Избитая фраза "кошелек или жизнь" прозвучала несвоевременно. Кошелька у меня вообще не было, но зато росла уверенность в том, что злая сила, скрытая внутри вот-вот вырвется на волю. До сих пор она ждала своего часа. Сдерживая ее из последних сил, я попытался справиться сам, как когда-то в переулках под башнями отцовского замка. Но тогда я был свободен, а сейчас находился под властью своего проклятия. Мой отстраненный взгляд чем-то испугал грабителя, вооруженного шпагой и тем не менее он грубо отдал приказ сообщнику.
-- Проверь его карманы, поживей! - велел он
-- Ты только посмотри, у него на руке кольцо с гербом, - радостно воскликнул второй, жадно уставившись на сверкающий перстень с печаткой. - Неужели к нам пожаловал любопытный принц! Нечасто вельможи жалуют нас своим появлением.
Зазвенел гадкий смех, в одной руке негодяя блеснуло лезвие ножа, а другая потянулась к намеченной жертве. В мгновение ока я вывернулся из угла, шпага лишь едва царапнула меня по лбу. Я остановился возле глухой каменной стены соседнего здания и обернулся. Грабитель взглянувший на меня опешил и чуть не выронил нож, увидев как ранка на моем виске стремительно затянулась новой кожей. На кисти руки начали пробиваться золотые чешуйки, ногти вытянулись и заблестели. Я даже не пытался колдовать, превращение происходило само по себе. Правая рука теперь гораздо больше напоминала золотую латную рукавицу с длинными драконьими когтями.
Второй удар шпагой пришелся бы мне по голове, но я вовремя увернулся и клинок разбился о каменную стену в миллиметре от моего виска. Одна отсеченная прядь волос упала на мокрую землю и теперь извивалась в прозрачной лужице, как золотой червь.
Инстинктивно вытянув вперед правую руку, я полоснул когтями по шее обезоруженного соперника. Из ран хлынула кровь. Что теперь будет, если кто-то найдет труп со следами от чудовищных когтей? У тайного общества будут все причины обвинить меня в отсутствие осторожности.
Я не успел даже обернуться ко второму негодяю. С криком " оборотень", бродяга кинулся прочь, но когтистая рука, схватившая его за шиворот не позволила сделать ни шагу. Перси говорил, что нельзя оставлять свидетелей нашего перевоплощения из простых путников в сверхъестественных существ. Я проволок несчастного по мостовой. Тело с распоротым горлом вывалилось из моих рук прямо в глубокую канаву. Туда же я выкинул обломки шпаги и нож с широким лезвием. Даже если кто-то найдет здесь трупы грабителей, то решит, что они стали жертвами пьяной драки. А шрамы на шеях? Что ж, через несколько ночей крысы и разложение сделают свое дело. Никто так и не узнают, что по этой улице прошелся дракон. Камни мостовой никому не смогут рассказать о том, что наблюдали присутствие сверхъестественного существа.
Лунный луч упал на мою руку. Зрелище вызвало даже у меня некоторое удивление. Кисть опять стала гладкой, покрытой безупречной белой кожей, длинные пальцы с розовыми ногтями никак не напоминали острые когти.
На одежде ни осталось ни пылинки, капли дождя блестели, как россыпь бриллиантов на голубом плаще. Теперь, я мог отправиться хоть на бал, и никто из присутствующих не смог бы увидеть в моих глазах, отражение только, что происшедшей схватки со смертью. Даже не обернувшись на место происшествия, я быстро зашагал прочь. Назад к мириадам ночных огней и затянувшимся торжествам.
Преодолев небольшое расстояние, я почувствовал за дальним углом присутствие еще одного члена маленькой банды. Пока двое его старших товарищей орудовали недалеко от причала, он укрывался в засаде, ожидая пока его позовут делить добычу. Из оружия у него был только складной нож. Он не видел меня, но чувствовал приближение незнакомца, потому, что я установить с ним мысленный контакт и в нескольких непроизнесенных в слух словах дал понять, что связываться с таким прохожим, как я, слишком хлопотно и опасно. Он все еще не уходил и даже высунулся из-за угла, силясь разглядеть меня, но видел только темный силуэт.
-- Убирайся, - прошипел я. Мне не хотелось больше душить ночных разбойников, как цыплят. Нельзя было давать Ротберту еще один повод для торжества. К тому же схватка происходила не по правилам поединка, как я привык. Просто хищник играл с жертвой в кошки мышки. У двоих бродяг, запомнивших меня, не было шанса на спасение, но третьего, который не наблюдал за происходящим можно было отпустить. Он уже убегал, испугавшись шипящего голоса и того, что его товарищи пропали неизвестно куда.
Выбравшись из трущоб, я свернул на центральные улицы и улучив момент перепрыгнул через ограду первого приглянувшегося мне особняка. Лакеи, выставленные у дверей, даже не спросили у меня приглашение. Загипнотизированные, они отступили в сторону, а гости либо не замечали меня, либо принимали за одного из приглашенных.
В темном переулке я дал выход ярости и теперь, когда гнев немного улегся мог не бояться, что он снова вырвется на волю. Мне было интересно понаблюдать за тем, как изменились с ходом времени манеры и поведение благородных особ, какие теперь в моде танцы, под каким предлогом можно вызвать соперника на дуэль, о чем говорят сплетники.
Остановившись у камина, я ощущал приятное тепло и заодно наблюдал за окружающими. Зал был виден, как на ладони. Начищенный до блеска паркет, напоминал мерцающий каток. Свечи давали мало света, но сразу было заметно, что по сравнению с прошедшими веками мода сделала шаг вперед. Платья дам стали более элегантными. Не было больше широких, как парус рукавов, колпаков и обручей, только пышные каскады мерцающего атласа и расшитые жемчугом лифы бальных платьев. Мужские камзолы тоже сверкали от украшений. По тому, каким обилием позолоты и серебра отделаны эфесы и гарды шпаг можно было сказать, что это оружие служит всего лишь очередным украшением, настоящие дуэли случаются редко, а их участники лишены того мастерства, с каким владели шпагой мои современники.
Я уже начал скучать, как вдруг услышал звуки скрипки, знакомую манящую мелодию. Она лилась с открытой террасы и перекрывала шум оркестра на верхней галерее и гомон присутствующих. Смело двинувшись через толпу, я остановился рядом со стеклянными дверьми. Среди зарослей жимолости и рододендронов четко выделялся стройный силуэт женщины в белом легком одеяние. Пряди темных волос буйно развевались, хотя ветра не было. Щека прижималась к деке скрипки. Одна рука сжимала гриф инструмента, другая смычок. Я уже видел эту скрипачку. Давным-давно рядом с недружелюбной, затерявшейся среди лесов деревней, она стояла поодаль от костра и играла. Тогда только волки слушали ее музыку, а деревенские жители запирали окна и двери, чтобы она не смогла прокрасться к ним.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});