Надеюсь, в НАШЕЙ версии истории не случится того, что случилось в РЕАЛЬНОСТИ…
Не обанкротится авиапредприятие…не вырубит аллею Героев маленький, жирный, потный, с волосатыми грязными пальцами в золотых перстнях азербайджанец, чтобы построить свой вонючий, как вся его родня до седьмого колена, автосервис…а две тупорылых жертвы пьяного зачатия — Жопеску и Хулияну — не отвезут памятник в люберецкий «Вторчермет»…
Почему тупорылых? Так на вопрос приёмщика, покрытого великолепной росписью, Володи Дзержинского (реального, конкретного пацана): «Где вы, клюквенники, это взяли?!» — честно пояснили, что это был памятник, и русским сукам всё равно, так как они давно уже все подохли…
Бедный, бедный Жопеску…про Хулияну я уже и не говорю…
А снег шёл, шёл, шёл… над стылыми водами Березины, над траншеями, над путаницей проволочных заграждений….
В русских окопах дымят самодельные печурки из старых железных бочек, молочных бидонов, канистр… В траншеях хозяйственно оборудованы полочки, в стенках прорублены ступенечки, чтобы побыстрее выскакивать…
Солдаты коротают время, рассевшись на низких нарах, устланных лапником, за вполне мирными занятиями…Кто починяет одежду, кто чистит оружие, вот политрук проводит партсобрание… Ведь жизнь на войне, посреди смерти — процентов на 95 состоит из всякого рода работы, хождения туда-сюда, и просто — жизни…Вот люди и живут… не выживают, а просто живут, как кто умеет.
А кто-то в свободную минуту пишет письма…. и на фоне повседневной окопной жизни — простые, незатейливые слова (выдержки из писем подлинные):
«Здравствуйте, дорогие папаша и мамаша! Получил известие о смерти моего старшего брата. Да, убит Сережа. Уже больше не увижу его. Но слёз нет. Пусть он убит, но живы мы — Иван да Василий. Мы ещё отомстим за него, за всех, кто пал от фашистов.»
«Только вы там, в тылу, работайте как положено, укрепляйте тыл и помогайте рабоче-крестьянской Красной армии, мы скорее разобьём этих гадов, бандитов. Ну вот пока и всё…»
«Нас роскошно одели. Я, например, в жизни так не одевался- меховая шапка, полушубок, меховой жакет, суконная гимнастёрка и брюки, свитер шерст., тёплое бельё, две пары байковых портянок, валенки, варежки — и это имеет каждый красноармеец. И вот спросите, чем недовольна наша армия, из ста красноармейцев как один ответят, слабостью морозов. Термометр, как назло, не падает ниже 16 градусов, а требуется по крайней мере свыше 20…»
«Последние дни мы тесним врага. Холода загнали немцев в деревню, одеты они плохо, на плечах солдат женские шали, полотенца, тряпьё. Фронт длинный, у немцев не хватает сил на все позиции. На протяжении 10–15 км немцы держатся небольшими изголодавшимися подразделениями, едят собачье мясо…»
«Один наш боец учил пленного, обовшивевшего фашиста, как вшей бить. Ты, говорит, натолки кирпича, и посыпь порошком те места, где в белье водится вша, а потом туда же посыпь табаку. Вошь начнёт чихать, и биться головой о кирпичи.
Тупой немец слушает, а мы не выдержали, и давай хохотать. Ведь мы — то в банно-прачечный ходим раз в десять дней!»
«Говорят у нас так- у солдата каждый день праздник! Нашёл масло- значит, Масленица, нашёл яйца- значит, Пасха, а ничего не нашёл, да от кухни отстал- так Великий пост!
Был у нас тут Великий пост, совсем плохой приварок, одна мутная водица. Так мы повара- азербайджана (так в тексте) головой в кипящий котёл сунули…Прислали нам повара — хохла, и еда сразу улучшилась…Хмелёв Г.В.»
«Большинство немцев замерзает, потому что они в кожаных ботинках и летних шинелях. За русскую шапку они кричат- рус, меняю шапку на автомат! А мы им отвечаем — ничего, тебе и в пилотке хорошо»
«Живу я пока хорошо, чувствую себя тоже не плохо. Рана на голове побаливает, правда, но ничего, ещё терпимо. А на счёт питания я тебе, родная, уж писал. В общем, когда не стреляют, так бы я чувствовал себя как на курорте…(последнее письмо Соболева М.Н., «Убит при защите С.С.С.Р.»)
«Война сегодня- это ожесточённые схватки на снежных равнинах, люди уже знают друг друга, привыкли к взаимным фокусам, не удирают при виде немецких танков. Люди обозлились, возненавидели врагов всем нутром, до зубовного скрежета.
Всё чаще действуем штыком, молча или со страшной матершиной.
