Читать интересную книгу Мой бывший муж - Лейк Оливия

– Я, к сожалению, к медицине отношения не имею, но среди волонтеров есть студенты медицинского. Может, у них найдутся ценные знакомые, – улыбнулась я. – Наталья Борисовна?

Она кивнула.

– Наталья Борисовна, признаюсь, я ехала к вам без какой-либо цели. Увидела на билборде рекламу кризисного центра и приехала, – просто призналась. – Я обычно работаю с благотворительными фондами, но сейчас хочу помочь лично. Квалифицированного медперсонала у меня не было, но, возможно, нужны оборудование, лекарства, мебель?

– Хм… – она откинулась на спинку кожаного кресла и на меня пронзительно взглянула. – Вас Екатерина зовут?

– Да.

– Пойдемте со мной.

Мы прошли в ту самую дверь на магнитной кнопке и оказались в коридоре, похожий на школьный или садовский. Слышны были детские голоса, смех и пронзительный плач. Некоторые двери открыты: игровые, комнаты для занятий с самыми маленькими, детские спальни с двухъярусными кроватями.

– Они сироты? – тихо спросила, любуясь возней двух годовалых малышей.

– Не все, – ответила Наталья. – Мы занимаемся профилактикой отказов от материнства среди несовершеннолетних, помогаем юным беременным женщинам и матерям, которые оказались в трудных ситуациях. Предоставляем жилье, обеспечиваем нормальное протекание беременности, учим навыкам материнства.

– А после родов? Они… – отчего-то не договорила я.

– Не всегда. Часто женщины оставляют младенцев у нас и уходят. У нас дети живут до трех лет, в том числе с ограниченными возможностями. Нам помогают из бюджета и спонсоры, но иногда просто не хватает рук, места, узких специалистов… – Наталья вздохнула. – В нашем филиале условия хорошие, – улыбнулась она, – но мы физически не можем принять всех, кому нужна помощь. Много обращений из регионов, но… – она развела руками. – Малышей стараемся пристроить, если не к нам, то в хорошие приюты, а беременных девочек девать некуда. У нас требование: от двадцати пяти недель, а в двадцать недель, легче ей, что ли?

– Я поняла… – севшим голосом пробормотала и вздрогнула, наткнувшись на пушистый клубок. Точнее, он на меня налетел, в колени вжался и не отпускал.

– Ой! – воскликнула и дотронулась до кудрявых темных волос.

– Даша! – крикнула Наталья. – Макарка тут снова обнимается!

А я уже присела, мягко отстранили его, заглядывая в перемазанное чем-то мучным личико.

– Мямя? – спросил корявенько, а я только беспомощно на Наталью взглянула. Ему годика три, но речь, похоже, давалась ему с трудом.

– Макар, иди с Дашей, – его уже отдирала от меня нянечка, а я только мягкие волосики погладила. – Он отказник. Обычно младенцев усыновляют быстро, но у Макара задержки в развитии, поэтому так…

– Наталья Борисовна, у меня своя сеть пекарен «Baba Masha печет!», может слышали.

– Пару раз заходила, – ответила она.

– Я могла бы организовать питание для деток. Бесплатно, естественно. Хлеб, булочки, десерты… Если это возможно, естественно.

– Катерина, – она взяла меня за руку, – спасибо. Помощь лишней никогда не бывает.

Я вышла из кризисного центра совсем другой. Заходила растерянной и испуганной, а теперь точно знала, что мне нужно делать. Нет, что не нужно делать. Я – это я. Вадим – это он. А крохотная жизнь во мне – это уже ребенок. Он наш, даже если мы не принадлежим друг другу.

Я каждую ночь, оставаясь один на один с мыслями, прокручивала в голове слова Вадима. Я верила в его раскаяние. Я видела, как сложно ему принять действительность, в которой мы можем никогда не быть вместе. Чувствовала: его сердце и душу рвало от отчаянного осознания, что нашего ребенка может не быть. Вадим признавал и принимал свою вину. Он терпел и держался. Это не мало.

– Здравствуйте, я хочу отменить визит к Митрошину. Спасибо. – Первый звонок в клинику.

Я набрала еще одного человека.

– Даниил Маркович, доброе утро. Нет, мне не нужен психиатр, – улыбнулась я. – Есть на примете хороший психолог?

Это был второй. Потом я позвонила Вадиму.

