Читать интересную книгу Великие психологи - Станислав Васильевич Аристов

необходим был контакт с живыми обезьянами, а не их заменителями, в противном случае сделать их полноценными было уже невозможно[321].

Все эти опыты будут гораздо позже, а тогда, в начале 1930-х годов, Харлоу занимался процессом обучения обезьян и поэтому привлек своего первого аспиранта Абрахама Маслоу к этому исследованию. Маслоу даже написал несколько статей, посвященных поведению обезьян, в соавторстве с Харлоу, а уже в 1934 году, в возрасте двадцати шести лет, получил докторскую степень за исследование социального поведения приматов. В своей диссертации Маслоу хотя и не заявлял об этом открыто, тем не менее фактически пытался решить вопрос о том, какая сила является ведущей в развитии личности — сексуальное влечение или стремление к доминированию. В 1932 году он открыл для себя работы Фрейда, а через некоторое время труды Адлера. Их теории заставили Маслоу взглянуть на проблемы, которыми он занимался, с иных позиций. В итоге, изучая поведение приматов, он экспериментально подтвердил гипотезу о том, что именно место обезьяны в социальной иерархии определяло их сексуальное поведение. Адлеру подобные выводы пришлись бы по душе (что так и было, когда они встретились с Маслоу лично), в то время как Фрейд, скорее всего, назвал бы размышления Маслоу глупостью.

В начале 1930-х годов Абрахам Маслоу заинтересовался гипнозом и даже провел эксперимент по определению степени внушаемости одной из студенток, которую он называл в своем дневнике псевдонимом «Адель». Гипноз считался в то время псевдонаучным методом и был запрещен. Поэтому свой интерес Маслоу не афишировал, но старался продвинуться в его изучении, даже вступил в переписку по этому вопросу с Милтоном Эриксоном, разрабатывавшим в это же время собственный метод недирективного гипноза.

Получение ученой степени не гарантировало Маслоу трудоустройство в университете. Страна уже который год была в экономическом кризисе, получившем название Великая депрессия. Миллионы людей оказались безработными, но и те, кто работал, не всегда могли себя обеспечить. Для Маслоу ситуация осложнялась еще и происхождением. Антисемитизм стал неотъемлемой чертой эпохи, пусть и не столь явной, как сегрегация чернокожих. Знакомые и друзья Маслоу неоднократно предлагали ему сменить имя. Тем более, что для неевреев места в штате университета всё же находились. Абрахам был непреклонен и всегда отвечал категорическим отказом на подобные предложения.

Чтобы как-то обеспечить себя и Берту, Маслоу решил продолжить обучение, на сей раз в медицинской школе, где он мог получать стипендию. Но довольно быстро стало понятно, что Маслоу не сможет учиться на медика в силу своего характера — он был не способен видеть человеческие страдания. Абрахам Маслоу оставил медицинскую школу. По прошествии тридцати лет он всё еще вспоминал это неудавшееся обучение так, как будто оно было только вчера: «Первую операцию, которую я когда-либо видел, я помню очень хорошо. Она была почти парадигмой десакрализации — у студентов уничтожалось чувство страха, понятие частной жизни, застенчивость перед всем священным и запрещенным, и всё тому подобное.

С помощью электрического скальпеля должна была быть ампутирована пораженная раком грудь женщины. Грудь отрезали, чтобы предотвратить метастазы… Половину детей (студентов. — С. А.) стошнило. Хирург же делал небрежные и холодные замечания о методе операции, не обращая никакого внимания на новичков, студентов-медиков, выбегавших из-за того, что им было плохо. В конце концов он отрезал грудь, бросив ее небрежно на мраморный прилавок, куда она упала с характерным шлепком.

Я помнил этот звук на протяжении тридцати лет. Она неожиданно изменилась, превратившись из священного объекта в кусок жира, мусор, который можно выбросить в ведро. Не было, конечно, никаких молитв, ритуалов или церемоний, которые присутствуют в дописьменных обществах… Здесь обошлись абсолютно технологичным способом: специалист был безэмоционален, холоден, спокоен, даже с небольшим оттенком чванства»[322].

Несмотря на то что прекращение обучения Маслоу в медицинской школе еще больше осложнило и без того плачевное финансовое положение молодой семьи, он не оставлял попыток трудоустроиться психологом-исследователем. Весной 1935 года он готовил доклад для выступления на ежегодном симпозиуме Американской психологической ассоциации в секции, посвященной психологии животных. Однако еще до того как симпозиум состоялся, Маслоу неожиданно получил письмо от известного американского ученого Эдварда Торндайка[323], который познакомился с текстом доклада Маслоу, и хотя не во всём был с ним согласен, но был впечатлен талантом молодого исследователя и предлагал ему работу в Колумбийском университете в рамках проекта «Человеческая природа и общественный строй». Маслоу немедленно согласился.

Переехав вместе с Бертой в Нью-Йорк, он приступил к работе. Поначалу, окрыленный поддержкой столь солидного ученого, как Торндайк, и материальной стабильностью, пришедшей на смену полному безденежью, Маслоу с энтузиазмом включился в проект. Но вскоре его воодушевление пошло на спад. Рутинная деятельность, заключавшаяся преимущественно в обработке результатов тестов, его не воодушевляла, а то, что ему было неинтересно, Маслоу никогда не мог заставить себя выполнять. Проведя некоторое время в сомнениях, он отправил Торндайку письмо, в котором выражал несогласие с концепцией проекта. Сам же в это время, втайне от руководителя, обратился к изучению женской сексуальности, проводя интервью со студентками по этому вопросу прямо в офисе Торндайка. Надо сказать, что Маслоу в это время считал проблему сексуального поведения ключевой для становления гармоничного общества.

Подобная ситуация не могла продолжаться долго, тем более что такие исследования считались невозможными в это время в силу этических соображений, и однажды Маслоу был вызван к Торндайку для беседы. Он ожидал гневной отповеди и отстранения от участия в проекте, но вышло совсем наоборот. Для начала Торндайк продемонстрировал Маслоу результат его теста на IQ, который был проведен перед трудоустройством психолога. Этот результат был просто ошеломляющим. Маслоу ответил на подавляющее большинство тестовых вопросов и получил второй по величине результат из когда-либо зарегистрированных. Далее Торндайк пообещал обеспечивать Маслоу на протяжении всей жизни, если тому не удастся найти постоянную работу. И наконец он сказал: «Мне не нравится ваша работа, посвященная господству и сексуальности, я хотел бы, чтобы вы ею не занимались, но если я не буду верить в результаты собственных тестов по оценке интеллектуальных способностей, то кто же будет им верить? Поэтому я думаю, что если я позволю вам заниматься тем, чем вы хотите, это будет лучше для вас, для меня и для всего мира»[324]. После этих слов Торндайк оставил свой личный кабинет в пользование Маслоу, разрешив ему в дальнейшем исследовать те проблемы, которые он считал необходимыми.

Этот разговор Маслоу всегда считал одним из важнейших в своей жизни. И он действительно был таковым, не только потому, что психолог получил творческую свободу и обеспеченное будущее, но и признание ценности его личности человеком, который был