Но что я могла еще поделать? Я шла рядом с Этим Мальчишкой, шла, чтобы не упасть на землю и не рыдать.., не только о том, что не успела исповедоваться, конечно.., нет, чтобы рыдать о самом Меровий, о том, чего мы все лишились с его смертью. Правда, я слышала, что у него есть сын, но что если его сын был таким, как Клавдий, сын Друза «Клавдий, римский император, сын Друза Старшего и Антонии Младшей. Желая укорить кого-либо в тупоумии, Антония говорила: „Глупее моего Клавдия“.»? Одно огорчение. Или еще хуже — вдруг Меровиус-младший похож на Канастира?
Шли мы долго, и мне хотелось сесть верхом на Мериллуин, но Этот Мальчишка, похоже, боялся лошадей, и шел пешком рядом со своим косматым пони.
Однако с каждым шагом я постепенно начала дышать так, как учил меня когда-то дядя Лири, чтобы успокоиться. Я должна была мыслить ясно, не должна была поддаваться горю. Меня ждала встреча с Dux Bellorum.
Я остановилась так резко, что Мериллуин налетела на меня, и я чуть не упала.
«Когда это я решила во всем признаться Артусу?» Корс Кант.., о, конечно, я хотела сказать «Этот Мальчишка», оглянулся, но догадался, что я воюю со своими собственными демонами. Он ждал, но было видно, что он предпочел бы поскорее оказаться в шатре Артуса.
«Если бы я исповедовалась Этому Мальчишке, это излечило бы меня от боли и страха», — решила я. Мысль эта показалась мне верной. Я понимала, что наказание будет суровым, но все же мне следовало рассказать Артусу о том, что натворил Гормант и чего чуть было не натворила я.
Да, меня накажут, отправят в изгнание, быть может, даже заточат в темницу. Но мне больше не придется прятать фонарь под плащом, и пусть все видят меня такой, какая я есть! Как звучала та фраза, что процитировал мне как-то Этот Мальчишка.., после того, как Артус сказал, что за обман следует отрубить руку и тому, кто во все времена слыл филантропом. Ох, да, это звучало так: «Fiat justicia ruat coelum» — «Да свершится справедливость, хотя бы и небеса обрушились».
Исповедоваться любому другому человеку — даже Меровию.., это было бы все равно как перевязать рану, не вытащив из нее стрелу. И пока был жив Меровий, я бы ни в чем не призналась этому человеку, которого ранила: Артусу Dux Bellorum. Нужно было, чтобы умер король, и только тогда спящая принцесса проснулась. Я усмехнулась.
— Хитрый волчище, — проговорила я. — Ты умер за мои грехи, верно?
— Кто? — удивился Этот Мальчишка.
Я покачала головой и знаком велела ему продолжать путь. Мне вдруг так захотелось оставить всю эту мешанину позади и получить наказание.., как подобает воину.
Глава 46
Питер стоял перед Артусом, сгорая от нетерпения, но сохраняя внешнее спокойствие. Dux Bellorum на своего героя внимания не обращал. Он внимательно изучал карту, сверлил ее взглядом так, словно собирался прожечь в ней дыру.
— Разведка, — пробормотал он уже в пятый раз подряд. — Где моя разведка? — Голос его звучал раздраженно.
— Государь, — попытался Питер обратиться к Артусу уже в третий раз. На этот раз Dux Bellorum устало посмотрел на него. Лицо его было землисто-серым, и все раздражение Питера сразу улетучилось. «Протянет ли Артус до утра? Закупорка коронарных артерий», — решил Питер.
— Где Кей? — требовательно вопросил полководец. — Где мои разведчики?
— Кей командует собственными легионами, государь.
— А Бедивир?
— Он со своим братом.
— Но я должен знать, где они! Как я могу сразиться с ютским войском, не зная их диспозиции?
— Кого вы послали на разведку, государь? Артус на миг задумался.
— Какамври. Я отправил Какамври с когортой из преторианской гвардии.
— Из гвардии? Но ведь так ты лишился защиты, государь!
— Кому бы пришло в голову покушаться на мою жизнь? Между тем этот тупица, наверное, развлекается: гоняет разрозненные отряды ютов и убивает их.
Это было сказано с такой горечью, что Питер изумился.
— Не сомневаюсь, Какамври ведет разведку старательно, как может, если только его самого не убили или не взяли в плен. Государь, у меня ужасные вести. Не представляю, как смягчить удар.., но.., король Меровий мертв.
Артус кивнул.
— Да.
— Ты сам был на шаг от гибели. Dux Bellorum опустился на складной табурет, зажал руки коленями.
— Он был моим рыцарем, а я его оруженосцем. — Глаза его потемнели, но остались сухими. — Он должен был стать императором, ты знал об этом?
— Артус.., государь, это еще не все вести.
— Не все? Не собираешься ли ты убить меня словами, не дав нанести ответный удар? — Артус улыбнулся, шутка вышла неловкая, и улыбка тут же исчезла.
— Меровий был отравлен. Он выпил вино, присланное ему… Кеем и Бедивиром. Отравленное вино. Артус бесстрастно смотрел на Питера.
— Кое-кто поговаривает, будто Меровий намеренно испил отравленного вина. Другие говорят, что он покончил с собой. Лучше бы он закололся собственным мечом. Это выглядело бы более классически.
Питер яростно тряхнул головой.
— Ядовитое вино было от Кея. Господи, помилуй меня… Я знаю это, ибо Кей уговаривал меня участвовать в заговоре против тебя.
— Нет.
— Бедивир с ним заодно. Они хотят покинуть тебя, увести свои легионы в свои уделы. Не рассчитывай на них.
— Нет, Галахад. — Если Кей так сказал — стало быть, он хотел проверить, насколько мне верен ты, Кей никогда не покинет меня. Кто угодно, только не мой старый друг Кей, мой дворецкий, моя правая рука.
— Государь, твоей жизни грозит и другая опасность. Одна.., ведьма.., она из далекой страны, дальше Сикамбрии, дальше Рима.., замыслила убить тебя. Она умеет менять обличье, и теперь притворяется кем-то из твоих придворных. Кем именно — я не знаю.
— От такого колдовства меня защищает Мирддин. Не будь это так, я бы уже умер раз сто. «О Боже, как же мне его убедить?» — Государь, окажи мне услугу! Не поворачивайся спиной к Мирддину. Я ему не доверяю… Я вообще не доверяю всем этим жрецам и колдунам.
— Сначала Кей, потом Бедивир, а теперь еще и Мирддин! Галахад, мое надежное копье, какой злой дух овладел тобой? Тебе мерещатся призраки за каждым полотнищем шатра!
Взгляд Артуса вернулся к карте. Питер заговорил было вновь, но тут же понял, что это бесполезно. Придется все решать самому. От Dux Bellorum помощи не дождешься.
«И удивляться нечего, — грустно подумал Питер. — Его империя трещит под порывами ветра, словно ветхая хижина. Теперь, когда Меровий мертв, лучшее, на что он может надеяться — это править Британией, да и это теперь под большим вопросом».
Питер поклонился и покинул шатер.
Выйдя из шатра, он ненадолго застыл на месте, покрепче укутавшись в теплый плащ. Приближалась зима. Снег и метели положат конец всем кампаниям. Артусу следовало изгнать ютов из Харлека одним ударом. Не получится — у них будет вся зима на то, чтобы как следует там закрепиться и запастись всем необходимым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});