Глава 48

Вадим

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Вам повторить, господин Полонский? – улыбнулся официант в фирменной лимонно-белой форме, кивнув на пустой бокал с молочным коктейлем.

– Пожалуй, – согласился я.

– Может, присядете за столик?

– Нет, мне и здесь нормально.

Я отлично пристроился возле декоративной изгороди: видно, как дети бесятся с аниматорами, а сам в относительном одиночестве. Сегодня возле меня собралось на один квадратный метр чересчур много «умных и мудрых».

Катя исполнила свою мечту – превратила первую пекарню на Ильинке в семейный ресторан «Baba gam». Сегодня открытие. Грандиозное, без преувеличений! Агентство Дины провело отличную пиар-компанию, я переманил шеф-повара из Флоренции, которого, не скупясь на эпитеты, нахваливал дядя Женя, а Катя разработала концепцию и с усиленным рвением взялась за дело, отмахиваясь от тактичных намеков, что в ее положении работать, как раз-таки, нужно меньше. Как ей удалось сотворить такое чудо за столько короткий срок – загадка. Катя вообще для меня загадка. Каким же я дураком был, полагая, что знаю ее. Нет, эту книгу не прочитать и за тысячу лет. Только совсем не факт, что мне дадут хотя бы обложку потрогать.

Я невесело хмыкнул и бросил взгляд на арочный вход, украшенный цветами и шарами: Катя блистала сегодня. Невесомое белоснежное платье нежно обволакивало женственное тело, светлые волосы собраны в небрежный пучок, глаза сияли. Сегодня она была не Мальвиной, а греческой богиней. Катя так похорошела, расцвела, налилась женской прелестью. Она, улыбаясь, эмоционально жестикулировала, давая интервью какому-то детскому каналу. Не знаю, как Дине удалось организовать прессу, но, уверен, с таким подходом ее агентство далеко пойдет.

– Фух! – мама вынырнула из водоворота в центре зала. Ресторан семейный, ориентированный на детей, поэтому на открытие Вероника позвала одноклассников и друзей. Родня была в полном боевом комплекте, друзья и друзья друзей. Сарафанное радио плюс качественная реклама, и удачный старт обеспечен. Яблоку негде упасть!

– Вадим, вы долго будете хороводы водить? – в излюбленной манере напустилась на меня. Правильно, на кого же еще?!

– Не понимаю, о чем ты, – внешне я был поразительно спокойным. Мама недовольно поджала губы, с негодованием поглядывая то на меня, то на Катю.

– О том, что у меня будет внук или внучка, а невестки нет! У Катерины живот уже не скрыть драпировкой. Может, хватит делать вид, что ничего не происходит?!

– Мы сами разберемся.

– Вадим…

– Ма-ма, – по слогам произнес, – пожалуйста, не лезь.

Она фыркнула, прежде чем гордо удалиться. Вот и хорошо. Вот и замечательно. Именно поэтому я прячусь. Родители по кругу ходят: одни и те же вопросы и одни и те же ответы.

– О! Вот ты где!

– Здравствуйте, баб Маша.

– Знакомься, это мой Валерий Иванович, – представила своего нового дедушку. Крепкий достаточно, – оценил по рукопожатию. – Это наш гулёна Вадимка, – теперь баба Маша меня презентовала. Я криво усмехнулся. Дед сочувственно улыбнулся, но когда невеста на него взглянула, выражение лица стало максимально осуждающим. – Валер, а покажи-ка детям своей знаменитый фокус с монетой, – выпроваживала баба Маша. Она деликатничать не любит.

– Ну, жениться, когда будешь?

Я мысленно ударился головой о пресловутую кирпичную стену.

– Как только, так сразу, баб Маш.

– У Катьки, вон, пузо уже, а вы все мурку за хвост водите.

– Почему мурку, у нас только Баян, – я даже шутил, но это реально уже нервное.

– К мозгоправу этому ходите.

Ходили. Сейчас только у Кати сеансы с психологом. Меня, что было удивительно, признали не нуждающимся в терапии. У меня в голове, оказывается, все по полочкам и носки на полу не валяются. Что у Мальвины моей… Об этом только одному психологу ведомо.

Вспомнилось утро, когда Катя позвонила мне. Сама позвонила. Первый разговор после откровенного «я не знаю, хочу ли этого ребенка». Какое она решение приняла?.. Миллион вариантов и ни одного хорошего.