Читать интересную книгу Танковый погром 1941 года. В авторской редакции - Владимир Бешанов

«Преследовать разбитых русских оказалось невозможно, — вспоминал генерал Э. Раус. — Главные силы группы армий «Центр» застряли и могли двигаться лишь «короткими перебежками». Автомобили ломались, моторы не выдерживали, лошади падали от утомления. Дороги были усеяны трупами павших животных. Исправными остались лишь несколько танков. Грузовики и телеги тонули в грязи. Немецкие потери в танках и другой технике оказались невероятно высокими. 2-я танковая группа, которая действовала в районе Орла, потеряла в грязи 60 процентов имевшихся у нее танков. 10-я танковая дивизия из 4-й танковой группы, действовавшая севернее Гжатска, за короткий период потеряла 50 танков, не сделав ни единого выстрела, причем 35 танков пропали всего за 3 дня».

Исходя из вышеизложенного, «битые гитлеровские генералы и многие буржуазные историки продолжают утверждать, что… метеорологические условия явились причиной провала октябрьского наступления немецко-фашистских войск на Москву». Но мы-то с детства знаем, что «истинная причина провала наступления противника заключается в несокрушимой крепости социалистического строя, в высоком моральном духе Красной Армии…». И все-таки, погода сыграла на руку именно советским войскам. Пока танкисты Гудериана, завязнув в грязи, ловили сбрасываемые с воздуха веревки и напяливали на себя русские шинели, шло драгоценное время, улетучивался единственный реальный шанс последним броском ворваться в советскую столицу.

Конечно, распутица сказывалась и на советских войсках. Но они были менее моторизованы и оказались в выигрыше. Из-за плохой погоды Люфтваффе не могли использовать свое господство в воздухе. Наконец, в распоряжении советского командования была сеть железных дорог, а снабжение группы армий «Центр» зависело от состояния российских грунтовок. Немецким железнодорожникам приходилось перешивать колею на европейский стандарт, и пока они занимались этим на территории Белоруссии. Кроме того, в Красной Армии вспомнили все-таки опыт 20-х годов и нашли применение Старинову и его коллегам. Трудности снабжения переросли в кризис. В журнале боевых действий 9-й германской армии зафиксировано: «Главная причина возникновения и углубления кризиса заключается в том, что ремонт шоссейной дороги требует значительно больше сил и времени, чем это предполагалось. Несостоятельность первоначальных предположений в первую очередь показали разрушения, причиненные русскими минами замедленного действия. Такие мины, взрываясь, образуют воронку в 10 м глубиной и 30 м диаметром. Взрыватели установлены с такой точностью, что ежедневно происходит по несколько взрывов, и поэтому приходится каждый день строить заново объездные пути. Этими широко задуманными диверсионными актами, которым не видно конца, противник хотя и не сможет сорвать наше наступление под Вязьмой, но затруднит и оттянет развитие нами достигнутого успеха, а ведь зима приближается».

Глубокие прорывы германских танковых соединений, вышедших 10 октября к можайской линии, создали угрожающую обстановку на подступах к советской столице. 7-го числа Ставка перебросила на можайскую линию обороны 14 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад, 40 артиллерийских полков, несколько пулеметных батальонов, а также оставшиеся соединения Резервного фронта. На центральное направление срочно рокировались соединения с соседних фронтов и войска с правого, пока еще не атакованного, крыла Западного фронта. Войска, действовавшие в районе Можайска, были объединены в 5-ю армию; чтобы закрыть брешь на кратчайшем направлении к Москве, в район Гжатска спешно были брошены вновь прибывшие 18-я танковая бригада подполковника А.С. Дружинина и 19-я бригада полковника С.А. Калиховича.

Действуя впереди развертывавшейся 5-й армии, танковые бригады получили задачу нанести фланговый удар по гжатской группировке противника, овладеть Гжатском и, развивая наступление в направлении Вязьмы, облегчить выход из окружения частям 19-й и 20-й армий. В течение двух дней танкисты вели упорные бои восточнее Гжатска, город взять не смогли, но замедлили продвижение противника к Можайску.

По настоянию представителя Ставки К.Е. Ворошилова генерал Конев остатками своих войск 12 октября попытался нанести с рубежа Гжатск — Юхнов удар для деблокады Вяземской группировки. Выполнение этой задачи было поручено оперативной группе генерала Калинина, которую он сам и должен был создать. За день 11 октября ему удалось собрать два стрелковых батальона: «Люди из разных частей, совершенно не знают друг друга, вдобавок потрясены неудачными боями и беспорядочным отступлением.

— Пожалуй, при первом же серьезном натиске врага снова побегут, — высказал опасение начальник штаба. — Подождать бы хотя одни сутки с отправкой их на передовую. Однако другого выхода не было».

