И получилось так, что мои стихи и музыка у меня разделились, стали существовать отдельно… А потом ты меня заинтересовал научной проблематикой крови… Это настолько заинтриговало меня, что стихи и даже музыка отошли на второй план…
– Да, я знаю, что ты выходишь скоро на защиту кандидатской работы по электродинамике эритроцитов крови, моделированию и экспериментальному исследованию живой и искусственной крови… Специальность 03.00.13 «Физиология человека и животных», срок окончания аспирантуры через полгода – не так ли?
– Всё так, правильно, всё успеваю вовремя, даже раньше…
– А перед тем, как ты услышишь предложение от меня, я напомню тебе заключительное четверостишие Пастернака из цикла «Не время ль птицам петь» и книги «Сестра моя жизнь». Это четверостишие очень любила твоя мама и меня заставила полюбить. – И Брагин негромко процитировал: «Пока в Дарьял, как к другу, вхож, как в ад, цейгауз и в арсенал, я жизнь, как Лермонтова дрожь, как губы, в вермут окунал». Я до встречи с Наташей, не понимал смысла этой строфы, а потом Наташа мне всё объяснила. И ключ к тайне этой строфы – знаковое имя Лермонтов…
– Мне мама тоже разъяснила пароль этой строфы, когда я из девочки превратилась в девушку во время моих первых месячных… Мама дала мне первые элементарные сведения по женской физиологии и почему-то направила меня к тебе, мол, папа тебя просветит по физике девичьей проблемы месячных, и моделирования потоков крови в сосудах человека. Я тогда и не думала, что всё это так интересно… Ты мне тогда подарил тему для моих исследований в школе, университете…
Брагин улыбнулся и не отвёл своих глаз от блестящих красивых глаз дочери. Вспомнил: было такое дело, когда Наде исполнилось где-то 13–14 лет. И первые элементарные сведения о проблеме движущиеся в потоках человеческой крови in situ эритроцитов. Потом первые понятные для восьмиклассницы модели отдельных эритроцитов, и организованные в радиально-кольцевые системы с не скомпенсированным электрическим отрицательным зарядом. А потом ментальный прорыв к биофизическим открытиям дочки, с более сложной моделью системы, когда уже потоки движущейся крови с эритроцитами являются переменными конвекционными электрическими токами – одновременно приёмниками и генераторами электромагнитных полей. А дальше значительное дальнейшее усложнение моделей систем эритроцитов, движущихся относительно эндотелия. Это уже к девятому-десятому классу Нади игры на бумаге и компьютере привели к развития теории, а также и аналитко-машинных моделей эритроцитных систем и углубления в проблему модели крови, когда за счёт приобретённого нескомпенсированного отрицательного электрического заряда поток крови в сосудах приобретает любопытные свойства конвенционного электрического тока.
А потом совместное аналитическое и машинное моделирование отца и дочери на домашнем компьютере «мишени эритроцитов» для внешних электромагнитных полей с изменением скорости кровотока, поворота кровотока вспять, перемещения капиллярных петель в тканях. Так и дошли отец с дочерью ко времени поступления её в университет к самому интересному: эритроциты в системах характеризуются частотой собственных колебаний при описании механических и электродинамических свойств потока движущейся крови. Система Физтеха в действии, когда отец физик-электронщик увлёк дочку-биологиню, чистого гуманитария, в сущности, живой интересной проблемой крови, лежащей на стыке наук и подходов, к междисциплинарной задачи. Для приближения к истине требовались знания не только биологии и живых систем, но и физики, математики, электроники, АйТи навыки.
– Помнишь, когда ты из категории девчонок переходила в разряд девушек, мне удалось заинтересовать тебя проблемой крови, моделями систем эритроцитов, их компьютерному моделированию. Это тема на всю твою оставшуюся жизнь – с новым спектром проблем резонанса в системах, вирусных атаках, создания моделей вирусов и антидотов, вакцин… А тебя тогда от моего компьютера тогда было не оттащить, что девочку, что девушку… – Пошутил Брагин и тут же мгновенно посерьёзнел. – Помнишь, как мы с тобой все вечера до глубокой ночи вместе считали на моей рабочей станции, которую я уволок из института, чтобы тебя, да и самого отвлечь после гибели твоей матери, моей неверной Наташи…
– Конечно, помню, папа, – снова залившись стыдливым девичьим румянцем, прошелестела одними губами Надя. – Ты тогда спас нас с братом, загрузив интересной, изматывающей, но потрясающей воображение исследовательской работой. Только я одна знаю, чего это тебе стоило, чтобы практически всё свое свободное время, а зачастую и рабочее время на нас с братом тратить… Потом, я догадалась, почему после гибели мамы, ты был всё время с нами, поддерживал, нагружая исследованиями, сам себя в них изматывал… Всё же я неплохой модельер биосистем, я смоделировала, интуитивно осознала, что у тебя после мамы должна была появиться другая любимая женщина, недаром ты столько времени тратил на меня… Леру ты тоже вдохновил какой-то математической идеей оптимизации, как и меня?..
– Бывает, и такое в кризис позднего среднего возраста с учёными меринами вроде меня… – Он вздохнул. – Всякое бывает в кризисы семьи…
– А уж когда ты меня погнал на семинар кафедры мехмата слушать выступление аспирантки Леры с её теорией шоково-естественной оптимизации и алгоритмизации сложных систем, якобы нужных мне для развития моих исследований, я поняла, что у вас случился роман и ты…
Брагин неожиданно прервал Надю в самом интересном пикантном месте и улыбнулся своим старинным воспоминаниям:
– Когда мы на конференции в Дивноморске познакомились с Лерой, я сдуру повёл ее на концерт в Геленджике, в местном летнем театре. Выступала мальчиковая группа «На-на». Самое идиотское впечатление в жизни от этого шоу и реакции зрительного зала. Я ведь не только хороший советчик по своему имени в святцах, но и упёртый спорщик. А заспорили мы в парке Геленджика вдоль морского побережья: кто более эмоциональны и чувствительны, девчонки или мальчишки? Я рассказал, что когда-то потрясли кадры хроники выступления Битлов, Роллингов, когда на их концертах плачущие девчонки толпами с ума сходили, теряли сознание, рвясь на сцену, лишь бы дотронуться до кумиров, сорвать нитку с их одежды. Лера говорит, не верю, что у нас такое может быть. Мол, Битлов уже нет, а вот из-за той же группы «На-на» никто не будет убиваться, ни девчонки, ни мальчишки. – Брагин вздохнул, выждал паузу, вспоминая, как он уговорил тогда Леру принять его подарок, каменное ожерелье и повесить себе на красивую зацелованную им до этого шею. – …И вот мы в летнем театре с Лерой, пришли туда под финиш выступления «На-на». Лера шутит, мол, какое призывное, сладкое название у группы. Не то, что «Дай-дай», наоборот, возьми. А я ей в ответ, сейчас увидишь, девчонки-малолетки сумасшедшие на сцену полезут, а их полон зал, только на галёрке, где мы с Лерой, сидят одни пацаны… И, как по взмаху волшебной палочки началось светопреставление, девки-малолетки нанайцев, как