Читать интересную книгу Падение Римской империи - Питер Хизер

Откуда исходила эта угроза? Меробавд, по крайней мере в уцелевших фрагментах панегирика 443 г., не выражается точно, ограничиваясь намеками. Беллона, богиня войны, замечает: «Я призову народы, обитающие далеко на севере, и фасисский странник станет плавать в устрашенном Тибре. Я смешаю народы, я разорву договоры, связующие царства, и придворная знать будет ввергнута в смятение моими бурями». Затем она отдает приказы Энио: «Заставь толпы дикарей воевать, и пусть Танаис, бушующий в неведомых странах, выпустит стрелы из скифских колчанов».

Полчища лучников-скифов? В середине V в. это могло означать л ишь одно — гуннов. И именно гунны создали новую проблему; именно они стали причиной того, что экспедиция в Северную Африку так и не отплыла с Сицилии. Как раз тогда, когда происходили последние приготовления к ее отправке, гунны вторглись через Дунай на территорию Восточных Балкан, принадлежавшую Риму. Константинопольские войска, предназначенные для похода на Карфаген — все они были взяты из Придунавья, — пришлось немедленно отозвать, бросив всякие попытки уничтожить Гейзериха. Однако в 420–430-х гг. гунны были главным союзником, помогавшим Аэцию удерживать власть и давшим ему сокрушить бургундов и укротить вестготов. За этим изменением отношений стоит еще один персонаж, сыгравший важнейшую роль в падении Римской империи. Пришло время обратиться к личности Аттилы.

Глава седьмая

Аттила гунн

В течение более чем десятилетия, с 441 по 453 г., главным содержанием истории Европы стали беспрецедентные по масштабу военные акции; это было делом рук Аттилы, «бича Божия». Мнения историков о нем самые различные, вплоть до самых противоположных. После Гиббона в нем готовы были видеть гениального полководца и дипломата. Эдвард Томпсон, писавший в 1940-х гг., прямо-таки стремился установить рекорд, выставляя его совершенной бездарностью. Современникам-христианам полчища Аттилы представлялись бичом в руках Творца. Эти массы язычников прокатились по Европе, гоня перед собой войска избранных Богом римских императоров. Римская имперская идеология могла с успехом обосновать победу, но объяснить поражение, к тому же понесенное от рук язычников, ей было уже не так просто. Почему Господь попустил неверным одолеть Его народ? В 440-е гг. Аттила Гунн, опустошив пространство от Константинополя до ворот Парижа, поставил этот вопрос так, как он не стоял никогда прежде. Как выразился один из современников, «Аттила почти всю Европу втоптал в прах»{312}.

Утрата Африки

Аттила появляется на страницах истории как соправитель, деливший власть над гуннами со своим братом, Бледой. Оба унаследовали власть от своего дяди, Руа (или Руга; в ноябре 435 г. он был еще жив){313}. Первое из зафиксированных источниками восточноримских посольств к Аттиле и Бледе было направлено спустя некоторое время после 15 февраля 438 г., так что, похоже, братья пришли к власти лишь в конце 430-х гг., возможно, в 440 г. Их дебют принес с собой перемены в политике, как обычно и бывает при смене правления. Первые контакты с Константинополем увенчались решением о возобновлении существовавших прежде отношений между обеими сторонами. Их представители встретились близ города Марга на Дунае в Верхней Мезии (карта № И). Историк V в. Приск сообщает нам детали этой встречи{314}: «Гунны считали для себя неприемлемым вести переговоры, сойдя с лошадей, поэтому римляне, блюдя собственное достоинство, решили встретить их таким же образом, чтобы не вышло так, что одна сторона держит речь верхом, а другая — спешившись».

Главным пунктом нового соглашения стало увеличение суммы ежегодных выплат, причитавшихся гуннам, с 350 фунтов золота до 700 фунтов. Кроме того, в договоре были прописаны условия, на которых мог состояться возврат римских пленников, а также где и каким образом должны были проводиться ярмарки; наконец, было оговорено, что с территории гуннской державы перебежчиков римлянам выдавать не будут. Однако обновленные статьи соглашения, за исключением возросших платежей, не удовлетворяли новых властителей гуннов. Вскоре после этихсобытий, во время ярмарки, вероятно, зимой 440/41 гг., гуннские «торговцы» внезапно обнажили мечи и захватили римский форт, в котором проводилась ярмарка, убив солдат и несколько римских купцов. Согласно Приску, когда римское посольство заявило протест, гунны в ответ заявили, будто «епископ Марга проник на их территорию в поисках захоронений их королей и присвоил ценности, хранившиеся там». Однако наш Индиана Джонс в образе епископа был всего лишь предлогом. Воспользовавшись возможностью еще раз поднять проблему перебежчиков, Аттила и Бледа угрожали войной в том случае, если те гуннские перебежчики, которых в то время удерживали римляне и епископ, не будут немедленно выданы. Когда же этого не произошло, гунны дождались наступления сезона военных действий, с большими силами переправились через Дунай и захватили форты и города вдоль границы, включая главную военную базу римлян в Виминации.

