Читать интересную книгу Тайны великих книг - Роман Белоусов

Не прошло и десяти минут, как судно накренилось. И затем, значительно осев, перевернулось и пошло ко дну. Чейс успел спустить на воду вельбот.

Все мы, беспомощные свидетели трагедии, словно оцепенели. Нас не столько пугал черный океан и вздымающиеся валы, сколько врезавшийся в память ужасный разъяренный облик морского чудовища.

Что было дальше? Честно говоря, трудно вспомнить об этом без содрогания. Мне пришлось провести в океане целую четверть года!

Вначале наши вельботы держались вместе. Но после шторма, разразившегося 28 ноября, нас разбросало и мы потеряли друг друга из виду. Потом я узнал, что один вельбот так и пропал бесследно. Трое матросов в самом начале наших скитаний по морю предпочли ждать спасения на крохотном необитаемом островке — единственной земле, повстречавшейся нам в океане. Чейса спасли в феврале. Кроме него, в живых оставались лишь двое. А через неделю подобрали и меня с единственным уцелевшим матросом на борту вельбота. Таков плачевный итог нашего плавания. Из двадцати моряков, покинувших «Эссекс» после нападения на него кита, в живых осталось лишь восемь, — закончил свою горестную исповедь капитан Поллард.

По ходу рассказа Мелвилл тут же кое-что записывал.

— А после гибели «Эссекса» вы ходили в море? — полюбопытствовал он.

— Да, однажды рискнул. Но мне снова не повезло. Судно, с таким трудом снаряженное, разбилось о рифы в Тихом океане. Потеряв второй раз корабль, я навсегда отрекся от моря. По правде же говоря, владельцы судов перестали верить в меня, считали невезучим. Так что поневоле пришлось встать на якорь. Если вас интересуют еще кое-какие подробности о гибели «Эссекса», — продолжал словоохотливый капитан, — вы найдете их в книжке Оуэна Чейса.

— Я бы хотел с ним встретиться. Ведь он тоже живет в Нантакете.

— Увы, теперь уже нет. Бедняга Чейс недолго протянул. Последнее время он плавал на «Кэрроле», потом болел… Но вы можете повидать здесь его сына Уильяма.

Мелвилл обрадовался: возможно, не все потеряно, и он раздобудет интересующую его книгу.

Так и случилось. Писатель побеседовал с сыном Оуэна Чейса и получил от него в подарок один из немногих экземпляров записок китобоя. Ныне эта книга хранится в библиотеке Гарвардского университета. Страницы ее покрыты пометками писателя. А это значит, что Мелвилл внимательно изучил эти воспоминания и, так же, как и свидетельство капитана Полларда, использовал их в своей книге.

Разбойники океана

Писателю было важно сослаться на показания надежных людей, чтобы рассеять возможные сомнения в достоверности описываемых событий. Он хорошо помнил, как ему не хотели верить с самого начала его пути в литературе. Первую его книгу «Тайпи», написанную им на основе приключений, пережитых им лично, критики встретили возгласами: «Не может быть!», требуя документальных подтверждений приведенных фактов. Его подозревали в подлоге, вообще не верили в то, что он существует, и называли книгу сплошной мистификацией. Так продолжалось до тех пор, пока матрос, участвовавший вместе с ним в описанных приключениях, не выступил в печати с подтверждением того, что все в романе Мелвилла истинная правда.

Нетрудно было предположить, что то же самое, или почти то же, произойдет и с его новой книгой о жестокой, смертельной схватке китобоев со свирепым и жестоким гигантом-кашалотом.

И действительно, едва роман Мелвилла вышел в свет, как критики, признав впечатляющую силу и оригинальность произведения, тут же поставили под сомнение правдивость сюжета. «Печально, — писал рецензент на страницах «Экземинера», — что такой мастер пера, такой способный писатель употребил свою фантазию на создание столь экстравагантного произведения».

Ему снова не поверили, хотя в главе, вполне серьезно названной «Свидетельствую под присягой», он стремился убедить читателей в достоверности описываемых событий. Предвидя сомнения относительно свирепого Белого Кита, разбойничающего на океанских просторах, и желая рассеять их, Мелвилл приводит факты, известные ему как китобою из личного опыта или от надежных людей. Вкратце изложив здесь историю гибели «Эссекса», он переходит к другим примерам и свидетельствам. «Все они, — замечает писатель, — как ни мало знают об этом на суше, засвидетельствованы в истории китобойного промысла, ибо здесь, — пишет он, — перед нами один из тех горестных случаев, когда истина не менее, чем ложь, нуждается в подтверждениях». Какие же факты приводит Г. Мелвилл?

