“And when? says you,” he added. “Why, from about noon observation to about six bells.”
“Good,” said I, “and now may I go?”
“You won’t forget (ты не забудешь)?” he inquired, anxiously (спросил он тревожно). “Precious sight, and reasons of his own, says you (драгоценный вид = нужно встретиться лично, и свои причины, ты скажи). Reasons of his own; that’s the mainstay (свои причины — это основное; mainstay — главная поддержка, опора; грота-штаг /штаг — канат от верхней части мачты или стеньги до носа, удерживающий мачту от падения/); as between man and man (/скажи это ему/ как мужчина мужчине). Well, then (итак)” — still holding me (/сказал он/ все еще держа меня) — “I reckon you can go, Jim (полагаю, ты можешь идти, Джим). And, Jim, if you was to see Silver (Джим, если бы ты увидел Сильвера), you wouldn’t go for to sell Ben Gunn (ты ведь не предал бы ему Бена Ганна; to go for — стремиться, добиваться; to sell — продавать, предавать)? Wild horses wouldn’t draw it from you (и клещами из тебя /слова/ ни вытянули бы; wild horse — дикая лошадь)? No, says you (нет, говоришь). And if them pirates camp ashore, Jim (а если пираты разобьют лагерь на берегу, Джим), what would you say but there’d be widders in the morning (что ты скажешь /на то/, чтобы /сделать их жен/ вдовами к утру; widder = widow)?”
Here he was interrupted by a loud report (здесь его прервал громкий звук выстрела), and a cannon-ball came tearing through the trees and pitched in the sand (и ядро пронеслось бешено через деревья и погрузилось в песок), not a hundred yards from where we two were talking (менее чем в сотне ярдов от /того места/, где мы разговаривали). The next moment each of us had taken to his heels in a different direction (в следующий миг каждый из нас = мы оба пустились наутек в разные стороны).
anxiously [`xNkSqslI] report [rI`pLt] tearing [`teqrIN]
“You won’t forget?” he inquired, anxiously. “Precious sight, and reasons of his own, says you. Reasons of his own; that’s the mainstay; as between man and man. Well, then” — still holding me — “I reckon you can go, Jim. And, Jim, if you was to see Silver, you wouldn’t go for to sell Ben Gunn? Wild horses wouldn’t draw it from you? No, says you. And if them pirates camp ashore, Jim, what would you say but there’d be widders in the morning?”
Here he was interrupted by a loud report, and a cannon-ball came tearing through the trees and pitched in the sand, not a hundred yards from where we two were talking. The next moment each of us had taken to his heels in a different direction.
For a good hour to come frequent reports shook the island (более часа частые выстрелы сотрясали остров; to come — грядущий, будущий), and balls kept crashing through the woods (и ядра продолжали пролетать с треском сквозь лес; to crash — разрушать, грянуть, рушиться с грохотом). I moved from hiding-place to hiding-place (я двигался от одного укрытия к другому), always pursued, or so it seemed to me (все время преследуемый, или мне так казалось), by these terrifying missiles (этими ужасными снарядами). But towards the end of the bombardment (но ближе к концу бомбардировки), though still I durst not venture in the direction of the stockade (хотя я все еще не смел пойти по направлению к частоколу; to venture — отважиться, рисковать), where the balls fell oftenest (где ядра падали чаще всего), I had begun, in a manner, to pluck up my heart again (я начал, в некоторой степени, вновь собираться с духом); and after a long detour to the east (после долгого движения в обход на восток; detour — крюк, окольный путь), crept down among the shore-side trees (я дополз до береговых деревьев).
