Пропорции храма, по мнению Харрисона, показывают стремление воспроизвести ветхозаветный Храм Иерусалима. О том, что строительница превзошла Соломона, архетипического царя-храмоздателя, упомянуто и в роскошной резной эпитафии. В 537 г., возведя наконец еще более роскошный и огромный собор Софии, Юстиниан воскликнул: «Я победил тебя, Соломон», — не ответ ли это на вызов Юлианы?
24 Таким образом пол храма был поднят на 5 м относительно уровня земли V в. Стены сложены в технике opus mixtum, с использованием камня и кирпича. Многие кирпичи несли знаки в виде кругов, крестов и др., некоторые имели дату (эти штампы, также как монеты, подтвердили даты письменных источников). Ранние слои на месте строительства, включая следы первого храма, не сохранились; несколько надгробий III в. показывают, что до эпохи Константина здесь было загородное кладбище.
25 В северо- и юго-восточных углах имелись помещения, перекрытые коробовыми и крестовыми сводами; их сочетание использовали и для подвала нартекса. К северу от атриума, в отдельной пристройке, помещался баптистерий (его центральная квадратная ячейка ниже, чем окружающая часть, и соединена со сложной дренажной системой). В геометрическом центре храма коридор обходил с двух сторон эллиптический фундамент из бетона — вероятно, основание амвона.
Следов перестроек очень мало. Осевой проход из нартекса в крипту замуровали уже на первом этапе существования храма. К середине VII в. стали недоступны и боковые коридоры из-за завалов мусора, пополнявшихся в VIII–X вв.
26 Достаточно перечислить: красный порфир из Египта, зеленый — из Пелопоннеса; очень твердый желтый мрамор из Туниса; зеленая брекчия из Фессалии; черный с белыми прожилками мрамор Пиренеев; пурпурный с серыми и белыми включениями из Карни; масса белого и кремового из Дикимиона во Фригии; зеленоватый камень из Вифинии и, конечно, белый из Проконнеса.
27 Поскольку удалось найти полный «архитектурный раппорт» — группу камней со следовавшими подряд строфами 30, 31 и 32, опираясь на текст, восстановили чередование всех элементов композиции. Остальные камни с буквами и резьбой (всего найдено семь) расположили в соответствии с нею. (Манускрипт антологии давал уникальные сведения о тексте: в маргиналиях указано, что строфы 1-41 высечены вокруг центрального нефа, остальные — в нартексе и атриуме). Оказалось, что арки и ниши нефа чередовались, образуя слабо вогнутые экседры диаметром 6.5–7 м, причем с каждой стороны нефа помещалось по 3 таких экседры.
28 Необычны стенные панели со стилизованными «постсасанидскими» растительными мотивами. Персидская мода в Константинополе была особенно сильна. Известно, что Ареобинд, муж Аникии, водил войско в Персию и вернулся из Месопотамии и Армении с богатой добычей. «Мечеть Скалы» и Великая мечеть в Дамаске, «пустынные дворцы» Иордании и Сирии предлагают аналоги для капителей и панелей со стилизованными вазами, сосудами-источниками и т. п.
29 Считается, что обширная группа скульпторов, привлеченных Юлианой, после ее смерти приняла участие в работах на св. Софии и на ц. Сергия и Вакха (хотя его капители традиционный в Равенне на церкви Сан Витале (начата в 521—31 гг.), ъ других местах.
30 Мощи святого Полиевкта перенесли в расположенный неподалеку Апостолейон, где они еще были в XIV в. До недавнего времени этого воина-христианина, убитого в Мелитеие ок. 251 г., больше знали по трагедии Кориеля и опере Гуно; теперь к ним навсегда прибавился и храм Юлианы Аникии.
31 В IV в., вскоре после постройки, ее описал Евсевий Кесарийский в «Жизни Константина» и Григорий Назианзин; в VI в., вслед за переделкой Юстиниана — Прокопий Кесарийский («О постройках») и Константин Родосский (ок. 554), еще позже Константин Багрянородный («О церемониях»), а ок. 1200 г. — Николай Месарит.
32 Близким повторением была церковь Иоанна в Эфесе в перестройке Юстиниана (раскопана Археологическим институтом Австрии, см. ниже); его облик отобразил и собор Сан Марко в Венеции.
33 Среди прямых полных копий называют крестообразные церкви монастыря Симеона Столпника под Антиохией (кон. IV–V в.) и, возможно, Симеона Столпника Младшего (VI в., там же, на Дивной Горе). Среди частичных, но также повторявших образец непосредственно— крестообразные купольные базилики св. Иоанна в Эфесе (V в.); Пророков, Апостолов и Мучеников в Герасе (IV–V в., см. ниже), Апостолов в Милане (кои. IV в.); св. Мартина в Type (V в., описана Григорием Турским, служила архитектурным образцом для многих храмов Западной Европы), наконец, базилики в Боере и в монастыре Алахаи.