Вспоминает он знаменитого левиафана, известного по прозванию Тиморский Том. Весь в рубцах, словно айсберг, этот кит долгое время разбойничал в водах пролива, носящего это же имя. Такой же, можно сказать, всеокеанской славой пользовался и новозеландец Джек — гроза всех китобойцев, так до конца и оставшийся непобежденным, хотя от множества вонзившихся в него гарпунов и пик он был похож на гигантского ежа. Не менее свирепым считался и кашалот-одиночка, известный под имеем Пайта-Том: на его счету числилось около сотни убитых им моряков. Причем обычно он первым нападал на китобоев и топил их вельботы. Не он ли вероломно напал на китобойное судно «Юнион», приписанное к Нантакету, и страшным ударом разнес носовую часть корабля? Это событие, произошедшее в 1807 году, считается одним из первых зарегистрированных случаев нападения китов на людей. Если, конечно, не считать того морского чудовища, которое, согласно Библии, проглотило пророка Иону, чтобы затем изрыгнуть его невредимым на сушу. Но кит, проглотивший пророка, был явно более миролюбиво настроен в отношении людей, чем его потомки, чьи столкновения с человеком часто кончались не столь благополучно для последнего. Зловещей славой пользовались кашалот Моркан, чей высокий фонтан, обычно возникавший у японских берегов, напоминал, как говорили, порой белоснежный крест на фоне неба; и Дон Мигуэль со спиной в шрамах, похожей на панцирь черепахи, и многие другие. Но, пожалуй, всех превзошел по силе и злобности прославленный Белый Кит по прозвищу Моха Дик (в романе — Моби Дик), произошедшему от названия острова Моха, у берегов Чили, где, согласно молве, пошел ко дну первый потопленный им корабль.

Не один год этот огромный Белый Кит — длина его достигала 30 метров, разбойничал в океане, нападая на людей, как казалось, вполне продуманно, топил, разнося в щепы своими челюстями, вельботы, а то и тараня целые суда.

Впечатлительные и суеверные, моряки распространяли всевозможные слухи о белом чудовище, преувеличивая и сгущая то истинное, что было в рассказах о столкновениях с Моха Диком. О нем говорили, например, что он вездесущ и будто его можно в одно и то же время встретить под разными широтами. Его считали дьявольски хитрым и неуязвимым. Однако своей ужасной славой он был обязан не гигантским размерам и не необычному цвету, а той беспримерной расчетливой злобе, которую он, по рассказам, не однажды проявлял, нападая на людей. Слухи о Белом Ките нарастали, словно снежный ком, перекатываясь над бурными морскими просторами, и в конце концов он стал внушать людям такой ужас, что редко тот, кому случалось хоть раз по слухам познакомиться с Белым Китом, отважился бы по своей воле искать встречи с этим животным. И все же такой смельчак нашелся. Им стал шкипер с британского китобойного судна «Джон Дэй». Подобно герою Мелвилла капитану Ахаву с китобойца «Пекад», вышедшему из Нантакета в море с единственной всепоглощающей целью — настичь и одолеть Белого Кита, английский шкипер, решив раз и навсегда покончить с дерзким пиратом, начал выслеживать морского разбойника. Словно разгадав намерение отчаянного шкипера, кашалот в конце мая 1841 года сам неожиданно напал на моряков с «Джон Дэя». Несмотря на это, китобоям все же удалось всадить в тушу кашалота один гарпун, прежде чем тот успел разбить вельботы и повредить сам корабль. Пяти человек моряки не досчитались на борту после этой схватки и предпочли отказаться от погони. Что касается Дика, то спустя несколько месяцев он атаковал и потопил грузовое судно у берегов Японии. И тут же решил расправиться с тремя китобойцами, оказавшимися поблизости. Правда, моряки не стали ждать нападения и первыми двинулись навстречу киту, который выжидал, держась в миле от них. Шесть вельботов окружили кашалота. Несколько гарпунов вонзились в его тело. Китобои готовы были торжествовать — кит замер на поверхности и казался мертвым. Но стоило вельботам подойти совсем близко, как гигант неожиданно ожил! В один миг он разнес в щепы и потопил три лодки. Четвертую, зажав челюстями, поднял над водой, потряс ею, как фокстерьер пойманной мышью, а затем раздавил челюстями. На поверхности моря среди обломков барахтались в красной от крови воде оставшиеся в живых. В тот день погибло тринадцать человек, двадцать шесть получили серьезные ранения. Всего же на счету Моха Дика и его собратьев, по сообщениям историков китобойного промысла, числилось три китобойных судна, восемнадцать вельботов, три барки, четыре шхуны, два грузовых судна и сто семнадцать человеческих жизней. Так что Мелвилл не отошел от истины, когда рассказал о том, как капитан Ахав, увидев вокруг себя обломки своих вельботов и быстрые водовороты, в которых крутились доски, весла, люди, выхватил из кормы своей разбитой лодки большой нож и бросился на кита, словно арканзасский дуэлянт на своего противника, в слепой ярости пытаясь шестидюймовым лезвием достигнуть непомерных глубин китовой жизни… Тогда-то молниеносным движением своей серповидной челюсти Моби Дик скосил у Ахава ногу, словно косарь зеленую травинку на лугу. Именно со времени этой свирепой схватки в душе Ахава росла безумная жажда мщения.