Договорить не успел. Объявили посадку самолёта.
Гул самолётов и транспорта, трап, много пассажиров. И мы, как оказалось встречали самую большую делегацию из Польши!
И опять круговерть. Встретили, сопроводили, довезли, разместили…
* * *
— Крис, — к вечеру переоденься, но легко и купальник не забудь! — отправил меня шлепком по заднице к шкафу Рома уже в моём номере. — Только молю, что-нибудь такое, чтобы я не тупел от желания тебя затрахать, наплевав на зрителей. Мне дело нужно разруливать. С Поляком поговорить. А из-за тебя слепну и глохну!
Меня это заводило. Глупо, наверное, и банально, но моей женской части, которая, как понимаю, раньше без зазрения совести спала, именно таких откровений, такого желания в мужских глазах, такой страсти в словах и не хватало, чтобы в полной мере ощутить свою силу и привлекательность.
А Ромка… он умел одним жестом, фразой душу вывернуть и дикое желание зародить. Он сам… был для меня искушением и пах… как-то по-особенному… Чистым мускусом. Голым сексом.
Я безумела рядом с ним. Теряла себя и здравомыслие.
Он тупел?
Так я вроде и не выходила из этого состояния.
Глох и слеп?
Боюсь, я была безнадежна отравлена!
Вроде просто заглянул, чтобы о вечеринке у бассейна предупредить, но когда я ему обмотанная полотенцем открыла.
На миг умолк. Красноречиво меня оглядел. Ко мне шагнул. Дверь захлопнул. Полотенце с меня…
Чёрт! Это просто взрыв какой-то… знать, что возбуждаешь мужчину с полоборота.
И чувствовать его нетерпение приятно до мурашек.
И стоны его слышать охренительно.
И рычание в самые пиковые моменты…
И шепотугрозыобещание…
Вообще улётно, когда обоюдное возгорание…
— Бл*, - подвыл, когда я из шкафа вешалочку достала, демонстрируя наряд, который хотела надеть. — Нет! — категорически. — Иначе секс будет публичным!
— Хм, — нахмурилась опять в шкаф, заглянув. — А это? — очередная вешалка.
— Это наденешь как-нибудь приватно, — отрезал, торопливо брюки застёгивая. Он уже давно быть внизу должен, а так и не переоделся ещё. — Вечеринка у бассейна, — напомнил строго.
— И что?
— Купальник не забудь!
— Купаться ночью?
— Да. Здесь же жарко. Звёздное небо, тёплая вода… Будет красиво и пьяно.
— Тогда вот такой наряд! — у меня было три купальника: мини, бикини, обманчивое макси.
— Этот! — уверенно ткнул именно на закрытый Кирсанов.
— Кто бы сомневался! — мотнула я головой, уже предвкушая, как он удивиться, когда увидит его на мне.
* * *
Конечно, вечеринка в бассейна — это громко сказано. Очень громко. За полтора часа до выхода ко мне примчался Польски с двумя девицами под руку, которых представил, как Леночка и Тонечка и я… с удивлением узнала девчонок из самолёта.
Лена с Тоней оказались очень полезными и на все руки талантливыми, а именно, командой помощников-стилистов, мотающейся вместе с девушкой-фотографом, которая тоже летела с нами в самолёте.
— Какая ещё вечеринка у бассейна, дурочка? Там такой фешен-гала-выход, что опупеть! Вчерашняя змеючка-шлюшка уже та-ак нафуфырилась… Ты бы видела! Ты там вообще не в кассу в своём феечкином платьице, — закатил глаза Сэм, глядя на моё, к слову одобренное Ромой, платье из летящего шифона. — На, — всучил мне вешалку с чехлом. — Сходил к твоей “лучшей подружке” Ангелиночке. Она одолжила!
Сэм, как волшебник, вынул из чехла алое шелковое платье в пол, и я даже ахнула. Никаких блёсток-бантиков-украшений. Только строгий, по-делу, чистый секс! Рома… умрёт! А вместе с ним скопытятся и все змеючки вместе взятые!..
Я и правда на их фоне… не прям Вау. Красивая, но простоватая. Всегда платье за пять тысяч рублей будет отличаться от платья за пять тысяч долларов. Всег-да!
И “дамы сердца” не могли этого не заметить.
