двух, мистер Гарнет.
– Да, – сказал Укридж. – Об этом я позаботился.
– Насколько известно мне, – продолжал я, – мы набираем силы. Куры на завтрак, на обед и на ужин, пожалуй, несколько приедаются, но посмотрите, как дело кипит. На прошлой неделе мы продали целую кучу яиц.
– Но недостаточно, Гарни, старина. Мы не дали о себе знать. Набатный колокол нашего имени не оглашает Англию. Мы продаем дюжину яиц там, где нам следовало бы сбывать их сотнями, отправляя их фургонами в Лондон, создавая транспортные заторы. «Харродс», «Уитни» и все прочие начинают вставать на задние лапы и подавать голос. Вот чем они занимаются последнее время и становятся дьявольски настырными. Видишь ли, малышок, отрицать нельзя, мы действительно набрали у них чертовски много всякой всячины в кредит, и они согласились получать уплату яйцами. До сих пор они удовлетворялись письмами с извинениями, которые посылает Милли. Думается, в мире не найдется женщины, способной написать письмо с извинениями лучше ее светлости, но если ты смотришь на вещи широко и способен взглянуть в лицо фактам, то не можешь не увидеть, что письмо с самыми сочными извинениями – это все-таки не яйцо. То есть я хочу сказать, взгляни на ситуацию с их точки зрения. Харрод или Уитни входит утром в свой магазин, потирая руки в предвкушении. «Ну-с, – говорит он, – сколько сегодня яиц из Комбе-Регис?» А подчиненные не ведут его в угол, где громоздятся ящики, битком набитые яйцами, но предъявляют письмо, сообщающее ему на четырех страницах, что ящики эти прибудут в недалеком будущем. Я никогда не управлял магазином, но, думается, такое письмо должно озадачить типуса у кормила. Но, как бы то ни было, этим пошлякам словно бы надоедает ждать.
– Последнее письмо от «Харродс» было очень трогательным, – сказала миссис Укридж.
Передо мной предстало видение Лондона на яичной мели. Я словно увидел перед собой обездоленные домашние очаги, увидел жизни, сокрушенные экономическим спадом, и миллионеров, сражающихся на аукционе за последние редчайшие экземпляры, которые Укриджу все-таки удалось отправить в Брамптон и Бейсуотер.
Укридж, принудивший себя пять минут смотреть на вещи широко, теперь начал соскальзывать назад к собственной личной точке зрения и вновь превратился в оскорбленную жертву. Его мимолетное сочувствие мистеру Харроду и мистеру Уитни исчезло бесследно.
– Все сводится к тому, – сказал он ворчливо, – что они инфернально тупоголовы. Я сделал все возможное, чтобы пойти им навстречу. Позиция более мужественная и благородная, чем моя, вообще невообразима. В моем предпредпоследнем письме я сообщил им, что намерен отправлять яйца в рассрочку по системе, рекомендованной «Таймс», а они назвали это дурной шуткой. Они заявили, что присылка тринадцати яиц в уплату за товары, поставленные на сумму в двадцать пять фунтов один шиллинг и восемь с половиной пенсов, – это сущий вздор. Вздор! Нет, ты только подумай! Вот в каком духе они встречают мои предложения. То есть Харрод. Я никогда лично с Харродом не встречался, а хотел бы – просто чтобы спросить, действительно ли таково его представление об укреплении дружеских деловых отношений. Он не хуже всякого другого знает, что отсутствие кредита лишает торговлю эластичности. Элементарнейшее правило! Держу пари, он бы скукожился, если бы разные типусы отказывали ему в кредите, когда он затевал свой магазин. По-твоему, Харрод, когда приступал к делу, платил наличными за все до последнего пенни? Да никогда. Хватал людей за пуговицы и просил их подождать по-хорошему до среды на той неделе. Вздор! Да эти тринадцать яиц исчерпывали все, что у нас осталось, после того как миссис Бийл забрала те, которые ей требовались для кухни. Собственно говоря, если кто и виноват, так миссис Бийл. Эта женщина в буквальном смысле слова ест яйца.
– Привычка, присущая не ей одной, – заметил я.
– Ну, я имел в виду, что она в них прямо купается.
– Она объяснила, что ей столько требуется для пудинга, милый, – сказала Милли. – Вчера мы с ней как раз говорили об этом. Ну, и конечно, мы часто едим омлеты.
– Готовить омлеты, не разбивая яиц, она не может, – высказался я.
– Она не может их разбивать, не разоряя нас, черт дери, – заключил Укридж. – Еще один омлет, максимум – два нас доконают. Никакое самое огромное состояние такого транжирства не выдержит. Больше никаких омлетов, Милли. Мы должны экономить. Миллионы людей прекрасно обходятся без омлетов. Наверное, найдутся семьи, которые, если внезапно поставить перед ними омлет, все повскакивают со стульев и завопят от восторга во главе с отцом. Прекрати омлеты, старушка, отныне и далее.
– Да, милый. Но…
– Что «но»?
– Ну, я не думаю, что это так уж понравится миссис Бийл. Она жаловалась, что не готовит ничего, кроме кур. Она говорит, что омлет – единственное, на чем она может себя показать. Она говорит, что омлеты открывают всякие возможности.
– То есть, – сказал я, – ты сознательно намерен изъять из жизни этой превосходной дамы последний оставшийся ей элемент поэзии. Не делай этого. Оставь миссис Бийл ее омлеты, и будем уповать на рост поголовья яиц.
– Еще одно, – сказал Укридж. – Дело не только в недостаче яиц. Это было бы не важно, если бы мы систематически пополняли ряды новых цыплят. Я признаю, что куры делают все, что в их силах. Я снимаю шляпу перед курами. Такого трудолюбия и усердия поискать. Энергия и целеустремленность в переизбытке. Но нас все время подводит проклятый инкубатор. Подлец не желает работать. Не понимаю, что с ним такое. Короче говоря, он принципиально воздерживается от инкубации.
– Может, причина в твоей идее понизить температуру? Помнишь, ты мне что-то такое втолковывал? Подробности я забыл.
– Мой дорогой малышок, – сказал он вдохновенно, – в моих цифрах ошибки нет. Математически точно. А что толку от математики, если не использовать ее для таких улучшений? Нет, что-то не так с самим аппаратом, и, возможно, я предъявлю претензии к тем, от кого я его получил. Старушка, откуда у нас инкубатор?
– По-моему, мы заказали его в «Харродс»… Да-да, там. Он прибыл в первой партии заказов.
– В таком случае, – сказал Укридж и ударил кулаком по столу, – они у нас в руках. Господь предал «Харродс» в наши руки. Напиши ответ на их письмо сегодня же вечером, Милли. Задай им жару.
– Да, милый.
– Укажи им, что мы давным-давно выслали бы им их треклятые яйца, если бы их паршивый, грошовый инкубатор работал хоть сколько-нибудь исправно. – Он перевел дух. – Или следует подпустить сарказма, Гарни, старый конь? Нет, лучше изложить так, чтобы они поняли. Укажи, что, по моему мнению, фабрикант инкубаторов должен гореть в аду, если