Читать интересную книгу Сайтин-1. Измена - Кэролайн Черри

К счастью, сотрудники оберегают меня от любопытных. Государство изыскало возможность помочь мне изолироваться в благоприятной среде, ибо в государственном аппарате есть люди, знающие, что если человеку создать свободу творчества, то он станет трудиться ради необходимости трудиться. Мой случай — как раз тот самый. Ведь я действительно достигаю того эмоционального состояния, которого так стараются достичь ваши коллеги-репортеры, у меня есть эстетическое ощущение творчества, и это укладывается в рамки состояния, которое один из Особых прошлого назвал погоней за Прекрасным — думаю, пояснять здесь ничего не надо, каждый понимает смысл по-своему. На доступном ему уровне. Упомянутый мною Особый уравнивал Прекрасное с Истиной. Я предпочитаю понятие Гармонии. Симметрии. Такова уж природа Особого, именно это вам и нужно: Особый мыслит абстракциями, которые выходят далеко за рамки любого из существующих языков. Особый обладает как Дальновидностью с большой буквы, так и Широтой Видения — опять же с большой буквы, и это подразумевает куда больше, чем может подразумевать какое бы то ни было слово нашей речи, хотя бы потому, что разговорный язык — достояние широких масс. А Слово — Слово с большой буквы, как видит его Особый, как понимает и воспринимает в первоначальном смысле, — есть Слово вне пределов опыта кого-либо из живших ранее. И потому Особый называет его Прекрасным Или Гармонией, или Симметрией. Довольно часто он выражается исключительно гибким языком математики; если же его научная дисциплина не допускает адекватного выражения в этом диапазоне, Особому приходится изобретать для некоторых слов, соотносящихся с направлением его деятельности, специальные понятия и пытаться общаться с помощью семантической нагрузки, усвоенной словом за века существования. Мой язык — частично математический, частично биохимический, частично семантический: я изучаю биохимические системы — людей, — которые на биохимическом уровне предсказуемо реагируют на раздражения, воспринимаемые системой рецепторов — материальной основы биохимически предопределенной чувствительности; через биохимический процессор заданной биохимически действенности — снова материальная основа — в зависимости от самопрограммирующейся системы тоже биохимического свойства, которая дает только полностью сформированные результаты, способность воспринимать информацию от другого человека с точностью, в основном ограниченной собственной материальной основой, собственной программной основой и семантикой. И мы еще не начали говорить о материальной и программной основах второго человека. Мы также не обращались к сложному культурному измерению и возможности использования математического аппарата для просчета социальных систем, тех игр, в которые статистики и демографы играют на своем уровне, а я — на своем. Признаться, я оставляю большую часть работы с микроструктурами своим исследователям и истратила куда больше времени на размышления о том, что все-таки есть у меня в лаборатории. Я стою на пороге открытия упорядоченности мышления, которое могу обозначить только как состояние упрощенности. Упрощенности в очень широком смысле. Вещи, на первый взгляд ничем не связанные друг с другом, оказываются взаимосвязанными. И налаживание этой взаимосвязи доставляет ни с чем не сравнимое наслаждение, которое и заманивает мыслителя в измерения, не имеющие ничего общего с чувственной областью. Приспосабливаться к повседневной жизни мне все труднее и труднее, и иногда я чувствую, что нуждаюсь в новых ощущениях, встрясках, ибо в противном случае просто не ощущаю, что живу. Но я живу везде.

В заключение позвольте сказать Слово с большой буквы, напрямую относящееся ко всему человечеству. Не уверена, что его поймут все. Но очень хочу надеяться, что кто-то поймет. Речь идет об эмоциональном измерении. Если я преуспею в своей деятельности, продолжатель моего дела сделает то, что видится мне лишь в далеком будущем: в какой-то степени и я уже это делаю, ибо дотянуться так далеко — значит уже делать. Но плоть нуждается в отдыхе от дальновидности. Жизнь коротка — даже продленная омоложением. Я вручила вам Истину. Кто-нибудь когда-нибудь разберется в моих заметках.

Такова я, говорящая языком, понятным далеко не каждому Особому, ибо его Прекрасное отлично от моего и развивается совсем в другом направлении. Если вы — человек религиозный, то можете подумать, что мы видели одно и то же. Либо что должны прийти к одному и тому же итогу. Но сама я не слишком уверена на сей счет. Бог забавляется с нами, как с игральными костями. Ответ — уже для другого Особого.