Получив в усиление бригаду с 21 танком, дивизион «катюш» и напутствия «первого маршала», группа Калинина перешла в наступление, достигнув танками станции Туманово, но к вечеру была отброшена на исходные позиции.

На левом фланге Можайского укрепленного района вблизи города Верея с 11 по 13 октября вела оборонительные действия 20-я танковая бригада полковника Т.С. Орленко, обеспечивая развертывание на этом рубеже войск 33-й армии.

Вдоль шоссе на участке Медынь — Юхнов, находясь в оперативном подчинении 43-й армии, действовала 17-я танковая бригада, отражая атаки 12-го армейского корпуса.

Войска, оборонявшиеся в районе Орла, были сведены в 50-ю армию. К этому времени относится переброска войск с Дальнего Востока и из Средней Азии. Штабы 16-й, 31-й, 33-й и 49-й армий были передислоцированы на восток с задачей провести формирование новых армий из резерва. До 13 октября удалось сформировать 16-ю армию под командованием Рокоссовского в районе Волоколамска, 43-ю армию под командованием генерал-лейтенанта С.Д. Акимова в районе Малоярославца, 5-ю армию Лелюшенко на можайском направлении, новую 49-ю армию под командованием генерал-лейтенанта И.Г. Захаркина — на калужском. 17 октября генерал Ефремов возглавил заново сформированную 33-ю армию; от первоначального состава в ней оставалась 5-я дивизия народного ополчения, переименованная в 113-ю стрелковую.

Все эти соединения были объединены в новый Западный фронт под командованием отозванного из Ленинграда генерала армии Жукова, который получил задачу всеми имеющимися в его распоряжении силами, опираясь на можайский оборонительный рубеж, остановить наступление немецких войск.

Всего на фронте в 230 км от Московского моря до Калуги насчитывалось лишь 90 тысяч человек. Эти силы не могли создать прочную оборону во всей полосе. Поэтому Жуков сосредоточил усилия вновь сформированных четырех армий для прикрытия важнейших направлений, ведущих к Москве. Их действия поддерживали выделенные Ставкой 9-я, 17-я, 18-я, 19-я и 20-я танковые бригады. Во второй половине октября на центральное направление прибыли еще 5-я, 22-я, 24-я, 25-я и 28-я танковые бригады.

13 октября в частях Западного фронта зачитали первый приказ нового командующего:

«Командование фашистских войск, обещавшее в одну неделю взять Ленинград, провалилось с этим наступлением, погубив десятки тысяч своих солдат. Наши войска заставили фашистов прекратить предпринятое наступление.

Теперь, чтобы оправдать этот провал, фашисты предприняли новую авантюру — наступление на Москву. В это наступление фашисты бросили все свои резервы, в том числе малообученный и всякий случайный сброд, пьяниц и дегенератов. Наступил момент, когда мы должны не только дать отпор фашистской авантюре, но и уничтожить брошенные в эту авантюру резервы.

В этот момент все как один, от красноармейца до высшего командира, должны доблестно и беззаветно бороться за свою Родину, за Москву!

Трусость и паника в этих условиях равносильны предательству и измене Родине. В связи с этим приказываю:

Трусов и паникеров, бросающих поле боя, отходящих без разрешения с занимаемых позиций, бросающих оружие и технику, расстреливать на месте.

Военному трибуналу и прокурору фронта обеспечить выполнение настоящего приказа.

Товарищи красноармейцы, командиры и политработники, будьте мужественны и стойки.

НИ ШАГУ НАЗАД! ВПЕРЕД ЗА РОДИНУ!»

Насчет последних резервов, брошенных немцами в наступление, Жуков не ошибся, хотя насчет необученного пополнения и уголовного сброда загнул. Это в Красной Армии вовсю уже полгода «искупали кровью» вину бывшие заключенные, а необученные пополнения Жуков, как и другие советские генералы, многократно бросал в бой не только под Москвой, но и под Берлином, который непременно хотели взять к Дню солидарности всех трудящихся.

Но сама идея насчет германских инвалидов товарищу А.С. Щербакову, шефу Советского Информбюро, понравилась, ее творчески развили и преподнесли народу:

«Среди захваченных в последнее время в плен фашистских солдат встречается много людей с физическими недостатками, как-то: отсутствием с раннего детства одного глаза (наверно, в снайперы набирали?), сильной близорукостью, при которой человек без очков совершенно не видит, с хромотой в результате неоднократных операций по случаю гниения ноги и с другими подобными физическими недостатками. Пленные заявляют, что сейчас в германскую армию взяты поголовно все лица от 17 до 50 лет, не исключая людей с такими физическими недостатками, с которыми раньше в армию не брали».