла рот руками и, тяжело опустившись на пол, расплакалась. Снова и снова смотрела на заветный тест, пытаясь удостовериться, что всё это ей не кажется. И лишь спустя полчаса, подгоняемая голосом Полонского, поднялась на ноги, приняла душ и покинула ванную комнату.
Всё утро была слегка рассеяна, на вопросы Ростислава отвечала невпопад, на кухне била посуду и рассыпала продукты. Наспех всё убирала, и снова роняя всё из рук, творила полнейший беспорядок в доме.
В машине, пока он вёз её до детского сада, молчала. И лишь периодически поворачивая на него голову, пыталась представить, что теперь будет и как она скажет ему о ребёнке. И главное, как он воспримет эту новость. Ведь они давно не говорили о детях, потому что сейчас в их жизни есть больше вопросов, чем ответов и эти разговоры были бы сейчас просто неуместны. С трудом пробыв полдня на работе, она в обед, отпросившись у руководителя и созвонившись с Марго, отправилась к подруге в кондитерскую.
Приоткрыв двери, Маша остановилась на пороге зала и поискала глазами Маргариту. Та махнула ей рукой из-за прилавка, и пригласила следовать за собой. Закрыв дверь кабинета, Марго посмотрела на Машу вопросительно.
– Кушать будешь?
– Нет, Маргоша, спасибо. Я обедала.
– Ну, тогда рассказывай. Что случилось? Твой неожиданный звонок меня взволновал.
– Ритуля, ты же знаешь, ты моя единственная близкая подруга. И я подумала, что…
– Маша, что случилось? Ты чего так нервничаешь? – Марго коснулась пальцами сильно подрагивающих рук Урбениной. – Ты меня пугаешь. Ну, что с тобой?
– Маргоша, я конечно ещё в этом не до конца уверена, но мне кажется…
– Ну что? Ты меня до сердечного приступа решила довести? Что случилось?
– Мне кажется, что я беременна.
– Что? – Марго резко поднялась со стула.
– Я не уверена до конца, потому что тест показал очень слабую полосочку, и я…
Маша не успела договорить, потому что подруга крепко обняла её руками за плечи, прижимая к себе и ослепительно улыбаясь.
– Что значит, не уверена? Раз есть вторая полоска, значит всё точно. Поздравляю!
– Но ведь врачи мне говорили, что есть лишь маленький процент, что я смогу зачать ребёнка.
Марго рассмеялась.
– Вот видимо вы своими усилиями с Полонским этот один единственный процент и использовали по полной.
– Марго!
– Ну что, Марго? Что ты сидишь кислая? Да прыгать от счастья надо, а она сидит, сомневается.
– Ну, ты же знаешь, что у нас сейчас творится в жизни, и ребёнок…
– И что у вас творится в жизни? У вас есть дом, работа у обоих, есть мы, кто всегда поможет. Уж весь необходимый гардероб обеспечим для твоей крохи, можешь не сомневаться. Так что вперёд и с песней шокировать счастливой новостью будущего папашу.
– А если это всё же неправда?
Марго усмехнулась и, поднявшись на ноги, открыла нижнюю полку своего рабочего стола и, побросав на стол несколько упаковок разных тестов, подняла глаза на подругу.
– Сгребай, последняя дверь в конце коридора. Жду с результатом и поживее. У меня вообще-то разгар рабочего дня.
Маша смущённо улыбнулась и, собрав картонные упаковки со стола, направилась на выход из кабинета. Когда она вернулась, то заметила на столе перед Марго кусочек шоколадного десерта с одной единственной праздничной зажжённой свечкой сверху.
Розвадовская отрицательно покачала головой, когда Маша протянула ей тесты и показала на горевшую свечу.