Читать интересную книгу Большая пайка - Юлий Дубов

— А как же… — замялась Таня.

— Ставь, говорю.

— Он же кричать будет, — кивнула Таня в сторону двери.

— Пусть хоть охрипнет. Ставь.

— Муса, а ты не мог бы тоже здесь расписаться? — попросила Таня. — Иначе он меня убьет. Марк специально насчет этого контракта предупреждал, три раза заходил.

Выхватив из внутреннего кармана ручку, Муса размашисто изобразил свою подпись.

Таня боязливо покосилась на дверь и дважды плюхнула печатью на последние страницы контракта.

— Теперь надо идти к нему регистрировать, — вздохнула она. — Витя, ты подожди, пока он уедет, тогда у девочек зарегистрируешь. Ой, втравили вы меня в историю.

— И как же мне быть дальше? — спросил Виктор, когда за Таней закрылась дверь. — По автомобильным счетам у меня права подписи нет, я с Ларри так до сих пор и не договорился. Кто будет подписывать платежки?

— Носи ко мне, — махнул рукой Муса. — Пока Ларри не приедет, я пущу весь оборот через центральный счет. А там разберемся.

Разразившийся через неделю скандал был только первым предвестником надвигающихся бедствий. К удивлению Виктора, Марк, узнав о появлении на контракте не санкционированной им печати и последовавшей затем контрабандной регистрации договора, не стал устраивать сумасшедший дом. Он просто тихо исчез на три дня. Как выяснилось, Цейтлин сначала слетал на Завод, где выловил Платона и побеседовал с ним, а потом — в Германию, где накачал Ларри. В результате и Платон, и Ларри появились в Москве хорошо подготовленными. В изложении Марка все выглядело действительно кошмарно. Затевается какая-то авантюра с президентским указом. Якобы президентским. Кто этот указ видел?

Никто не видел. В газетах публиковали? Не публиковали. А вот, например, липовые платежки с поддельным банковским штампом встречать приходилось. Может, и указ из той же серии? Ходят с этой бумагой явные бандюги, вооруженные. Приезжают на «шестисотых». Он, Марк, им дохлую кошку не доверил бы. Жуть! Один такой здоровый, весь в шрамах, второй вообще на наркомана похож. Кличка — Граф. И ведь что интересно! Говорят, такие же льготы имеют общества инвалидов, слепых, глухих и так далее. Но есть совершенно точная информация, что никаких переговоров с ними даже не велось. А ведь, казалось бы, так естественно — встретиться со всеми, выяснить условия, выбрать наилучшие.. Почему это не сделано? Дальше — больше. Посмотрите на этот контракт. Без всяких гарантий, без денег, с отсрочкой платежа на полгода, инфокаровские машины стоимостью двадцать миллионов долларов отдаются какой-то польской шарашке «Полимпекс». Тоша, ты про «Полимпекс» слышал что-нибудь? А ты, Ларри? Вы бы отдали двадцать миллионов долларов просто так, за тьфу, да еще неизвестно кому? Ну ладно, предположим, здесь есть такой баснословный профит, что можно рискнуть. Давайте посмотрел Аж целых сто двенадцать тысяч долларов зарабатывается на этой сделке века.

Возьмите калькулятор, посчитайте. Один процент годовых. Класс! Если это не афера, то я вообще ничего не понимаю. Идем дальше. Еще год назад железно договорились, что все автомобильные деньги проходят через специальные счета.

Чтобы не запутаться и чтобы, в случае неожиданностей, не ставить под удар центральный счет. А теперь обратите внимание, что за счет указан в контракте.

Обратили? То-то же. И с каких это пор автомобильные контракты подписываются не Ларри, а Сысоевым и Тариевым? Может быть, пора начать задавать вопросы? Да, это я предлагал, чтобы Сысоев занялся таможней. Но вместе со мной! Под контролем!

Или вы считаете, что нам контроль уже не нужен? Тогда так и скажите, я чем-нибудь другим займусь, слава богу, дел хватает. Ладно, я даже готов согласиться, что мне про эти переговоры и контракты знать не полагается. Но при условии, что хотя бы кто-то из вас в курсе. А если и вы не в курсе — тогда я просто не понимаю, что происходит. Хорошо, если мы потеряем на этой деятельности миллионов пять-десять. А скорее всего — все двадцать. Да еще вляпаемся в какую-нибудь уголовку. Отвечаю! Вы бы видели эти рожи. Тьфу!

Ларри внимательно выслушал горячую речь Марка и практически никак не отреагировал. Он вообще не любил проявлять эмоции. Только увидев на контракте подпись Мусы и номер центрального счета, сдержанно сказал:

— Это нехорошо. Я поговорю с Мусой.

Платон же вскипел, как брошенный в воду карбид. Он рванулся к телефону, чтобы немедленно со всеми разобраться, потом передумал, набрал номер Виктора и сказал:

— Витя, меня совершенно не устраивает то, как ты ведешь дела. Давай так.

