студентов парой ледяных взглядов. А где-то через полминуты первым вышел на минус третьем этаже, повернул направо и, немного поплутав между разномастных машин, подвел гостей столицы к нашим «Искоркам».
Раиса Александровна выбралась из салона самостоятельно, одарила мужчин, сложившихся в поясных поклонах, нечитаемым взглядом и озвучила несколько команд:
— Ясень — ко мне. Ворон — к Люту. Куртки и рюкзаки — в багажники. Все разговоры — дома. Все, вперед!
Вояки мгновенно избавились от верхней одежды, оббежали машины, закинули шмотье в крошечные отсеки для всякой ерунды, просочились на пассажирские сидения и дисциплинированно пристегнулись. Я тоже не тупил — помог Зыбиной вернуться за руль, затем метнулся к своей «красотке», упал в кресло, прикрыл дверь и завел движок. А уже секунд через пятнадцать, то есть, сразу после включения конференцсвязи, коснулся педали акселератора и привычно вцепился в хвост «Искорки» «старшей сестренки».
Пока неслись по территории аэровокзала, мой пассажир чувствовал себя расслабленно — с интересом огляделся и восхитился красоте интерьера салона, незаметно потрогал обивку и какое-то время вслушивался в сочное рычание двигателя. На двухкилометровом выезде к трассе, на котором Суккуба чуть-чуть разогналась, почувствовал себя не в своей тарелке. А после того, как мы рванули в сторону БТК в «ленивом» режиме, вцепился в дверную ручку.
В этот момент из динамиков акустической системы раздался ледяной голос Землянички:
— Мой племянник водит, как дышит. А это — наш спокойный режим.
Мы действительно ехали достаточно спокойно — я прекрасно обходился без подсказок и успевал не только рулить, но и коситься на пассажира. Но ему не верилось. Поэтому первые минут пятнадцать-двадцать его взгляд метался от спидометра к машинам, мимо которых мы пролетали, и обратно, мышцы ног пребывали в готовности к экстремальным нагрузкам, а пальцы рук тискали дверную ручку и передний угол пассажирского сидения. После того, как мы вырулили на Большое Транспортное Кольцо, бедняге стало еще хуже. Из-за более плотного движения. А потом с нами попробовал погоняться какой-то щекастый дяденька на черном «Стриже», и Суккуба, почему-то разозлившись, ускорилась. Раза, эдак, в полтора. Этого хватило и дяденьке, и Ворону. Первый пропал из виду секунд через двадцать после начала «гонки», а второй, как ни странно, допер, что мы на самом деле никуда не торопимся, и начал нормально дышать.
Не напрягался и во время езды по городу. Наоборот, разглядывал ту часть столицы, которую было видно через переднее стекло и правое окно, изредка обращал внимание на особо ярко одетых прохожих и порой почти неслышно вздыхал. А потом мы залетели в свой район, пронеслись по тихим улицам и снова заставили мужчину подобраться. Заносом, в котором заехали на территорию особняка и вписались в створ въезда в гараж. В результате коллекцию трофеев Суккубы он заметил далеко не сразу. А окончательно пришел в себя только в лифтовом холле. Что интересно, на пару с Ясенем, по моим ощущениям, пребывавшем в аналогичном раздрае.
Все время подъема на третий этаж эта парочка пялилась в зеркальную стену, разглядывая мое отражение. Потом Раиса Александровна вышла в коридор, свернула направо и направилась к своему кабинету. Перед сканером СКД задержалась буквально на пару секунд, а еще через полминуты, плавно опустившись в любимое кресло, врубила глушилку и прервала затянувшееся молчание.
— У меня есть работа. Хорошо оплачиваемая, абсолютно безопасная, не по специальности, длительностью от двух месяцев. Вся остальная информация — после клятвы Даром по форме четыре.
Судя по тому, что вояки, практически не задумываясь, озвучили весьма замороченный текст и вложили Силу в последнюю фразу, подобную клятву им приходилось давать не один десяток раз, оба словосочетания, намеренно выделенные интонацией, избавили от всех сомнений, а госпожа Зыбина пользовалась среди них серьезным авторитетом.
Она тоже расслабилась. В тех пределах, в которых могла расслабиться женщина, ненавидящая мужчин. И перешла к делу:
— Мой названный брат Лютобор Игоревич Дерябин — уже пробужденный физик.
Ясень с Вороном потеряли дар речи и уставились на меня квадратными глазами, а Зыбина криво усмехнулась:
— Да-да, вы не ослышались: этот юноша пробудил не сопутствующий Дар, а основной. И уже начал вкладываться в его развитие.
Тут Ворон нервно облизал губы, осторожно поднял вверх правую руку, дождался разрешающего кивка и задал вопрос, пугавший сильнее всего:
— Вы решили оставить его в роду?
— Нет. Мы планируем помочь Лютобору Игоревичу сформировать идеальную энергетику еще на этом этапе, затем пробудить оптимальную «вторичку» и, тем самым, вывести парня за пределы области интересов и грызни Великих Князей.
Безмолвная просьба Ясеня задать вопрос тоже не осталась без ответа, и он задал сразу три:
— На глазах Лютобора Игоревича сейчас линзы?
— Да.
— И вы сейчас говорили о связке «физик-молния»?
— Верно.
— А у вас есть методика раскачки?
— Есть.
— Тогда Великие Князья застрелятся. Всем скопом…
— Их проблема! — равнодушно сказала Зыбина. — В данный момент во всей Российской Империи нет ни одного физика такой специализации, а трое из пяти «кривых» дышат на ладан. Следовательно, если у нас все получится, то Люта не будут шантажировать или рвать на лоскуты, переманивая из рода в род, а радостно уступят Волконским.
— Правильно раскачанный физик под Молнией даже на первой ступени подмастерья — это покров, режущий сорок два процента всего входящего урона, плюс полный иммунитет к ментальным воздействиям в комплекте с безумной естественной регенерацией, повышенной скоростью реакции и перемещений! Да, такие монстры чуть-чуть «проседают» по мощности атак Молнией, но с огнестрелом в руках становятся идеальными телохранителями…
— …или ликвидаторами! — добавил Ворон.
— Или ликвидаторами… — подтвердила Раиса Александровна и желчно усмехнулась: — Поэтому Люта начнут носить на руках сразу после инициации. А тех, кто приложил руку к его возвышению, как следует отблагодарят.
— Правда, замучают вопросами об алгоритме пробуждения основного Дара… — начал, было, Ясень, но был перебит все той же Зыбиной:
— Не замучают. Алгоритм известен всем заинтересованным лицам не одну сотню лет, но это знание ничего не дает: для того, чтобы носитель крови пробудился в правильном ключе, требуется всего ничего — настоящая, а не изображаемая отвага, внутренняя готовность идти до конца, кристальная чистота помыслов и абсолютная уверенность в собственной правоте. К сожалению, в наше время былинные богатыри по духу встречаются нечасто,
а в аристократических родах, одуревших от собственной исключительности, не появляются вообще. Поэтому-то Бестужевы, Демидовы, Жихаревы, Злобины и им подобные только кичатся наличием этой крови, по делу и без вспоминают великих предков, врубавшихся во вражеские армии в рядах застрельщиков, красиво надувают щеки, но пробуждают одну «вторичку».
— О, как! — удивился вояка, явно услышавший все вышеперечисленное первый раз. Потом позволил себе изобразить