Читать интересную книгу Свободный полет одинокой блондинки - Эдуард Тополь

Братки, председатель, сотрудники и сотрудницы Фонда поддержки воздушных путешествий в защиту мира и прогресса, а также Алена встретили это заявление горячими аплодисментами.

Судья снова постучал карандашом по графину с водой и объявил:

— В заседании объявляется перерыв до завтра.

В машине, сидя на заднем сиденье, Алена пылко сказала Марковичу:

— Спасибо! Вы произнесли замечательную речь! Спасибо!

Маркович, ведя машину, усмехнулся:

— Девочка, все, что я сказал, — пыль. На самом деле дела очень плохи. Прилетел представитель Интерпола, им надоело гоняться за вашим Красавчиком по всему миру. Это им слишком дорого обходится. А нашей прокуратуре и милиции Интерпол вот так нужен, это большая политика. И потому что бы я ни говорил — не имеет никакого значения. В подарок Интерполу ваш Красавчик получит пятнадцать лет, и ни днем меньше!

— Как?! — в отчаянии воскликнула Алена. — Но его… его же убьют в лагере! Мне сам Гжельский сказал! — И Алена повернулась к председателю фонда: — Сделайте что-нибудь! Умоляю вас!

Председатель бессильно развел руками.

— Остановите машину! — решительно потребовала Алена.

— Зачем? — спросил Маркович.

— Остановите, я сказала!

Маркович затормозил.

Алена вышла и, еще держа дверцу открытой, произнесла дрожащим от слез голосом:

— Вы… вы… вы никогда не любили!

Хлопнула дверцей и ушла прочь.

154

В Твери, на местном рынке шла очередная показательная разборка с кем-то из строптивых продавцов. «Быки» Стаса, брата Алены, громили прилавок этого продавца — летели на землю банки со сметаной, катились по земле бидоны с молоком, вдребезги разбивались бутыли. А самого продавца злобно били ногами.

— Мы тебе говорили не опускать цены? Говорили, сука?

Остальные продавцы молочного ряда и весь рынок в ужасе наблюдали за этой экзекуцией, а посреди рынка стоял темнозеленый джип с шофером, возле него, опершись на капот, высился Стас и наблюдал за реакцией продавцов. Потом громко спросил:

— Ну, еще есть диссиденты?

Рынок молчал, «диссидентов» не было.

Стас усмехнулся, махнул рукой своим «быкам», и те пошли вдоль торгового ряда, собирая дань с продавцов. Продавцы и продавщицы — местные и приезжие кавказцы — с привычной покорностью платили рэкетирам. Стас эдаким гоголем-надзирателем прошелся по рынку и вдруг увидел Алену.

Она стояла в воротах рынка, ждала конца разборки.

— О! — сказал Стас. — А ты тут откуда свалилась?

— Хочу поговорить.

Стас глумливо усмехнулся:

— А я не хочу. Иди отсюда!

— Слушай, — сказала Алена, — твоя как фамилия?

— Ну, Бочкарев. А что?

— И я Бочкарева. Ты же понимаешь, что я не уйду. Идем посидим где-нибудь. Я угощаю. — И, повернувшись, Алена не оглядываясь пошла с рынка.

Стас посмотрел ей в спину, удивленно крутанул головой и пошел следом.

В трактире возле рынка, когда была споловинена бутылка водки и съедены какие-то закуски, Алена посвятила его в свой план и сказала:

— Конечно, я знаю, что ты скажешь. Я отняла у тебя дом, я на тебя наехала москвичами и прочее. Да, было, наехала. Но не для себя же. А для нашего отца. Отец живет в доме?

— Живет…

— Вот и хорошо. А теперь… Мне не к кому больше обратиться. Я твоя сестра, мы одна кровь. Сегодня ты меня выручишь, завтра я тебя — мы Бочкаревы. Прошу тебя, брательник, — помоги.

Стас сказал:

— Знаешь, Алена, смотрю я на тебя и думаю: а ведь клевая у меня сеструха! И чё мы с тобой раньше никогда не выпивали? Давай за родную кровь! — Он чокнулся с ней стаканом и выпил.

Она поддержала:

— Давай, брат! За тебя! — И выпила свой стакан не поморщась.

155

В зале заседаний Замоскворецкого суда секретарь суда объявила:

— Встать, суд идет!

Алена, Маркович, председатель фонда, журналисты, Стас Бочкарев со своей бригадой и все остальные присутствующие в зале (в том числе Красавчик в решетчатой клетке) поднялись.

В зал вошли судья и народные заседатели, заняли свои места.

