«Коля, здравствуй. В море не ходи: Черная Птица уже вернулась в океан и поджидает тебя в Бискайском заливе, ты понял? Потеряешь голову, Коля, плюнь на соленую воду, останься на Суше, погляди сколько тут цветов. Юрик».
………………………………………
Солнце. Синее, бескрайнее небо. Теплый ветер, как рыбина в волнах, ныряет в пышных кронах тополей. Весна! Звенит, несется по улице трамвай. С восторженными криками бегут ребятишки, может, с последнего в этом году урока. «Проплавал всю зиму и вот я дома, — думает Русов, крепко сжимая ладонь идущей рядом Нины. — Я п о к а дома... Что делать? Как быть? Как жить? Я пока дома... Что находим мы в океане, что теряем на суше?»
Он покосился на Нину. Да, все так оно и было, как он и предполагал — такая родная и такая чужая идет рядом с ним женщина. Новая прическа, которая ей очень идет, что-то новое в лице, во взгляде. Новая кофточка, связанная своими руками, новая юбка... Как волны колышется и всплескивает вокруг ее стройных ног. Улыбаясь, Нина глядит в его лицо, приподнимает брови: что-то случилось? Ветер набрасывает прядки волос на ее сияющие от счастья, влюбленные глаза. «Милая моя, как мне хорошо с тобой... — думает Русов. — Да-да, очень мне хорошо с тобой». Он будто убеждает себя в чем-то, а сам видит океан с высоты птичьего полета, черные скалы острова внизу, дом на берегу пустынной бухты, распахнутые створки окна, из которого выглядывает женщина с зелеными глазами и черной гривой волос, раскинувшихся по открытым плечам. Нет-нет, это не у женщины, выглянувшей из окна дома на острове Кергелен, были черные волосы и зеленые глаза, это не Гемма, а... А где Гемма? Что с ней? Неужели уже кружит над волнами океана длиннокрылой, черной птицей? Кричит по ночам над палубами спешащих на юг и север судов тоскливым призывным голосом? Фу, черт... О чем он? «Люблю тебя, Нинка, люблю, милая, как мне хорошо с тобой, как хорошо, что ты идешь рядом. А океан, а... Может, действительно плюнуть на все, завязать с океаном навсегда? Что стоит соленая вода всех-всех морей и океанов земного шара по сравнению с этой женщиной?»
— Ну что, капитан, помалкиваешь? Все не можешь прийти в себя от нового назначения? — говорит Нина. — Ведь всю жизнь мечтал: капитан!
— Что? Ах да. Жаль Горина: менингит. Я разговаривал с врачом в больнице, тот удивляется. Как только Михаил Петрович мог переносить такие чудовищные головные боли?
— Ничего, поправится.
— Будем надеяться.
Русов поглядел на синее небо, вдохнул пахнущий тополевыми листьями воздух и уловил в нем горьковатую, волнующую примесь морских запахов: до Балтики рукой подать. Да что тополя, это Атлантика дышала влажно и волнующе, ветер океана проносился над крышами его приморского города, толкался в лица людей. Если повернуться лицом в сторону этого ветра и идти, идти, идти, то и с закрытыми глазами можно выйти на побережье океана, хотя зачем идти? Танкер уже стоит в порту и почти готов к новому рейсу.
Да, на этот раз он займет каюту капитана. Рейсовое задание уже получено, вот-вот они вновь отправятся в те же широты, где совсем недавно пахали соленую водичку. Что-то ждет их? Какие новые сложности и неожиданные ситуации самого обычного рейса «туда и обратно»? С кем сведет их в этом рейсе судьба?.. Повестки морякам уже разосланы, кончается короткий отпуск. И вновь они соберутся одной моряцкой семьей, в которой и беды и радости — все пополам. Жорка Куликов, Волошин, кок Федор Петрович Донин, так удачно пристроивший свои рецепты «чей» и «борча» в далекую страну Бразилию. Не обманул сеньор Ортега, перевел на адрес управления тысячу долларов с припиской поделить всю сумму между членами экипажа танкера «Пассат». Правда, руководство управления не посчитало возможным сделать это. «Выполняли обычную работу, свой морской долг исполняли, — пояснил Огуреев Русову. — За что же деньги-то раздавать?» Наверное, он прав, ведь не за доллары рисковали они собой возле острова Святого Павла. И письмо пришло из Бразилии от Виктории Ортеги: Жорка Куликов показывал его. «Осенью буду в Москве. Встретимся», — писала Виктория. Что ж, ведь на одной планете живут, может быть, и приедет. Не с созвездия же Северная Корона ей лететь... Русов нахмурился, потер лоб: что же все-таки это было? А, какая разница. Было, и все. И пускай, что было. И хоть бы опять что-то произошло в этом рейсе, но крайней мере иллюминаторы в каюте он будет постоянно держать открытыми: лети, Черная Птица.
— Эй, что молчишь? Слышала, что какой-то наш танкер спас команду погибшей бразильской яхты, — спросила Нина. — Не ваш ли?
— Мало ли что случается в океане, — ответил Русов.
Зачем ей об этом? Как шли к острову, как высаживались... Он невольно поежился: чертов накат, подводная скала! Ушли бы чуть в сторону — и конец... Домик на острове, люди на полу. Не надо ей ничего говорить: женщины, а в особенности жены моряков, так впечатлительны. Собственно, обо всем этом она сама узнает. На днях в управлении и на «Пассате» побывал корреспондент столичной газеты, очерк об их приключениях писать будет, но узнает, когда танкер уже уйдет в море.
Да-да, скорее бы в море. Но все ли подготовлено? Все ли карты и лоции получил Жора? Как с продуктами, топливом? Успеет ли закончить профилактику главного двигателя старший механик Володин? Не опоздает ли к выходу в рейс Толя Гаванев? Улетел в Петропавловск, куда вернулась с промысла Камчатская экспедиция, решил повидать хоть на несколько деньков Аню, уяснить для себя что-то очень важное. А Валентин Серегин, успеет ли он собраться в рейс? Наконец-то подошла и его очередь получать квартиру, да покупать «жигуленка». Закрутился, мотается по разным сухопутным, медлительным конторам. Жаль, не пойдет в рейс Петя Алексанов, укатил в Магаданскую область, помог все ж ему Русов, дал в долг, внес Петька пай, три тысячи рублей, чтобы вступить в какую-то золотодобывающую бригаду. У каждого свои пути-дороги. А все ж толковый парень, удачи ему. Да, вот что еще, словарей надо добыть разных, разговорников, мало ли с кем придется общаться в новом рейсе? И учебники английского и испанского языка не забыть, подналечь надо на языки...
— Эй, капитан, я слушаю. Мне скучно! Ты все уплываешь от меня, уплываешь.
— Какой сегодня день, Нина. Гляди, сколько цветов, а ведь их в море нет.
— Скрываешь что-то, да? Вечно ты такой! Ну ладно, но вот о чем прошу, Коленька: постарайся хоть на этот раз побыть на суше чуть дольше. Я билетов набрала в театр и на концерты, на десять вечеров, представляешь? И потом... Я еще не сказала тебе... — Она замолчала, мотнула головой, откидывая волосы на плечи. — Так вот... Я ведь обещала тебе сюрприз, да?
— Ну, давай выкладывай. Что же произошло? — Русов еще крепче сжал ее узкую ладонь и подумал: «Да, вот что еще, добыл ли боцман запасные буксировочный и швартовные тросы? А шланги? Сурик? Белил нет, так хоть бы сурика достать побольше, с кем-нибудь да и поменяемся на белила...» Он кашлянул, улыбнулся Нине. — Так что же произошло?