Наш русский боец уже глубоко задет за живое и бьётся с неимоверной яростью.»
Писавший письмо боец поднял голову и прислушался… где-то за лесом раздавался стрекот, похожий на звук работающей тракторной сенокосилки… Для русского колхозного поля — ничего обычного… но в октябре? В прифронтовом лесу?
Что-то вроде летит? Или всё-таки едет, потому что звук идёт откуда-то снизу?
Стрекот, сопровождаемый нарастающим свистом, приближался — и боец весело кивнул выглянувшему из землянки старшине: «Ого! Конец теперь немцу, видно, комбайн на него направили…»
Старшина недоуменно приподнял брови, прислушался — а потом в панике завопил: «Атанда! Мясорубка летит!!» После чего, нырнув в землянку, выскочил оттуда с красным матерчатым свёртком в руках.
«Чего стоишь? — закричал старшина замершему в удивлении бойцу — Помогай давай, а то не ровен час, опять перепутает…»
И красноармейцы мгновенно разложили на бруствере красный флаг…
А ещё через пару секунд над их головами пронеслась «мясорубка» — похожий на самолёт короткокрылый летательный аппарат со свистящим в ледяном воздухе винтом — но расположенным не как у всех самолётов, спереди — но сверху…
Впрочем, спереди винт тоже был- но только гораздо меньших размеров, и вращался он значительно быстрее, сливаясь в прозрачный круг…А верхний винт вращался относительно неторопливо, так, что заметны были вращающиеся, как шнек у мясорубки, лопасти…
Но бойцы назвали этот летающий курьёз «мясорубкой» вовсе не из-за этого…
Пролетев над линией советских окопов- так низко, что пилот помахал бойцам рукой — «мясорубка» заложила вираж над линией окопов немецких… И для начала дала залп шестью РС-82…
А потом выровнялась, и аккуратно следуя по линии вражеской траншеи, очень точно, не пролив зря ни капли, опорожнила на немецкие головы четыре столитровых канистры с самовоспламеняющейся «КС«…Причём верхний винт гнал горючую жидкость именно куда нужно, строго вертикально вниз.
И на прощанье ещё и причесала немцев из всех своих трёх пулемётов…
Сделав доброе дело, изделие завода имени товарища Ухтомского, единственный в своём классе, боевой бронированный автожир А7-3бис из Краснознамённого 74-того ШАП, детище молодого инженера товарища Камова, лихо развернулся в воздухе — на секунду практически остановившись и неподвижно зависнув- а потом стремглав, со скоростью 220 километров в час, скрылся за деревьями…Блеснув на прощание гордой карминной надписью «За ВКП(б)!»
Старшина вытер холодный пот со лба…»Пронесло…Заправляться полетел…тут, видно, где-то на полянке у него база…а чего ему, с пенька взлетает…а ведь мог бы и окопы перепутать!»
Со стороны немецких окопов доносился аппетитный запах шашлыка…Там жарилось высококачественное арийское мясо.
«Что фантастическая конструкция Вами описана! «- воскликнул взыскательный читатель.
Так ведь Завод имени Ухтомского НЕ был эвакуирован в Билимбай- с чего бы ему эвакуироваться, если он и так расположен в подмосковных Люберцах, в глубоком тылу? — и товарищ Камов творчески РАЗВИЛ свою конструкцию А7-3а…
А ведь была ещё и конструкция товарища Братухина «Омега» — уже двухмоторная, равно пригодная для военных и гражданских целей…
А ещё, пишет мне один добрый человек, которого еще долго будут вспоминать всякие нехорошие люди, что ещё при линии фронта под Смоленском не эвакуируются заводы Ленинграда (который опять-таки НЕ находится в блокаде)…
Так что встречайте КВ со 107-мм пушкой (КВ с пушкой 76-мм снимают с производства при «живом» Харькове) и самое главное — в войска поступают Т-50 и Т-34 в товарном количестве…
Не захвачен Изюмский завод — прицелы танков и артиллерийских орудий не только превосходны по конструкции (что отмечали американцы в Абердине), но и вполне приемлемы по качеству стекла. Всё в порядке также с приборами наблюдения на танках.
ГАЗ не переводится на выпуск эрзац-танков (выпускается Т-50!), массово идут в части полуторки и первые довоенные ГАЗ-51, плюс московский ЗИС не растащен по Ульяновску и Миассу- автотранспорта много больше, мобильность пехоты и её снабжение боеприпасами много лучше.
Сталинград при «живом» Харькове имеет меньший план по Т-34 и вместо «сталинградских уродцев» с бензиновыми М-17Т гонит много-много СТЗ-5. Соответственно, артиллерия тоже много мобильнее, чем в реальной истории.
Тульские рабочие не вступают в ДНО — а значит, СВТ и АВС не снимаются с производства.