В этой ситуации епископ Марга запаниковал и заключил с гуннами сделку, посулив сдать им свой город, если они откажутся от обвинений в его адрес. Аттила и его брат ухватились за шанс овладеть еще одним опорным пунктом и воспользоваться теми возможностями, которые предоставлял этот захват. Маргбыл тем ключом, который отмыкал главную римскую военную дорогу через Балканы, и гунны поспешили осадить следующий ключевой пункт вдоль этой дороги — город Наисс (современный Ниш). Близ Наисса дорога разветвлялась: одна ветка уходила более или менее прямо на юг, в сторону Фессалоник, другая вела на юго-восток, через Сердику (София) к Константинополю. Это пересечение путей стоило того, чтобы им овладеть, и на этот раз мы располагаем (благодаря Приску) подробным рассказом о последовавшей осаде: «Когда… огромное множество [гуннских осадных] орудий было придвинуто к стене… защитники на бастионах пришли в замешательство под градом метательных снарядов и оставили свои позиции; были подведены и так называемые «бараны». Это очень большое орудие. Бревно подвешено на цепях, свисающих с брусов, которые наклонены друг к другу, и снабжено острым металлическим наконечником и щитами… для защиты тех, кто им действует. С помощью коротких канатов, прикрепленных к тыльной части бревна, воины с силой тянут его в противоположную сторону от цели, предназначенной для удара, а затем отпускают… Со стен защитники обрушивали вниз валуны размером с повозку… Несколько [ «баранов»] они уничтожили вместе с прислугой, однако они не могли выстоять против огромного множества орудий. Затем враг приставил к стене штурмовые лестницы… Варвары проникли внутрь там, где окружавшая город стена была разрушена ударами «баранов», а также благодаря штурмовым лестницам… и город был взят».

Впоследствии этот отрывок возбудил большие подозрения. Он содержит явные отсылки к самому знаменитому античному описанию осады из всех известных: это рассказ Фукидида об осаде Платей в 431 г. до н. э. в самом начале Пелопоннесской войны. Традиционно проведение подобных параллелей воспринималось как свидетельство того, что весь текст был сфабрикован. Однако от античных авторов ожидали подобных проявлений их эрудиции, и аудитория всегда получала удовольствие, узнавая эти аллюзии. Нет никакой нужды отвергать сам факт осады как некую фантазию только из-за того, что Приск заимствовал несколько фраз из труда хорошо известного историка{315}. Во всяком случае, нам известно, что Наисс был взят гуннами в 442 г.

В ходе своей первой военной кампании против Восточной Римской империи Аттила и Бледа показали, что они обладают военным потенциалом, достаточным для захвата всех крепостей римского оборонительного рубежа. Маргом им удалось овладеть благодаря военной хитрости; однако Виминаций и Наисс являлись крупными и хорошо укрепленными центрами, и тем не менее гунны сумели их захватить. Это свидетельствовало о серьезном нарушении баланса военной мощи между римским миром и варварским на европейском театре войны. Как мы уже видели, последний мощный натиск на Балканы был предпринят готами между 376 и 382 г.; и тогда, хотя им удавалось захватывать небольшие форпосты или вынуждать римлян к их эвакуации, большие укрепленные города они оставляли за спиной. В результате, даже порой претерпев жестокий голод, римские города на Балканах пережили ту войну более или менее невредимыми (см. гл. IV). То же самое относится к Западной Германии. В то время как римские силы были скованы гражданскими войнами, варварские объединения на рейнской границе получили возможность наводнить обширные участки имперской территории; пример — алеманны после гражданской войны между Магненцием и Констанцием II в начале 350-х гг. Правда, все, что им удалось тогда сделать, — это занять городские предместья и разрушить небольшие форты. Они даже не пытались захватить крупные укрепленные города, такие как Кельн, Страсбург, Шпейер, Вормс или Майнц, которые остались более или менее нетронутыми{316}. Теперь же гунны были в состоянии предпринимать успешные осады подобных твердынь.