и дальше буду писать и обрабатывать старые стихи, что залежались в столе в виде записных книжек за много лет, что писались в поездах и самолётах под доброе вино, а для тебя, чтоб поддержать тебя, приободрить… Просто я поделюсь с тобой не только стихами, которые надо ещё оформить, издать малым тиражом, зато под моим одним именем… Но и развитием одной крутой идеи, которую мы с тобой обкатывали и моделировали на первых курсах твоего университета… Ведь тебе придётся в Америке лично обратиться к одному немецкому физику-электронщику, с которым я познакомился и по-дружески сблизился вовремя двух конференций Фриско, чтобы заинтересовать его и возглавляемую им фирму изготовлением микроприборов с S и N вольт-амперными характеристиками (вах) с датчиком-преобразователем температуры человеческого тела и крови в сосуде в электрическое питание… Это завтра с утра обсудим, главное, что ты принципе готова ехать вместе со своим шефом в американский центр, где будешь в полной безопасности… Этот немец – главное звено в цепочке рабочих контактов с моими бывшими аспирантами в Кремниевой долине, фирм-смежников… Потом вернёшься и защитишься, как карта ляжет, по своей специальности «Физиология человека и животных», на кандидата или сразу на доктора биологических наук… Всё от тебя зависит, с шефом вы уже многое запатентовали своих чисто биологических изобретений, а с немцем, классным электронщиком и моими аспирантами надо будет запатентовать и изготовить в Штатах то, что у нас ещё лет двадцать-тридцать материально произвести будет невозможно… Я немцу рекомендательное письмо напишу с выходом на моих аспирантов бывших… Немец, перебравшийся в Штаты на самую высокую позицию в ведущей американской фирме, высоко ценил мои работы по моделированию и наноэлектронным производствам, он когда-то предлагал присылать сына к себе, а я вместо сына с пробитой головой пришлю свою дочку с головой непробитой, зато умницы-модельера и с умелыми руками классного экспериментатора… Если вдохновишься на великие труды и отличишься на широком не паханном поприще, то мои порушенные надежды и мечты реанимируешь и прорвёшься к звёздам, Надежда Евгеньевна… И читай мои стихи, и пиши свои собственные, вместе со звучащей в тебе музыкой ты привнесёшь в свою прорывную мысль и организацию исследования, команд речи дополнительную меру чувства и ума, не определённые потребностями обыденного языка, серого быта и скучного бытийного существования… Помнишь, как мы с твоим братом в море заплывали перед его запуском в «Большую Науку», его я не сберёг, желал к тому же сделать, классным спортсменом, бойцом, сделать со здоровой, не пробитой бандитами головой своим многолетним соратником и продолжателем своего дела жизни, а тебя берёг, близко не подпускал к спорту, к бойцовским искусствам, к дальним азартным заплывам в море, понимай, как житейское море… У тебя никогда не будет пробита голова, как у брата, уже никогда не способного испытать интеллектуального блаженства, а ты сделаешь то, что твой родной брат и отец на земле и космосе не доделали…
«И блаженство испытаешь не только, как женщина, физическое, как Лера, но одновременно физическое и интеллектуальное блаженство, сильнее одного плотского оргастического, опять же, как Лера, – всё у тебя впереди, нежная и обожаемая моя девочка-деточка, моя последняя за жизнь непутёвую зацепочка». Думая так, Брагин твёрдо знал, что до выезда Нади в Америку с её шефом-доцентом, 35-летней дамой, только что блестяще защитившей докторскую диссертацию, с которой дочь опубликовала несколько совместных работ в России и за рубежом на английском и французском языке, он обучит её разговорному немецкому. И просто и доходчиво расскажет о развитии Лериных алгоритмов шоково-естественной оптимизации применительно к эритроцитным системам. И всё вдруг стало на свои места в опасное и смутное – последнее? – время «после Демона и Фаталиста».
Но Надежда упросила отца продолжить чисто профессиональный разговор относительно параметров электромагнитного излучения, обусловленного электромеханическими колебаниями эритроцитов в потоке движущейся крови. «С одной стороны, вроде и ежу ясно, что движущиеся потоки эритроцитов крови являются электрическими токами и следовательно источниками определённого электромагнитного излучения. Но если с природой накопителя зарядов или эффективной ёмкости отдельных эритроцитов и их фрагментов, всё понятно, то откуда берётся эффективная индуктивность L, для пассивного LС контура, как реально управлять пассивными и активными LС контурами… Как биологическими варьировать средствами эффективные емкости и индуктивности». А Брагин в ответ: «Вот здесь и сработают мои изобретения неопубликованные времён наших отношений с Лерой, когда в кровь по сосудику, как при коронографии и введении стентов в сосуды, вводятся микрочипы приборов с N и S вах, то есть «отрицательными сопротивлениями» на нужных участках вах и с соответствующими преобразователями тепла в небольшое электрическое питание в десятые доли вольт… Расскажу, как управлять электрическим режимом функционирования сложных систем эритроцитов. Можно запитать активное отрицательное сопротивление крохотным вольтажом от тепла внутреннего крови, устроить своего рода «вечный внутренний двигатель» в крови», интересно?» – «Ещё бы, папа». – «Вообще, можно к емкости одного эритроцита с линейными размерами около 5 микрон подвести такого же размера наноэлектронный прибор с отрицательным сопротивлением в режиме «вечного двигателя». В этом фишка моего изобретения и основа идеального резонансного натурного эксперимент для идентификации биологических параметров крови здорового или больного органа человека, коррекции и лечения ишемических болезней сердца, прединфарктного и прединсультного состояний, стенозов и аномалий позвоночного канала, особенностей спинного мозга больного и здорового организма».
Надя завороженно слушает отца и заключает: «Согласно законам электродинамики стимулированные потоки эритроцитов выполняют функцию приемников соответствующих внешних электромагнитных полей. Надо моделировать и экспериментально исследовать взаимодействие систем эритроцитов с электромагнитным излучением в широком диапазоне частот, от низких и средних до высоких». А Брагин в ответ: «Это уже целый пласт исследований взаимодействия в импульсном режиме. Мы уже когда-то с тобой моделировали взаимодействие потоков систем эритроцитов крови in situ с импульсными низкочастотными электромагнитными полями, что вызывает эффективное механическое перемещения сосудов с движущимися эритроцитами в такт с изменениями этих полей. И здесь самое интересное начинается: исследование и моделирование резонанса… Потому что резонансное поглощение эритроцитами движущейся крови внешних электромагнитных полей приводит к увеличению амплитуды их колебаний и может уменьшить текучесть и прочие характеристики здоровой и больной крови. Это уже кардинально новые явления в крови – уменьшения и увеличения текучести… В принципе, можно довести дело до «закипания крови» в определённом диапазоне частот… Но ещё интересней, как с помощью резонансного поглощения эритроцитами моделировать проникновение вирусов через лёгкие и кожу в кровь (которая под контролем Надежды), когда вирусы своими шипами цепляют белок крови, влияют на структуру РНК, изменяют её… Ведь от негатива от вирусов можно и избавиться посредством очистительного резонанса, влияя полями на величину отрицательного сопротивления,