– Во время банкета в Вестминстере король Эдуард заставил Десмонда сказать, что тот думает о королеве, и Десмонд ответил ему правду: конечно, королева прекрасна, но для Англии было бы лучше, если бы король Эдуард вступил в брак с принцессой королевской крови и таким образом укрепил союз с Францией или хотя бы с Бургундией. А Эдуард передал его слова Элизабет Вудвилл.
У меня закружилась голова, и я отвернулась. «Неужели этого достаточно, чтобы казнить человека? О боже, что происходит?» Поскольку Джона рядом не было, я поехала искать утешения к Нэн в Миддлем.
– Это дел рук Элизабет Вудвилл, но король помилует друга своего отца, – заверила меня Нэн. – Иначе и быть не может. Граф Десмонд стоял на его стороне все годы борьбы с Ланкастерами; он, как и все мы, знает, что обвинение ложно.
– Может быть, ты и права, – ответила я. – После осуждения графа прошел целый месяц. Эдуард давно мог утвердить смертный приговорено он этого не сделал. Наверно, он собирается помиловать Десмонда.
В следующее воскресенье, через несколько дней после Валентинова дня, архиепископ Джордж служил мессу в местной часовне, как вдруг во дворе раздался стук подков и крики. Мы заторопились наружу. Два всадника спрыгнули с седел и опустились перед Уориком на колени; запачканные дорожные костюмы и мрачные лица гонцов говорили, что вести они принесли невеселые.
– Милорд, граф Десмонд мертв! Пятнадцатого февраля граф Вустер отрубил ему голову!
Я ахнула, не веря своим ушам.
– Король утвердил смертный приговор? – с трудом шевеля побелевшими губами, спросил Уорик.
– Нет, нет! Король оставил приговор неподписанным в ящике стояла, который стоит в его спальне, но королева устала ждать. Она украла перстень с королевской печатью, подделала подпись мужа и отправила приговор графу Вустеру, который казнил графа Десмонда без ведома короля, – сказал гонец.
Пока мы переваривали эту страшную новость, второй гонец сообщил еще одну:
– Его двоих сыновей, мальчиков восьми и десяти лет, отправили на плаху вместе с отцом. У одного из малышей был нарыв на шее, и он попросил палача быть осторожнее, потому что ему больно.
Уорик застонал. Нэн ахнула. Архиепископ Джордж перекрестился и зашевелил губами, читая молитву. Меня бросило в дрожь. Графиня Десмонд потеряла не только мужа, но и двоих детей. Я вспомнила, как она хвалила Эдуарда: «Теперь, когда на троне Солнце Йорка, жители Англии и Ирландии наконец узнают, что такое мир и благополучие». Теперь это Солнце закрыла злая черная туча, из которой сыпались зверства.
Я обхватила себя руками, пытаясь справиться с дрожью. Элизабет Вудвилл снова отомстила невинному человеку за проявленное к ней пренебрежение. В отличие от остальных я никогда не верила, что она приворожила Эдуарда с помощью колдовства, в глубине души надеясь, что она добрее, чем кажется, но теперь я столкнулась с чудовищной правдой. За ее красивой внешностью скрывалось зло; так позолоченная гробница хранит зловонные останки разложившейся человеческой плоти. Это создание, державшее в клыках нашего короля, было демоном, изблеванным из самых глубин Ада.
– Узнав о том, что сделала королева, король пришел в ярость, – сказал один из гонцов.
Слишком поздно, слишком поздно! Мы бегом устремились в часовню молиться и оплакивать Десмонда и его несчастную графиню, которой предстояло носить траур по мужу и двум сыновьям, зарезанным на жертвенном алтаре Элизабет Вудвилл.
Беда никогда не приходит одна. Однажды утром, вскоре после возвращения в Уоркуорт, я обнаружила, что Урсулы нигде нет. После долгих поисков я увидела ее рыжую голову в дальней комнате, которой редко пользовались. Она сидела в углу и плакала.
– Урсула, милая, что случилось? – спросила я.
– О-отец… – простонала она.
– Что с ним?
– Е-его посадили в тюрьму… вместе с Т-томасом К-куком! – Урсула снова залилась слезами.
У меня перехватило дыхание. Я осела на пол рядом с Урсулой. Неужели низостям Элизабет не будет конца? Третий суд признал Томаса Кука виновным и наложил на него такой штраф, что бедняга лишился всего. Кроме того, Элизабет Вудвилл вспомнила давно не использовавшийся древний закон и потребовала сверх этой суммы разорительной уплаты «штрафа в пользу королевы». Кук бежал из страны.
– Но твой отец… какое он имеет отношение к Куку?
Урсула покачала головой:
– Никакого… Его посадили в тюрьму за то, что он связан с милордом Уориком.
Я смотрела на нее непонимающим взглядом.
– Миледи Исобел, – шмыгнув носом, сказала Урсула, – говорят, что король подозревает милорда Уорика в государственной измене, но, поскольку милорд слишком могуществен, чтобы посадить его в тюрьму, королева бросает в темницу его сторонников.
Я надолго потерла дар речи, а потом сказала с уверенностью, которой вовсе не чувствовала:
– Милая Урсула, Уорик найдет способ его вызволить.
Но злое поветрие уже охватило всю страну. Все лето 1467 года Уорик должен был провести во Франции, занимаясь делами короля, и мы понимали, что сэру Томасу придется ждать его возвращения. А потом плохие новости посыпались одна за другой. Воспользовавшись отсутствием Уорика, Эдуард устроил пышный рыцарский турнир в честь бастарда; Бургундского, а в конце сентября, не дожидаясь возвращения Уорика, объявил об обручении Мег с Карлом Смелым.[60]
Король Эдуард предпочел Бургундию Франции. Элизабет Вудвилл одержала победу над Уориком. Архиепископ Джордж, канцлер Эдуарда, который должен был открыть сессию парламента, отказался от этого, сказавшись больным. Разгневанный Эдуард прискакал в резиденцию Джорджа, потребовал вернуть ему большую королевскую печать и назначил нового канцлера.
Когда Уорик вернулся и узнал о том, что произошло в его отсутствие, он впал в ярость, перебил в Эрбере все вазы, переломал мебель, сорвал карнизы, швырял кубки, книги и все, что не было прикреплено к стенам. Он знал будущего мужа Мег и презирал его.
– Карл – сумасшедший. Это у него на лбу написано, – говорил он во время посещения Уоркуорта, – Отец, Филипп Добрый, проклял его и с ужасом думал о том, что Бургундия попадет в его руки. Эдуард проклянет тот день, когда он заключил договор с Карлом, потому что это снова подтолкнет Людовика Французского к Маргарите и вызовет у него желание вернуть ее на престол!
Разъяренный Уорик отправился успокаиваться в свою крепость Миддлем, а король Эдуард, боявшийся восстания, на Святки уехал из Виндзора в Ковентри в окружении двухсот лучников.
– Такого количества телохранителей у королей не было со времен ненавистного монарха Ричарда Второго! – кричал Уорик.
Тем не менее перед наступлением нового, 1468 года, ознаменовавшимся жестокой пургой, Уорик ради сохранения приличий и успокоения народа заключил с Эдуардом мир, а весной даже проводил Мег из аббатства Блэкфрайерс в Маргейт, где ждали «Нью Эллен» и тринадцать других кораблей, чтобы отвезти новобрачную и ее эскорт в Бургундию. Но сразу по возвращении в Миддлем он вызвал к себе Джона.