Похоже, везение заканчивается, подумал Клеммен. Теперь, когда выбор сделан и ключ покоится где-то в дупле, обратного пути нет.
«Безделушки» сообщили только одно: Клеммен под воздействием слабого, разрушительного, медленно проявляющегося воздействия. Говоря простым языком — проклятия.
Подобные проклятия обычно обладают одним, неприятным для жертвы, свойством. Тот, кто в состоянии снять проклятие, обязан сам догадаться о его существовании.
Обращаться вроде бы не к кому. Д. и Кинисс без средств связи не найти — праздник! Остаётся единственный дом, где, вероятно, Клеммена рады будут видеть, но и там он не сможет сказать то, что знает.
Всякому человеку полезно хотя бы раз в жизни испытать состояние полной беспомощности.
Венллен, Лето 73, 435 Д., 20-й час
— Что всё это значит, генерал? — спросил Д., едва сдерживаясь. Поначалу говорили о пустяках. Гин-Уарант пребывал в безмятежном состоянии духа, о делах говорить не желал — словом, как положено. И ведь не прогонишь, ничего не потребуешь. Огласка теперь подобна смерти. Точнее, она и есть смерть. И генерал это знает.
— Вы не поверите, — генерал отставил бокал в сторону, — мне нужна ваша помощь.
— Не так давно вы говорили, что собираетесь спасти нас. Что, теперь ситуация изменилась? Спасать нас уже не к спеху?
— Одно другому не мешает, — генерал весело улыбнулся. — Итак, вы ознакомились с документами.
— Да. Вы не тот, за кого себя выдаёте. Генерал, я должен вас немедленно арестовать. И разговаривать совсем в другом месте.
— Ох, опять, — генерал скривился, словно выпил уксуса. — Будьте благоразумны. Вы же понимаете, что не станете меня арестовывать. Неужели я должен пояснять, почему? Не должен? Отлично..
— Продолжайте, — Д. произнёс это, когда стало ясно, что генерал ожидает реплики.
— Подвожу итог. Вы полагаете, что знаете места, где может произойти Рассвет. Я могу доказать вам, что ваши расчёты ничего не стоят.
— Считайте, что уже доказали, — слова эти дались с большим трудом.
— Приятно говорить с человеком, умеющим проигрывать. Далее: я знаю, где может произойти Рассвет. Для вас это приятная новость: я готов с вами поделиться этим знанием. Неприятная новость в том, что есть и другие, кто знают. И с этими… другими я один могу не справиться. Втроём у нас есть шансы.
— Вы хотите, чтобы мы помогли вам… м-м-м… уладить недоразумения с этими «другими»?
— Совершенно верно.
— А взамен?
— Не так уж и много, Д. Жизнь. Всего одна жизнь.
— Чья? — Д. почувствовал, что ответ ему известен.
— Вашего последнего ученика, — произнёс генерал, выделив предпоследнее слово.
Часы пробили половину.
— Это невозможно, — таким же тоном ответил Д.
— Возможно. Мальчишка слишком опасен. Не сам, конечно, сам по себе он почти никому не интересен — я восхищаюсь вашему таланту отыскать такого. Но сейчас предоставляется удачный шанс покончить со множеством затруднений и первыми встретить Рассвет. Подумайте.
— Это невозможно, — повторил Д., а Кинисс встала со своего кресла. Казалось, только ценой огромных усилий она заставляет себя не напасть на генерала.
Генерал поднялся.
— У меня нет выбора, — сухо произнёс он, глядя в тёмно-фиолетовые, почти чёрные глаза рептилии. — Я вынужден открыть вам ещё часть истины. Я обязан убедить вас, Д., поскольку времени осталось очень мало.
— Что значит — «мало»? — резко спросил Д.
— Рассвет может состояться в ближайшие часы.
— Как это?! — Д. тоже поднялся на ноги.
— Вы мне верите? — спросил генерал спокойно.
Д. оглянулся на рептилию. Та кивнула.
— Считает, что говорит правду, — пояснила она сухо.
— Мальчишка получил сегодня танненход , Письмо Смерти. Он не доживёт до утра. А смерть его напрямую связана с Рассветом. Д., не пытайтесь выглядеть глупее, чем есть на самом деле. Я прекрасно понимаю, зачем вы посылали его в особые места. Вы сделали из него ключ. Если об этом догадался я, об этом догадался и кто-нибудь ещё. Клеммен должен умереть до того, как Рассвет начнётся — иначе всем нам конец. Безо всяких метафор.
— Не ваше ли Письмо он получил? — прошипел Д., ощущая, как опора уходит у него из-под ног.
— Нет, — Гин-Уарант вновь уселся в кресло. — Разве я похож на сумасшедшего?
— Да, — ответил Д., не колеблясь.
Генерал расхохотался.
— Браво, Д., — он несколько раз хлопнул в ладоши. — Возможно, вы правы. Итак, вот моё предложение. Пусть всё идёт, как идёт. Я не призываю вас явно предавать вашего ученика. Вы же не узнали бы о Письме, если бы я не появился, верно? Вот и не знайте. Ваша задача — ничего не делать, не искать мальчишку, не реагировать на его сигналы. Всё остальное — моя забота.
Д. замер с открытым ртом.
— Подумайте, Д., — голос генерала неожиданно стал усталым. — Всего одна жизнь.
— Ваше предложение чудовищно, — произнёс Д. глухо, закрыл лицо ладонями.
— Я расскажу вам ещё кое-что, — генерал устроился поудобнее в кресле. — Я был в курсе всех ваших планов, Д.
Д. открыл, не глядя, ящик стола и достал оттуда каменную пластину. На ней было выгравировано изображение руки с растопыренными пальцами.
Воцарилось молчание.
— Совершенно верно, — в голосе генерала звучало уважение. — Почти угадали.
— Вас нельзя оставлять на свободе, — вмешалась Кинисс. — Я не верю вам, генерал. Мы нужны вам, только как инструмент. — И сделала шаг в сторону генерала.
Тот и глазом не моргнул.
— Да, — согласился он. — Я открыт, сайант — видите? Давайте, задержите меня. Я рискую многим, появляясь здесь. Но вы рискуете всем . А я — всего лишь своей жизнью.
Кинисс словно ударилась о невидимую стену.
— Прикажите принести ещё вина, — генерал первым нарушил молчание. — Я должен посвятить вас в подробности.
Я шёл пешком.
Торопиться было некуда. Несколько раз я пытался взяться за «ключ», и всякий раз ледяными клещами сжимало сердце. После третьего раза, когда мир померк перед глазами, я понял — не судьба. Теперь уже моих невидимых мучителей не устраивало то, что я могу куда-то перенестись.
Размышлять о том, как спастись, опасно. Сразу же начинала кружиться голова. Думать о том, кому могла быть выгодна моя смерть, оказалось вполне возможным и ненаказуемым.
О ком говорил тогда Д.? Кто те трое, что не поверили в мои «похороны»? Правитель Сенверриал, генерал Гин-Уарант и… Андари.
Представить себе её, хладнокровно планирующую моё устранение, я не мог. Д. — мог. У меня, наверное, слишком слабое для этого воображение. Если я допускаю такую мысль — лучше броситься под первый встречный экипаж.
Остальные двое… кто из них беседовал со мной там, на приёме? Оба? Кто-то один? Кто предлагал мне награду за «нечто, что можно найти» в Скрытом Доме? Не помню.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});