Сегодня тыква имела все шансы стать золушкой…
Я не думая долго, стянула с себя феечкино платье и влезла в шёлковое безумие, как кровь растёкшееся по телу второй кожей.
Лена и Тоня тут же принялись наводить “красоту”. Выпрямляли-укладывали волосы, мазали-пудрили кожу. Я прямо-таки чуть не пищала от восторга и предвкушения.
Вот сейчас я становлюсь суперской “охренительной” бабочкой! Вот! Прямо! Сейчас!
Я всегда была — не страшилкой. Но шикарной — никогда.
И сегодня я собиралась охренительно блистать…
Когда девочки закончили, я даже смотреться в зеркало не стала, только уточнила, накрашены ли губы. Девочки меня заверили, что таких алых губ у меня ещё не было, перекрестили, добавили Сэму чутка пудры на “заблестевшую щёчку” и попрощались.
В коридоре народу тьма, от запаха лака и духов — с ума можно сойти. Мимо прошла от бедра Ангелина, даже не поздоровавшись, но через плечо подмигнула и одними губами шепнула: “Огонь!”
В лифте мы с ней оказались рядом и она нажала на кнопку второго этажа, а потом тихонько прижалась к моей спине и шепнула так, чтобы никто не слышал:
— Выйди на втором и спускайся по главной лестнице, будто заблудилась.
— Как Милли в “Диком Ангеле?” — еле слышно буркнула я, и Ангелина еле сдержала громкую усмешку:
— Сечёшь фишку…
Я вышла на втором.
* * *
Спуститься по лестнице, как Милли в “Диком Ангеле”… мечта миллионов девочек, выросших под “Камбьо долор пор либертад”! Ох, держитесь, граждане отдыхающие и просто нечаянно оказавшиеся рядом, на Крым надвигается ураган “Кристина”.
С площадки второго этажа был виден поистине шикозный зал, и масса дам. А ещё Рома, выглядывающий кого-то в толпе, а аккурат за его спиной хихикающая змеючка, под руку с поляком Понятовским, которого мы встречали в аэропорту.
Да, выглядела она потрясающе.
Даже засомневалась, стоило ли мне показываться, пока не увидела своё отражение в огромном зеркале, визуально увеличивающем комнату. Сначала неверующе таращилась. Потом чуть приблизилась, рассматривая невероятную красотку на миллиард! И невольно заулыбалась.
Ну хороша-а-а… Губы алые — под платье. Волосы убраны назад. Офигеть! Просто “Притти вумен”! Джулия Робертс нервно курит в сторонке, потому что Ричард Гир уже у моих ног.
Но нет, Ричард, Роман — мужчина всей моей жизни!
Я. Спускалась.
Пианист на постаменте зарядил печальную классику, в которой я не так уж сильна. А я не шла — плыла под неё. И зал… встал. Потому что я являла себя, будто главное украшение вечера.
Будто Анна Каренина.
Будто Джулия Робертс.
Будто Милли из “Дикого Ангела”.
Да, Матерь Божья, я сделала всё, что могла. И, конечно, идти тут такой красоткой, было чертовски глупо, но в образе пустышки и “дамы сердца”, почему нет?
“Ой. Перепутала!”
Трижды Ха!
Рома вообще не сразу понял, что я — это я. Мазнул взглядом, явно кого-то другого выискивая и мои надежды до уровня плинтуса опустив, но запоздало осознав, что я — это я!!! уставился так, будто СЕКС будет прямо сейчас! Прямо здесь!
Пусть все видят, что эта ДАМА ЕГО СЕРДЦА!
Он даже нервно сглотнул и сделал большой глоток шампанского, таращась на меня, как на богиню спустившуюся к нему с небес.
И это мне понравилось. Очень. Самооценка подскочила до того уровня, на каком я сияла в глазах Кирсанова. Поэтому приблизилась к нему и невинно хлопнула ресницами:
— Кажется, вышла не на том этаже, — и это с очаровательной улыбкой. — Вечно со мной что-то безумное случается!.. — легкомысленно повела обнажённым плечом.
И все… засмеялись.
Ну конечно, хорошенькая мордашка пошутила. Так дурашливо-мило.
И я тоже засмеялась, чуть дольше задержавшись взглядом на мужичке, который мне радостно и по-доброму улыбался. А вот змеючину придушить хотелось. Она опять крутилась рядом с Ромой, добиваясь от него внимания. Вот только внимание принадлежало исключительно мне!