единственного не изменившегося человека оставили в покое. Забыли о нем, решив, что никакой опасности он не представляет. Даже не отключили расположенные по всему кораблю видеокамеры, изображение с которых шло и на складской монитор.
…Люди жили почти по-прежнему. Занимались каждодневной работой, ели, пили, ложились спать, разговаривали (хотя и очень коротко), и если бы не медлительность, с которой они двигались, то сразу трудно было бы что-то заподозрить.
Максим видел их лица — улыбающиеся и довольные. Все тревоги и заботы напрочь исчезли. Шкаф с успокаивающими таблетками и антидепрессантами, которые только что пользовались огромным спросом, стал забыт. Книги, впрочем, забыли тоже. А еще фильмы, музыку и все остальное, что не вписалось в новую жизнь.
Никаких ссор. "Спящие" покорно подчинялись своим начальникам, а те, в свою очередь, уже своим, более высокопоставленным, и так до самого верха, на котором находился капитан корабля, теперь наделенный безграничной властью.
В течении нескольких дней произошли еще убийства. Почему — Максим понять не смог, а спросить было не у кого. Шел человек по коридору — и вдруг на него нападают. Может, в новом обществе существовала необходимость кого-нибудь убивать.
Как и в своем недавнем прошлом, люди иногда болели. Кому-то во время лечения компьютер сканировал голову, и Максим увидел результаты. Излучением были повреждены некоторые зоны мозга, в первую очередь те, что отвечают за эмоции и чувства. Точнее, не повреждены, а заблокированы, и это давало надежду на то, что со временем люди сами выйдут из этого состояния. После второго обследования предположение Максима подтвердилось — на снимках были заметны перемены к лучшему.
Но спящие, как оказалось, не захотели просыпаться. Они решили запускать на мониторах гипнотическую картину — напоминающую помехи мерцающую рябь. Долгий взгляд на нее успокаивал и отнимал желание думать.
Процедура стала обязательной. Несколько часов все без исключения по вечерам сидели, неподвижно уставившись на экран. Медицинские снимки подтвердили — метод работает.
А потом в лаборатории изменившиеся сделали прибор, который Максим назвал "излучателем" или "посредником" — что-то вроде пистолета с широким стволом. Они испытали его на одном из своих, перед этим надолго запертым в одном из помещений без телевизора, вернее, монитора. Человек начал "просыпаться" — но после секундного облучения опять стал таким же, как люди вокруг.
Они изобрели устройство, действующее, как "черная звезда". И сделали их сотни.
Затем произошла "репетиция". "Спящие" на пару часов отбросили свою медлительность — разговаривали, шутили, смеялись, но потом одновременно закончили притворяться и медленно пошли смотреть на мигающие мониторы. Корабль, тем временем, летел к установленному еще до катастрофы пункту назначения, к планете, на которой жили миллионы людей.
Спящие хотели захватить мир. Превратить всех в таких же, как они. Незаметно, чтоб никто ничего не заподозрил.
…Тогда Максим сделал то, о чем давно думал. На складе, где он прятался уже несколько недель, в тяжелых металлических баллонах хранился газ. Для каких целей, Максим не знал. Зато он, как врач, понимал, что если этот газ вдохнуть, то уснешь, а через некоторое время наступит совсем глубокий сон — тот, который называют смертью. Максим написал на бумаге обо всем, что произошло, вывел резиновый шланг от баллона в общую для всего корабля систему вентиляции и повернул кран.
Перед этим он надел скафандр, но лишь для того, чтобы убедиться, что газ прошел во все помещения корабля и добрался до всего экипажа.
А потом снял шлем.
…Засыпая, он нашел ответ на вопрос, почему вспышка не тронула его. Правильный или неправильный — уже неважно. Максим отличался от всех только одним — он слишком любил космос. Слишком много в жизни случилось приключений и путешествий, слишком много он хранил воспоминаний, а заставить его выбросить их и стать таким, как все, не могла ни одна вселенская катастрофа.
18
Не знаю, хорошая эта повесть или нет. Нам понравилась. Хотя у нее есть и недостатки — она печальная и похожа на историю, которая сейчас происходит. Настолько похожа, что даже страшно.
Игорь все предвидел? Но как? И неужели любовь к космосу и фантастике действительно не позволила превратиться в чудовищ?
Судьбу Игоря необходимо понять. Потратить на размышление много времени. Внутри того, что мы сегодня узнали, помещаются мириады слов, но их надо найти.
А еще мне показалось, что когда Игорь стал для нас живым и реальным, то потерял чуточку своей волшебной ауры. Он теперь не самый великий писатель в мире, а просто очень хороший. Не лучше и не хуже многих других, ведь литература — не соревнование. Но любить его мы от этого меньше не станем.
Глава 30 Эпидемия
1
…Не расскажу, как мы возвращались домой. На автобусе, на метро, на трамвае — никакой роли не играет. Но одна мысль не выходила из головы — как бы не грустил, надо жить дальше.
Точнее, две мысли не выходили. Вторая не выходила особенно хорошо и заключалась в том, что нам необходимо что-то сделать. Поэтому мы отошли на заднюю площадку поговорить. Ладно, на метро мы ехали.
— Инопланетный метеорит превращает людей в зомби, — сказал Артем. — Мы оказались внутри фантастического романа. Круто.
— Мир — он словно текст, — сообщил Глеб. — Я читал об этом в одной взрослой к-книге. Настолько взрослой, что в СССР ее запретили. Хотя п-пока запрещали, слегка напечатали, и одна попала в школьную библиотеку.
— Я все равно не верю, что именно любовь к фантастике спасла нас от камня. Очень уж фантастично, — сказал я.
— Вовсе нет, — откликнулся Глеб, — я ч-читал в журнале "Наука и жизнь", что мозги космонавтов отличается от прочих. Когда кто-то в-видит Землю из иллюминатора, в его лобной коре п-появляется специфическое возбуждение, и оно со временем меняет расположение нейронных цепочек. Человек (вернее, к-космонавт), получает возможность смотреть на земные проблемы свысока. У любителей фантастики п-примерно так же. Глаза ведь у них т-точно необычные, в этом легко убедиться. Глаза связаны с мозгом, а странное, прикасаясь к чему-то, делает ст-транным и его.
Затем Глеб наклонил голову, широко раскрыл эти самые глаза и стал походить на загипнотизированного профессора медицины.