Нервная волна пробежала по зале. Сестры-Даханавар замерли неподвижно и отрешенно, словно я мгновенно стал для них чужим. Амир оскалился и засветился багровой яростью. Красивое лицо Александра исказилось. Рамон остался внешне невозмутимым. Но его непонятная внутренняя сила сгустилась, уплотнилась. Остальные вьесчи источали острое желание смыться побыстрее. Все они знали, что такое Витдикта. Все, кроме меня.
Ревенант был спокоен. И только черные глаза на его смуглом лице сверкнули, когда он пристально посмотрел в мою сторону. На мгновение мне показалось, что я вижу в них растерянность. Но только на мгновение.
– Дарэл Даханавар, Ритуал Витдикты не проводился уже несколько веков. Вы уверены, что в нем есть необходимость?
– Уверен.
– Дарэл! – услышал я музыкальный голос Фелиции, – не нужно торопиться. Мы можем решить твои проблемы, не прибегая к крайним мерам.
Ревенант вопросительно посмотрел на меня.
– Нет.
– Дарэл! – В голосе Фелиции зазвучало нетерпение и раздражение на строптивого «птенца». – Дарэл, ты не понимаешь природы магии, к которой хочешь обратиться. У тебя не хватит сил, чтобы выдержать ее!
– Прошу прощения, госпожа, – вмешался Амир. – Молодой человек еще слишком неопытен, чтобы представлять последствия Ритуала. Он очень расстроен тем, что его друг обращен... раньше времени. Дарэл, я прекрасно вас понимаю, более того, сочувствую. Мне очень неприятно, что кто-то из моих братьев позволил себе эту недостойную выходку. Обещаю, виновный будет найден и строго наказан. Да, мы не принимаем смертных в нашу семью в столь юном возрасте, но ради вас сделаем исключение. Мальчик займет достойное место в клане, у него будет прекрасный учитель, а в будущем, возможно, он войдет в элиту Асиман.
Старая лиса Амир! Какие великолепные перспективы – безродный мальчишка, обращенный кем-то из служителей, войдет в элиту и будет допущен к секретной магии Асиман. Какая великолепная ложь!
– Соглашайся, Дар! – крикнула Констанс. – Это прекрасное предложение.
Они считают мое отчаяние блажью. Мою привязанность – глупостью.
– Упрямый дурак! – в ярости прошипел Александр. – Ты хочешь убить нас всех из-за сопливого мальчишки?!
– Господин Дарэл Даханавар считает нашу скромную семью недостаточно знатной и могущественной для его друга? Или он не верит в обещание Амира?
– Дар, подумай! Мальчишке действительно повезло! Его принимают в один из самых сильных кланов.
Еще немного – и они возненавидят меня. Даханавар – что не обратился за помощью к родственникам и довел дело до трибунала. Асиман – за то, что посмел не поверить наглой лжи Амира, не проглотил покорно оскорбление и не хочу простить их преступление. Вьесчи терпеть не может, когда его отрывают от важных дел и заставляют рисковать своей жизнью. Фэриартос просто откровенно боится. И все вместе они не понимают, в чем проблема – человеческая жизнь давно перестала быть для них ценностью.
– Извините, господа, – заговорил вдруг молчавший до сих пор Рамон. – У меня вопрос. Ваша Честь, кто будет проводить Ритуал? Насколько я понимаю, у достопочтенного Дарэла Даханавар нет таких полномочий.
Я почувствовал, почти услышал, как все они облегченно вздохнули и расслабились. Всё – вопрос решен. Младшие братья не в счет, остаются Фелиция, Амир (но он скорее живьем изжарится на солнце, чем будет мне помогать), Александр, еще, может быть, Вьесчи. Трое... нет, безнадежно.
Ревенант тоже понял это, но провел церемонию до конца.
– Фелиция из клана Даханавар, вы согласны провести Ритуал Витдикты вместо Дарэла Даханавара для Лориана Асимана?
– Нет. – Звонкое и решительное.
Она не намерена потакать прихотям младшего брата, более того, когда закончится этот глупый фарс, потребует сурового наказания для самонадеянного мальчишки. Для меня.
– Амир Асиман?
– Мне очень жаль, молодой человек, но я и так предложил вам слишком много. Не требуйте от меня невозможного.
Лицемерный негодяй!
– Александр Фэриартос?
– Нет. – Он отказывает мне с удовлетворением.
«Каждый должен знать свое место и ценность».
Я крепче прижал подростка к груди, чувствуя, как ледяное равнодушие окатывает меня со всех сторон. Будьте вы все прокляты!
– Я проведу ритуал Витдикты для Лориана из клана Асиман.
Я вздрогнул, стремительно оборачиваясь. Он стоял на пороге. Спокойный, уверенный, невозмутимый. Колдун из клана Смерти, мой старший друг, мой Кристоф. Его сопровождал бледный, взволнованный Вивиан с тяжелой черной шкатулкой в руках.
Достопочтенные господа остолбенели, а потом заговорили все одновременно, изливая на нас потоки ненависти и страха. Кристоф даже бровью не повел в ответ, продолжая смотреть на Ревенанта тяжелым мрачным взглядом. Судья помедлил еще мгновение, а потом сказал глухо:
– Я даю разрешение на Ритуал Витдикты.
Все снова вздохнули и замерли. Больше от них ничего не зависело, с этого мгновения самым могущественным в зале стал Кристоф. Повинуясь его коротким приказам, я положил Лориана на пол в центре широкой каменной плиты и отступил на шаг. Вивиан открыл шкатулку, подал учителю длинный стилет с черной рукояткой и встал напротив меня. Колдун осторожно провел по тонкому лезвию, и в ответ на его прикосновение оно засветилось зеленым огнем.
– Безумец, – услышал я громкий шепот кого-то из вампиров – последний всплеск злобы.
Кристоф подошел к бледному подростку на черных камнях, и несколько мгновений смотрел на него. Не знаю, что сейчас творилось в душе у моего друга кадаверциана. Я ничего не мог прочесть в ней.
Стилет в его руке сверкал всеми гранями изумруда, и когда колдун провел первую линию над полом, на черный камень закапали капли зеленого огня. Обходя тело Лориана, он рисовал символы Тринадцати Великих кланов. Их мерцающие изображения вспыхивали, замыкаясь в круг, центром которого был мой спящий ребенок. Я узнал изломанную стрелу Даханавар, кадаверцианский крест, корону и скипетр Асиман, трех ос Тхорнисх, руку с весами Вьесчи, подсолнух Фэриартос, разбитое зеркало Лигаментиа, волчью морду Вриколакос, песочные часы Нософорос, а потом пошли древние символы погибших кланов, те, которые я не видел и не увижу больше никогда.
Яркое зеленое мерцание поднималось от пола и заливало все вокруг тусклым светом, в котором мы казались сборищем мертвецов. В пульсирующем мерцании знаков появилась последовательность, я услышал голос, звучный, медленный, завораживающий, и понял, что это Крис говорит на языке, ставшем древним уже три тысячи лет назад.
– Кристоф!!!
Звонкий крик вонзился в монотонный речитатив кадаверциана, и я изумленно оглянулся. Невозможно поверить, что кричала Фелиция – гордая, высокомерная, уравновешенная Фелиция.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});