Выходит, я поведала вам больше, чем любому другому журналисту до сих пор, поскольку вы задали самый разумный вопрос. Простите, что не сумела ответить простым языком. Сейчас среднестатистический обыватель в состоянии воспринимать Платона, а кое-кто понимает и Эйнштейна. Большинству же ученых только предстоит разобраться в наработках Бок. В моей правоте вы сможете убедиться через несколько веков, а я знаю все уже сейчас. Но населяющее макрокосмос человечество ведет себя довольно мудро: поскольку в массе вы столь же предсказуемы, как и любой из Особых, дайте мне свободу, и я докажу правоту ваших суждений.

К: Выходит, вы не в состоянии истолковать то, что видите.

А: Если бы могла, давно бы истолковала. Если бы существовали слова, позволяющие описать видимое, я уже не была бы такой, какой вы меня видите сейчас.

К: На протяжении десятилетий вы были частью законодательной власти. Не считаете ли вы парламентскую деятельность пустой тратой времени? Может, этим мог бы заняться кто-нибудь еще?

А: Хороший вопрос. Нет. Не сейчас. И не здесь. Принимаемые нами решения исключительно важны. И события последних пятидесяти лет неопровержимо свидетельствуют об этом. К тому же мне нельзя отрываться от реальности. Я выигрываю — в духовном плане, если хотите. В плане воздействия на мои биохимические системы и поддержания в них здорового баланса. Для организма не слишком хорош абстрактный рост без проверки разного рода восприятий. Проще говоря, для меня это — своего рода лекарство от интеллектуальной изоляции и заодно услуга, которую я оказываю своим соседям. Абстрактно мыслящий математик вряд ли добьется существенных результатов, если станет разделять точку зрения на развитие межзвездных рынков самого молодого из наших Советников либо взвешивать «за» и «против» нового варианта медицинского обслуживания экипажей торговых кораблей на станциях Союза. Природа моей деятельности подсказывает, я все-таки обладаю подобным восприятием; судьба человеческого общества мне небезразлична. Знаю, что систему Совета резко критикуют, поскольку считают ее разбазариванием времени экспертов. Но если предоставление мнения квалифицированного эксперта обществу, в котором живем и мы, именуется разбазариванием времени, то на что мы вообще годны? Разумеется, некоторые теоретики неспособны общаться вне привычных условий. Но зато другие в состоянии и должны. Вам приходилось быть свидетелем разногласий экспертов. Иногда их причина в том, что одному из нас затруднительно понять что-нибудь из области другой науки. Очень часто разногласия возникают оттого, что получение наилучшего результата при мышлении категориями двух отраслей сразу не дает возможности признать практические доводы, и именно в этом суть посылки, согласно которой людям все-таки предпочтительнее быть специалистами в своих областях: иной раз исключительно полезное междисциплинарное взаимопонимание куется именно в стенах Совета и во время личных встреч; налицо своеобразное слияние отдельных знаний, что помогает сохранять уникальнейший социальный эксперимент, который мы именуем Союзом.

Таков один аспект упрощенности, который я могу так же упрощенно объяснить: интересы всех людей, включая и меня, взаимосвязаны, а политика — не больше, чем одна из переменных в уравнениях социальной математики.

ГЛАВА 6

1

— Звонок прозвенит один раз, когда ты нажмешь левую кнопку, и дважды — при нажатии правой, — пояснил Инструктор, и Флориан, внимательно слушая, отметил, что объяснения в точности соответствуют полученным ранее знаниям. — Но смотри, чтобы не вышло так, что когда ты нажмешь левую кнопку, сигнал не сработает, и при двойном нажатии правой кнопки сигнал снова не сработает, пока не нажмешь левую. Важны прежде всего сноровка и быстрота. Ну все, за дело!

Весь стол был завален деталями и инструментами. Флориан выбрал необходимые для работы. Задание оказалось не слишком сложным.

Следующее задание было чьим-то проектом. Требовалось только посматривать на приборную панель и докладывать инструктору, какие операции происходят.

Сноровки Флориану было не занимать. Работал он как заводной — легко и непринужденно. Затем работа усложнилась. Третье задание, знал Флориан, всегда подразумевало нечто еще. На сей раз ему отводилось пятнадцать минут.