34 Манго опирается на ряд текстов, авторы которых писали об освящении базилики в 370 г. (основания есть: в 359 г. останки Константина временно переносили в мартирий св. Акакия; в 361 г. в мавзолее хоронили Констанция II; в 370 г. сообщается об освящении в Константинополе новой церкви).
В описании Евсевия («Жизиь Константина», IV, 58–60) основной чертой здания выступает его высота, а не протяженность (как было бы при описании базилики). Ни словом не упоминаются колоннады (к которым Евсевий обычно внимателен). Храм описан как стоящий среди обширного двора, окруженного портиками, к которым примыкали помещения дворца (караульни, термы, жилые покои). Евсевий подчеркивает «несказанную высоту» храма и облицовку стен цветным мрамором изнутри. Кессонированная кровля сверкала позолоченной бронзой, а на ней поднималось сооружение, окруженное бронзовыми рельефными решетками. Манго полагает, что этого достаточно, чтобы вндеть в первоначальной постройке округлый в плане мавзолей (Mango, 1990).
35 Манго полагает, что формы мавзолея Апостолейона легко восстановимы по аналогам, начиная с мавзолея Диоклетиана в Спалато, Галерия в Фессалониках, Максенция (на Виа Аппиа) и Елены (на Виа Лабикаиа) в Риме, вплоть до мавзолея Теодориха в Равенне, имеющего посвятительную надпись двенадцати апостолам (ее дата неизвестна).
36 Проблема сложения традиции поклонения мощам и развития культа святых — одна из острых в политико-религиозном и нравственном аспекте и обсуждается историками христианских древностей очень широко (Brown, 1981; Geaiy, 1990; Geary, 1994; Paxton, 1990; Binum, 1995; Binski, 1996; BP и ми. др.).
37 Устройство трапез на могилах мучеников во времена преследований повело к развитию из каменной плиты или стола (мензы) — христианского алтаря. С началом празднования дней памяти мучеников над их могилами уже ставили здания с алтарями, а развитие поминального культа вызвал потребность максимально приблизить церковь к могиле мученика (алтарь начали соединять с ней вертикальной «шахтой» и мощи стали доступны обозрению или прикосновению через специальное окошко — фенестреллу).
38 Казалось бы, обретение, то есть выкапывание из земли (извлечение из саркофага, аркосолия, локулы), а тем паче перенос (за этими словами обычно скрыто беззастенчивое, хотя и широко распространенное извлечение и продажа частей тел, которые приносили прибыль продавцу и снабжали покупателя необходимыми средствами к изменению «географии святости» тогдашнего мира) должны вызывать возмущение. Но этого совсем не наблюдается. Нездоровый, с точки зрения эллинистического общества, интерес христиан к могилам, их готовность поклоняться бренным останкам вызывали, конечно, осуждение, но даже император Юлиан Отступник (не раз нелестно отзывавшийся об этой черте своих христианских подданных) не обвинил их законным порядком в осквернении погребений. (В позднейший средневековый период некоторые общины и впрямь доходят в обращении с останками до абсурдно-кощунственных, на современный взгляд, решений: например, использовать человеческие кости как материал в декоре храма (гирлянд, подсвечников и т. п.) или устраивать привлекающие толпы любопытных туристов жуткие аттракционы, развешивая вдоль стен останки мертвецов в истлевающих одеждах, как в поздних «катакомбах» XVI-XIX вв. в Палермо, что можно увидеть и сейчас).
39 Эдикт Констанция II (Милан, 357) налагал штраф в 10 фунтов золота на каждого, кто повредит гробницу, похитит погребенное тело или часть останков. Специальный эдикт объявлял останки мучеников «принадлежностью», частью имущества того храма, где они находились: «Никто да не переносит мертвое тело в иное место. Никто да не разделяет и не продает тело мученика. Напротив, если святому случилось быть погребенну в некоем месте, да будет позволено построить для почитания его какое-либо сооружение из тех, что принято называть мартирием». Отрицательное отношение к нарушению покоя мертвых выражено в тысячах эпитафий; формула проклятия: «да будут выкопаны твои кости» — обычна для IV в. В начале IV в. император Максимин Даза в качестве элемента антихристианского законодательства даже запретил собрания на кладбищах (Ср.: Toynbee, 1971; Morris, 1992).