The sun had just set (солнце только что село), the sea breeze was rustling and tumbling in the woods (и морской бриз шелестел и шуршал в лесу; to tumble — падать, швырять, ворошить), and ruffling the grey surface of the anchorage (и рябил серую поверхность якорной стоянки = бухты); the tide, too, was far out, and great tracts of sand lay uncovered (отлив был вдалеке, и большие участки песка лежали открытые = и обнажил широкую полосу дна); the air, after the heat of the day, chilled me through my jacket (воздух после дневной жары /стал таким холодным/, что мне было холодно в куртке; to chill — охлаждать, замораживать).
frequent [`frJkwqnt] bombardment [bOm`bRdmqnt] surface [`sq:fIs] jacket [`GxkIt]
For a good hour to come frequent reports shook the island, and balls kept crashing through the woods. I moved from hiding-place to hiding-place, always pursued, or so it seemed to me, by these terrifying missiles. But towards the end of the bombardment, though still I durst not venture in the direction of the stockade, where the balls fell oftenest, I had begun, in a manner, to pluck up my heart again; and after a long detour to the east, crept down among the shore-side trees.
The sun had just set, the sea breeze was rustling and tumbling in the woods, and ruffling the grey surface of the anchorage; the tide, too, was far out, and great tracts of sand lay uncovered; the air, after the heat of the day, chilled me through my jacket.
The Hispaniola still lay where she had anchored (Испаньола все еще стояла /там/, где бросила якорь); but, sure enough, there was the Jolly Roger (но, конечно, Веселый Роджер) — the black flag of piracy (черный флаг пиратства) — flying from her peak (развевался на ее пике = над мачтой). Even as I looked, there came another red flash and another report (когда я посмотрел /на нее/, сверкнула еще одна красная вспышка /на борту/ и /раздался/ еще один выстрел), that sent the echoes clattering (который разнесся грохочущими отголосками: «послал отзвуки греметь»), and one more round-shot whistled through the air (и еще одно ядро просвистело в воздухе). It was the last of the cannonade (это был последним из канонады).
I lay for some time (я ждал /в укрытии/ некоторое время; to lay for — караулить, ждать в засаде), watching the bustle which succeeded the attack (наблюдая суету, которая последовала за атакой). Men were demolishing something with axes on the beach near the stockade (/несколько/ человек рубили что-то топорами на берегу недалеко от частокола; to demolish — разрушать, сносить, ломать); the poor jolly-boat, I afterwards discovered (/наш/ бедный ялик, /как/ я впоследствии узнал). Away, near the mouth of the river (вдали, возле устья реки), a great fire was glowing among the trees (большой костер пылал посреди деревьев), and between that point and the ship one of the gigs kept coming and going (и между этим местом и кораблем одна из шлюпок продолжала плавать туда-сюда), the men, whom I had seen so gloomy (матросы, которых я видел такими мрачными /утром/), shouting at the oars like children (/теперь/ кричали, /идя/ на веслах, как дети). But there was a sound in their voices which suggested rum (но в их голосах был звук, который намекал на ром = по их голосам было ясно, что они пьяны).
At length I thought I might return towards the stockade (наконец, я подумал, что могу вернуться к частоколу). I was pretty far down on the low, sandy spit (я был довольно далеко /от него/ на низкой песчаной косе; spit — длинная отмель; намывная коса) that encloses the anchorage to the east, and is joined at half-water to Skeleton Island (которая окружала стоянку с востока и примыкала при отливе: «полуводе» к Острову Скелета; to join — соединять, граничить, объединяться); and now, as I rose to my feet (и теперь, поднявшись на ноги), I saw, some distance further down the spit, and rising from among low bushes (я увидел на некотором отдалении = дальше на косе вырастающую среди кустов; to rise from — брать начало, происходить), an isolated rock, pretty high, and peculiarly white in colour (одиночную скалу, довольно высокую и странного белого цвета; peculiarly — особенно; странно, необычно). It occurred to me that this might be the white rock of which Ben Gunn had spoken (мне пришло в голову, что это, должно быть, белая скала, о которой говорил Бен Ганн), and that some day or other a boat might be wanted (и что если когда-нибудь может понадобиться лодка; some day or other — рано или поздно), and I should know where to look for one (я буду знать, где ее искать).