круг общения в чужой стране был довольно ограничен. Социализации Сюзанн, по-видимому, мешала как не очень привлекательная внешность, так и сильный французский акцент. В Лондоне ещё не было засилья индийцев и пакистанцев, традиции мультикультурализма не могли присниться рядовому англичанину даже в кошмарном сне, а потому круг общения Ферран был очень ограничен. Подержай, по-видимому, воспользовался одиночеством и эмоциональной уязвимостью некрасивой девушки, которая была младше него на 10 лет, и полностью подчинил её своей воле.
Во всяком случае, Сюзанн практически обнулила за год свой банковский счёт, и произошло это явно не без побуждений со стороны мужа. В ноябре 1933 года Подержай выехал в Соединённые Штаты Америки, где отыскал Агнес Тафверсон, с которой познакомился полугодом ранее, и через полторы недели бракосочетался. Но в той поездке произошла ещё одна малопонятная для американского следствия история. Из Нью-Йорка Иван написал странное по своему содержанию письмо в Правление того самого белградского банка, в котором его заподозрили в растрате 500 тыс. динаров. В этом письме он утверждал, что пропажа денег явилась следствием мошеннических действий одного из топ-менеджеров банка, некоего французского подданного по фамилии Дюваль. Последний похитил эти деньги, но сделал это так, что подозрения пали на Подержая. Этими действиями Дюваль не только поправил своё материальное положение, но и свёл счёты с автором письма, отношения с которым носили остроконфликтный характер. Поскольку этот тезис был не вполне понятен, Подержай объяснил неприязнь Дюваля тем, что француз проиграл ему борьбу за симпатии некоей обворожительной особы, за благосклонность которой они — то есть Подержай и Дюваль — боролись.
На первый взгляд письмо Подержая казалось попыткой свести стародавние счёты. Аргументы автора выглядели голословными, и многих важных деталей [даты, фамилии, последовательность событий и пр.] он не сообщал. Тем не менее, полученное от Подержая послание вызвало в Правлении банка серьёзный скандал, в результате которого Дюваль был уволен. То есть пронырливый капитан югославской армии своей цели достиг.
Уже во второй декаде июня в европейской прессе появились невнятные сообщения, в которых высказывались подозрения о возможной причастности Ивана Подержая к шпионской деятельности. Утверждения такого рода не содержали никакой конкретной информации и звучали голословно, но в своём месте нам ещё придётся сказать несколько слов на эту тему.
Венские детективы настоятельно рекомендовали задержанным обзавестись адвокатами, знающими австрийское уголовное право. Сюзанн Ферран первоначально отказывалась от услуг защитника, заявляя, что таковой ей не нужен, но после 2-дневного пребывания в камере поняла, что дело может затянуться и адвокат был бы ей полезен. Проблема заключалась в том, что женщина не имела денег. Поначалу обсуждался вариант назначения бесплатного адвоката, но затем интерес к делу выказал довольно известный венский юрист Леопольд Бестерман (Leopold Besterman), согласившийся на первом этапе представлять интересы Ферран безвозмездно.
А вот у Ивана Подержая проблем с оплатой услуг защитника не возникло. C просьбой о защите своих интересов он обратился к Хейнриху Эренбергеру (Heinrich Ehrenberger), одному из самых высокооплачиваемых местных адвокатов, являвшемуся активным деятелем фашистского движения в Австрии. Эренбергер не отказал и на протяжении нескольких последующих месяцев встречался со своим клиентом либо каждый день, либо через день. Эта плотная адвокатская опека привлекла внимание журналистов, которые гадали по поводу того, какой гонорар понадобился для того, чтобы купить лояльность одного из главных венских нацистов.
В последнюю декаду июня 1934 года расследование исчезновения Агнес Тафверсон попало в разряд самых сенсационных мировых новостей. Ежедневные публикации разной степени спекулятивности и достоверности безостановочно следовали одна за другой. Слева направо: сообщение информационного агентства «Assosiated Press» [AP] от 22 июня под заголовком «Подержай в тюрьме»; обзор хода расследования в номере газеты «Henderson daily dispatch» в номере от 23 июня; сообщение агентства АР от 25 июня с говорящим заголовком «Жена Подержая заявляет, что Тафверсон может быть жива».
Венская полиция вполне разумно попыталась разжечь антагонизм между Подержаем и Ферран, ожидая, что столкновение их интересов приведёт к взаимным нападкам и обоюдным разоблачениям. Женщину в период с 10 по 18 июня ежедневно допрашивали, объясняя, что Иван Подержай убил Агнес Тафверсон и похитил её вещи, и то, что Сюзанн Ферран перешивала эти вещи на себя и носила, превращает её в выгодополучателя от совершённого преступления. Чтобы женщина не была обвинена в соучастии в убийстве, ей следует сотрудничать со следствием, а для это надлежит дать показания, изобличающие Подержая. Предложенная Ферран линия поведения выглядела вполне здравой и могла помочь ей выйти из этой «мутной» истории с минимальными потерями, однако венские детективы явно недооценили психоэмоциональную связь женщины с мужем.
Сначала Сюзанн категорически отказывалась сообщать какую-либо детальную информацию о своих отношениях с Подержаем, а 18 июня заявила полицейским, что Агнес Тафверсон была большим другом её мужа и Иван не мог причинить ей зла. Но если всё же Иван совершил некие не вполне законные действия, то сделал он это исключительно из желания помочь ей — Сюзанн Ферран — и уж точно он не совершал и не мог совершать тяжких преступлений. Не довольствуясь сказанным во время допроса, Ферран попросила адвоката распространить в средствах массовой информации соответствующее заявление, что Бестерман в тот день и сделал.
Тогда же — 18 июня — в прессу просочились первые сообщения о весьма драматичных и неожиданных событиях в Великобритании — события эти по-настоящему всколыхнули европейских обывателей и заставили говорить об исчезновении Агнес Тафверсон даже тех из них, кто поначалу вообще за этим делом не следил. Началось всё с того, что днём ранее — в воскресенье 17 июня — работники багажного отделения железнодорожного вокзала в городе Брайтоне решили вскрыть объёмный кофр, сданный на хранение 6 июня. Причина для подобного своеволия была на редкость банальна и неприятна для всех участников этого действа. В последние сутки кофр стал источником неприятного и всё усиливавшегося запаха, и это обстоятельство заставляло подозревать худшее.
В присутствии полицейского кофр был открыт, и в нём оказалось нечто бесформенное, замотанное 2-я слоями толстой коричневой бумаги и туго обвязанное в нескольких местах бечевой. Аккуратно раздвинув бумагу и заглянув под неё, железнодорожники и полицейский ахнули — в кофре находилось человеческое тело, лишённое рук, ног и головы.
Женское тело.
Гнилостные процессы уже изрядно затронули плоть и кожу, тем не менее, судебный медик даже при поверхностном осмотре предположил, что убита женщина около 40 лет и притом не рожавшая. Едва только эта информация была доложена по команде, детективы Скотланд-Ярда, работавшие по делу Агнес Тафверсон, приложили её к своему расследованию. Совпадение выглядело подозрительно — пропавшей американке исполнилось 43 года, и она