— Оглашаю приговор, — сказал судья и стал читать с листа: — Именем Российской Федерации судебная коллегия Замоскворецкого народного суда, рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело по обвинению Орловского Игоря Алексеевича, имеющего незаконченное высшее образование, не состоящего в браке, не работавшего и занимавшегося кражами, мошенничеством, контрабандой, незаконным оборотом драгоценностей и вымогательством радиоактивных элементов, в совершении преступлений…

Тут судья остановился, принюхался и продолжил:

— …в совершении преступлений, предусмотренных статьями 158-й, 159-й, 161-й, 191-й и 221-й Уголовного кодекса Российской Федерации…

Вновь прервавшись, судья поднял голову, посмотрел в зал и удивился:

— Что такое? Что это?

В зале из-под пола и из щелей в стенах шел дым. Публика начала кашлять, кто-то закричал: «Пожар!» — и его тут же поддержали с разных сторон:

— Горим!

— Пожар!

— Спасайся!

А дым уже заволакивал зал, женщины с визгом бросились к двери, возникла паника, давка и полный кавардак. В этой неразберихе кто-то безуспешно пытался открыть окно, кто-то ударил по голове милиционера, охранявшего клетку с Красавчиком. Судья, закрыв лицо руками, убежал в совещательную комнату. Польского и пакистанского дипломатов сбили с ног и чуть не затоптали. У Сусалова разбили телекамеру. В совещательной комнате судья, кашляя от дыма, стучал по телефонному аппарату, потом в сердцах отбросил трубку:

— Как всегда! Телефон не работает!..

А паника нарастала, дым уже заволок коридоры и все трехэтажное здание суда, люди очумело выскакивали из особняка, а кто-то предусмотрительный — в противогазе — выпрыгнул из окна, сел в темно-зеленый джип и уехал.

156

На рассвете в Подмосковье, в глухой зоне на берегу Медвежьего озера, в деревенском доме, окруженном забором, были слышны звуки борьбы, глухие удары и тяжелое дыхание.

Это Алена била Красавчика подушкой:

— Сирота? Из детдома? Картофельными очистками питался? Трепло несчастное! Вот тебе! Вот!

Отбросив подушку, она, дурачась, бросилась на него врукопашную, уложила на лопатки в постели и прижала своим весом.

— Все! Сдавайся!

— Сдаюсь, сдаюсь! — сдался Красавчик.

— То-то! Вот я и получила тебя в полную собственность! Тут ты в моей власти, никуда не денешься! Будешь меня любить? Говори: будешь?

— Буду.

— Нет, не так! Нужно говорить: буду, принцесса! Говори!

— Буду, ваше высочество.

— А слушаться меня будешь?

— Буду, ваше высочество.

— А мои приказы выполнять?

— Буду, ваше высочество.

— Тогда пойди чайник поставь и дрова наколи.

И Красавчик послушно колол дрова, любил Алену, парился с ней в сауне на берегу озера, ловил в этом озере рыбу, жарил шашлыки на костре, катал «ее высочество» на лодке, пил с ней вино у камина, и снова любил, и спал с ней в обнимку, и однажды проснулся от резкого автомобильного гудка.

Алена тоже проснулась.

Гудок повторился — резко, настойчиво.

Красавчик рывком достал из-под матраца пистолет, осторожно подошел к окну, выглянул наружу и облегченно выдохнул воздух — за воротами дачи стоял «мерседес» председателя Фонда поддержки воздушных путешествий.

Алена, набросив деревенский сарафан, распахнула ворота дачи, председатель въехал во двор и открыл багажник.

— Дед Мороз гостинцы привез, — сказал он и оглядел Алену. — А то похудели вы тут у меня. С чего бы это?

Алена заглянула в багажник. Он был заполнен пакетами и пластиковыми сумками из магазина «Седьмой континент». Продукты, фрукты, овощи, бутылки…

— Ого! Спасибо! — Алена чмокнула председателя в щеку.

— Всего-то! — огорчился он.

Потом они сидели у камина, Алена и Красавчик читали свежие газеты с репортажами о побеге Красавчика из зала суда. Председатель достал из кармана два паспорта.

— Вот ваши новые паспорта. Я приеду за вами через неделю, когда будет готово «окно». Пойдете через Выборг, на барже по Сайменскому каналу. Игорь, ты знаешь, как это делается.

— Знаю, — сказал Красавчик.

— Между прочим, Алена, вчера твоя мать мне раз двадцать звонила. Откуда она взяла телефон?

— Не знаю. Может, Андрей ей когда-то дал… Что сказала?

— Меня не было в офисе. Секретарша записала, чтобы ты срочно ей звонила.

— Куда? У мамы же нет телефона.

— Ну, я не знаю…

— Странно. Можно мне ваш мобильный?

Председатель дал ей свой мобильный телефон.

Алена набрала номер и вышла с телефоном на кухню.

— Алло! Почта? Мне Виктора. Витя, ты? Это Алена. Моя мама от тебя звонила? Что? Как украли? Настю украли? Кто? Ты шутишь! Чеченцы? Настю? В заложницы?!