Сейчас все останови. Я через два дня приеду с Завода, и мы все обсудим.

— А что ты про это знаешь? — поинтересовался Виктор.

— Неважно. Вся история с льготниками — жульничество. Понял?

— А то, что я сегодня первый автовоз растаможил, это тоже жульничество? — спросил Виктор. — В ноль. Без каких-либо платежей.

— Правда, что ли? — Платон задумался. — Ну тем не менее. Все прекрати до моего приезда.

Остановить запущенную машину было невозможно. Это означало отдать уже заказанные автовозы другим дилерам, И встать в длинную очередь. Нельзя было притормозить ни продажу машин, ни процесс перевода выручки «Полимпексу». Слова полковника Беленького о контроле за каждой копейкой и предостережение Федора Федоровича стучали в грудь Виктора, как пепел Клааса.

— Я не могу остановить, — взвесив все, сказал Виктор. На том конце провода воцарилось зловещее молчание.

— Ладно, — угрожающе произнес Платон. — Я вылетаю завтра.

«Папа». Первый звонок

От участия в обсуждении Ларри устранился. Он пришел в самом начале, радушно поздоровался с Мусой и Виктором и сказал:

— Я здесь зачем? Теишвили здесь не нужен. Витю Платон назначил. Муса вызвался вести эту работу, пусть ведет. Я не в курсе, счета не мои. Мне все это по-другому представлялось, что уж теперь… Я пойду.

За годы знакомства с Ларри Теишвили Виктор привык к тому, что раздвигающая желтые усы добродушная улыбка вовсе не обязательно служила признаком хорошего настроения. Для людей понимающих она была чем-то вроде сирены сигнализации, срабатывавшей в случае несанкционированного проникновения на тщательно охраняемую территорию.

«Зря это он, — подумал Виктор, провожая Ларри взглядом. — Одно ведь дело делаем. Нашел, что делить…»

Марк завелся с первых же слов. Он бушевал, как осатаневший от вынужденного безбрачия павиан. Муса, едва сдерживаясь, терпел, но когда Марк в очередной раз провозвестил, к каким грандиозным потерям приведет эта бесконтрольная авантюра, и прозрачно намекнул, что ежели в одном месте убудет, то в другом непременно прибавится, причем понятно где, Муса вскочил и обрушил на Марка поток отточенной еще во времена детства и отрочества ругани.

— Пошел вон отсюда, — закончил он. — Если что, я отвечу. Попробуй еще раз хоть словом намекнуть, что тут кто-то ворует, — я тебе башку откручу. Без предупреждения. А ты, Платон, тоже даешь. Мы что, только вчера познакомились?

Витьку не знаешь? Наверняка он этих своих… как они там называются… досконально проверил. Проверил, Вить? Ну вот. И правильно, что не рассказывает.

Значит, серьезные люди.

— А если он ошибся? — тихо спросил Платон, размышляя о чем-то.

— Пошли бы все к черту! — не выдержал Виктор. — Хватит с меня. Я вам один автовоз привез? Привез. Растаможил? Растаможил. Половину уже продал. Деньги пошли к Штойеру. Дня через два можете поинтересоваться. И точка на этом!

Цейтлин все лучше всех знает, пусть он и втаскивает остальные машины. Хотите тут еще месяц коллективное мнение вырабатывать — валяйте Милости прошу. Только без меня.

— Так, — сказал Платон. — Стоп. Все сели. Я должен знать всю схему. Лично я. Тогда и решим.

— Тоша, — Виктор развел руками, — уволь ты меня от этого, заради бога. Мне еще не хватает, чтобы ты что то знал! Да если я тебе хоть одно слово на бумажке напишу, ты эту бумажку уже через полчаса потеряешь. Первый раз, что ли?

Клянусь, эти ребята не зря секретничают. Я им железно обещал — никому и ничего.

Что ты от меня хочешь? Ну давай, я уйду на фиг. Нет у меня другого выхода.

— Хорошо, — сказал Платон. — А ты сам не знаешь, что когда начинают секретничать, то вслед за этим либо деньги пропадают, либо приходят эти.. бритоголовые? Тут же все, что угодно, может быть. Не знаешь? Или не подумал?

— Мы можем вдвоем поговорить? — спросил, помолчав, Виктор. Когда Муса и Марк вышли, Сысоев подсел к телефону и набрал по мобильному Сашу Пасько.

— Тут небольшая проблема, Саша, — сказал он. — Наш главный хочет знать, с кем я работаю. Просто за горло берет.

— Понятный вопрос, — без удивления отреагировал граф Пасько. — Как ему позвонить?

Виктор назвал номер Платона, попрощался и положил трубку.

— Ты что, Марика не знаешь? — спросил он. — Или тебе непонятно, из-за чего весь сыр-бор?