Без Неё — одиночество.
Сегодня он с ним познакомился.
Её не хватало, хотя дел было по горло, но одно осознание того, что она далеко вносило ту самую минорную ноту в настроение.
Неделю он готов потерпеть, остро при этом, осознавая, как тягостно оказывается это ожидание. А если оно окажется больше чем на неделю…
Простых слов, для объяснения своих ощущений он не находил. Их не было. Было только подвешенное состояние, словно в воздухе и без опоры, потому что без неё. Однако заострять на этом внимание сейчас было ещё глупее, лучше позаботиться о здравых вещах.
Ян спустился на кухню и вытащил из холодильника апельсиновый сок. Они с Мартином выпили не много, но голова страшно разболелась, казалось, что мозг просто лопнет.
Было ли то от спиртного или пора лечить нервы?
Об этом можно было и подумать…
Захватив стакан сока, Ян двинулся в гостиную, с мыслью разбавить глухую тишину и одиночество хотя бы звуком телевизора.
Щёлкнув кнопку на пульте, он сразу убавил звук и достал телефон.
— Я всё жду-жду когда ты мне позвонишь, а ты всё не звонишь, — обиженно заявила Эва. Уже несколько раз она доставала мобильный, поглядывая на время, в ожидании звонка. Подумывала позвонить сама, но не стала, потому что они договорись, что позвонит Ян.
— Я звоню, моя сладенькая, звоню…
— Ой, подожди, — она встала из-за столика и отошла подальше от разбушевавшейся компании. За столом разгорелся шумный спор, Габи и Тиллер снова нашли повод зацепиться друг за друга, и попытки усмирить их пока остались безуспешными.
— Весело у вас там, — заметил Ян, заслышав шумную болтовню в телефоне.
— Да уж, веселее не бывает. Всё можно спокойно поговорить, — сообщила она, отойдя на приличное расстояние от беседки.
— Расскажи мне как у тебя дела? Чем ты занималась? — он сел на диван и начал переключать каналы, бесцельно щелкая кнопками, толком не всматриваясь в изображение.
— Не поверишь! Спала целый день, а потом мы устроили ужин на свежем воздухе и позвали папиных соседей, и вот развлекаемся в ожидании того, как они подерутся, — засмеялась она.
— Такие буйные? — спокойно поинтересовался он, и Эва заметила странные нотки в его голосе.
— Да, можно и так сказать. Ян? — осторожно начала она.
— Что? — коротко обронил он и отбросил пульт. Откинул голову на спинку дивана и прикрыл глаза.
— Ты какой-то странный.
— Почему странный? — спросил он, понимая, что по голосу она заметила его задумчивое апатичное настроение.
— Не знаю… какой-то не такой.
— Выразилась… — засмеялся он. — Я просто скучаю по тебе. Никто не гремит дома и не возмущается. Не пахнет краской, и вокруг нет ни одной обёртки от шоколада. Скукотища… — это была правда, он сказал ей то, что и чувствовал сейчас на самом деле, зарисовал ей всё признаки её отсутствия, именно те, что сразу бросились в глаза, как только он захлопнул за собой парадную дверь.
— Правда?
— Что, правда?
— Ты так сильно скучаешь?
— Очень, — с тоской в голосе ответил он.
— Я тоже. Скучаю. Хочу к тебе, — она улыбнулась, его слова были так приятны, словно он приласкал её. Она легко могла представить те самые ласки. А представив, ощутила томление в душе.
— Не дразни меня, — так же ответил он ей, но именно это она и собиралась сделать. Подразнить его.
— Да. Хочу к тебе. С тобой в горячий душ.
— Прекрати, — чуть строже сказал он.
— Или в ванну, — продолжила она.
— Перестань. Хочешь меня совсем добить? — страдальческим голосом спросил он, и она осталась довольна его тоном.
— Ладно, — снисходительно отступила она. — Завтра, что будешь делать?
— Работать. У меня встреча с заказчиками и сдача объекта.
— Понятно, а я буду бездельничать. Не знаю, что мы завтра придумаем.
— Уже поздний вечер и прохладно. Оденься теплее.
— Ян, я же не на северном полюсе у нас такая же погода, как и в Майами, чудесный тёплый вечер, — начала спорить она, но он не обратил на это особого внимания.
— Всё равно оденься тепло, — упорно настаивал, пока она не пообещала.
— Хо-ро-шо!
— Эва… — начал он. — Можешь погостить у отца подольше.
— Почему? — последние слова показались неожиданными и как-то не вязались с теми, что он сказал раньше.
— Я подумал, что был не прав, злясь на тебя. Вы и так редко видитесь, так что если у тебя будет такое желание, ты можешь задержаться у него столько, сколько захочешь. Обещаю не устраивать истерики… — прозвучал рациональный ответ, но почему-то она ему не поверила. Ян был не тем человеком, кто будет под кого-то подстраиваться, даже в этом случае.
— Я подумаю, — она, действительно, собиралась подумать над его словами.
— Только сообщи мне хорошо? Сообщи когда собираешься вернуться, — Эва и не сомневалась, что услышит сейчас именно это.
— Хорошо, — пообещала она. — Целую тебя.
— Да, и я тебя, — нежно сказал он.
— Везде целую, — прибавила сладким тоном.
— Ужас… — простонал он, но она только довольно хихикнула и отключилась.
Он нашарил пульт рукой, прибавил звук, но так и не открыл глаз. Просто сидел, слушая какую-то болтовню, окружённый потоком звуков.
Никогда раньше он не испытывал подобных чувств. Раньше одному ему было спокойно, а теперь нет; комфортно, а сейчас жутко неуютно; раньше он отдыхал, а сейчас мучился, отсчитывая часы, а впереди ещё неделя…
Неделя или больше…
* * *
На стук в дверь Эва ответила слабым голосом, еле слышно, громче не хватило сил.
— Эви, девочка моя, я, конечно, понимаю, что ты любишь поспать, но время уже позднее, а ты ещё не выходила из комнаты, — Роджер остановился на пороге, но лишь коротко взглянув на бледное лицо дочери, прошёл и присел на кровать рядом с ней. — Что с тобой дорогая?
— Мне плохо. Мне так плохо, что я готова умереть. Пап, добей меня, чтобы я не мучилась, — слабо захныкала Эва. — Я ненавижу болеть! Я не умею болеть, как положено! У меня всё плохо и мне плохо! И вообще я всё ненавижу! — она никак не могла остановить поток собственных стенаний, но когда они иссякли, она плотнее закуталась в одеяло и свернулась клубочком.
— Ну, если ты заболела мы будем тебя лечить, — отец погладил её по голове, как маленькую, так же как и в детстве. — Скажи мне для начала, детка, что у тебя болит?
— Всё!