— Почему? — пробормотал он, лизнув мочку ее уха.
— Неужели хочешь смутить вырастивших меня людей, позволив им слушать наши страстные стоны, Рейф?
Он положил ее руку на свою непокорную, затвердевшую, как камень, плоть.
— Ты у меня в большом долгу за это вынужденное целомудрие, леди, — объявил он, целуя ее в губы.
— Я всегда плачу долги, господин мой, — улыбнулась она.
На следующий день, ближе к вечеру, появился Ллуэлин ап-Граффид в сопровождении Ота.
— Как мой внук? — громогласно осведомился он.
— Растет и крепнет. У него твой подбородок, господин, — сообщила Ронуин.
Принц с подозрением уставился на Рейфа:
— Это за него тебя выдали после измены Эдварда де Боло?
— Да, и я люблю его, так что ничего страшного не случилось, — поспешно заверила Ронуин. — Рейф, подойди и пожми моему родителю руку в знак дружбы.
— Господин мой, — вежливо поклонился Рейф, протягивая руку.
Принц крепко сжал его ладонь.
— Если она счастлива, значит, и по мне ты хорош, Рейф де Боло. Похоже, ты гораздо приличнее Эдварда.
— Так и есть, — без малейшего колебания ответил Рейф.
Ап-Граффид на мгновение замер, но тут же разразился смехом:
— Кровь Христова, Ронуин, наконец-то ты нашла себе пару, и я благодарю за это Бога, ибо сам не слишком много для тебя сделал, дочь моя.
— Ты великий человек, отец, и тебе не до простых смертных, — усмехнулась она.
— Твоя мама всегда твердила то же, — вздохнул он. Лицо, точно высеченное из гранита, затуманилось.
— Знаю, — кивнула Ронуин.
— Вина, господин? — спросил возникший словно из ниоткуда Гвилим, поднося кубок.
Принц кивнул и жадно приник к живительной влаге.
— Пойдем, дочь, сядем у огня, и ты поведаешь о причине столь внезапного приезда. Думаю, сумею тебе помочь.
Они уселись, и Ронуин рассказала о несчастье. Принц молча слушал.
— Несомненно, это Рис ап-Даффид держит леди Кэтрин в заточении, — решил он. — Подлый слизняк и жалкий трус.
Давным-давно я уличил его в преступном сговоре с англичанами. Не многие после этого соглашались иметь с ним дело. В то время ты была совсем маленькой. Рис всегда говорил, что не успокоится, пока не отомстит. Теперь же надеется извлечь выгоду из моего спора с королем Эдуардом.
— Думаю, он задумал убить тебя, — тихо заметила Ронуин.
— Да, это на него похоже. Таким образом он добьется благоволения своих английских хозяев и сдаст им Уэльс. Но я этого не допущу! Мы, разумеется, не можем напасть на Эберфорт открыто, ибо тогда он убьет леди Кэтрин. Прежде всего нужно убедить его, что я спешу на помощь дочери.
— Прежде всего нужно удостовериться самим, что Кэтрин именно там, — уточнила Ронуин. — Давай пошлем Ота гонцом в Эберфорт, чтобы назначить дату твоей встречи с Рисом. От потребует отвести его к заложнице, с тем чтобы, вернувшись, мог заверить тебя: твоя дочь жива и здорова.
Ну, а потом мы с Рейфом и Дьюи, переодевшись бродячими менестрелями, явимся в замок. Такие люди — всегда желанные гости, а я научилась этому искусству, когда возвращалась с Глинном из Палестины. Оказавшись в стенах Эберфорта, мы сможем спасти Кэтрин.
— Но как? — нахмурился принц.
— Я убью Риса, — спокойно заявила Ронуин.
— Но как? — негромко повторил принц.
— Стрелой из лука. Не бойся, отец, я сумею пронзить его сердце. Этот человек украл Кэтрин, оторвал от семьи и задумал поймать в капкан тебя. Моя рука не дрогнет.
— Значит, дочь, ты готова на такое ради меня? — удивился Ллуэлин.
— Меня воспитали здесь, господин, и научили исполнять свой долг по отношению к родителям и родине. Мой любимый муж — англичанин, я готова признать Эдуарда своим сюзереном, но эта история не имеет отношения к Англии. Тут замешаны только валлийцы, и валлийцам все решать.
Рис ап-Даффид — человек без совести и чести. Он и его подлые поступки позорят наш народ.
— А ты, англичанин? Согласен позволить своей жене пойти на столь опасное дело? — спросил ап-Граффид.
— Да, — кивнул Рейф. — Моя жена не хрупкий цветок и не нуждается в моей защите. Она сильная женщина, и, откровенно говоря, временами я рад ее покровительству. Если она уверена, что способна на такой подвиг, я готов идти с ней. Но если она потерпит неудачу, я сам накажу негодяя, посмевшего похитить мою сестру.
Принц улыбнулся:
— На этот раз, дочь моя, ты взяла в мужья настоящего мужчину. Ты мне по душе, Рейф де Боло.
В подтверждение своих слов он дружески хлопнул зятя по плечу.
Было решено, что принц вместе с отрядом воинов Ситрола отправится в путь на несколько часов позже Ронуин и Рейфа. Они не ворвутся в Эберфорт, пока не получат сигнала. Ронуин, Рейф и Дьюи станут изображать бродячих музыкантов. Ронуин собиралась, как всегда, переодеться мальчиком, а потом открыть, что она женщина, и завлечь Риса. От покинет Ситрол утром, за два часа до отъезда Ронуин. Принц и его люди поскачут следом через четыре часа.
Подали ужин, а потом Гвилим развлекал собравшихся старинными балладами.
— Но, — заверил он, опуская лютню, — мой малыш Глинн играл и пел лучше меня.
— Подумать только: мой единственный сын — священник, — пробормотал принц.
— Он счастлив, — возразила Ронуин. — Кроме того, женившись на дочери де Монфора, ты можешь надеяться на законных наследников.
— Я обручен с девицей едва ли не десяток лет, но она по-прежнему заперта во французском монастыре, и англичане не дают ей разрешения на проезд через их земли, так что о женитьбе пока речи нет. Этот глупец, Эдуард Длинноногий, боится дочери де Монфора.
— Вряд ли можно назвать его глупцом, — покачала головой Ронуин. — По-моему, это ты не слишком умен. Почему не хочешь принести ему вассальную клятву? В этом случае твоя невеста давно была бы в Уэльсе и родила тебе сына, а то и двух. Но нет, ты изворачиваешься, хитришь и тянешь время, чтобы выпросить неведомо какие поблажки. Но их ты никогда не дождешься от английского короля. Он человек жесткий и властный, как его дед, король Иоанн. Отец, он всегда возьмет верх, а из-за тебя и твоих сторонников Уэльс рано или поздно потеряет свободу.
Принцу, очевидно, пришлись не по душе смелые слова дочери.
— Вижу, у тебя по-прежнему что на уме, то и на языке, Ронуин. Пока я жив, англичане не получат Уэльса, клянусь крестом Господним!
— Судят не по словам, а по делам, господин, — бросила Ронуин.
Пораженный, Рейф прислушивался к перепалке между дочерью и отцом. Теперь он понял, что ап-Граффид не имел никакого отношения к ее воспитанию. Раньше он не подозревал, сколько горечи накопилось у Ронуин в душе. Кажется, пора вмешаться.
Он поднес к губам руку жены, перецеловал все пальчики и тихо сказал: