И последнее, по поводу кутузовской диспозиции! Все знают, что Кутузова потом многие долго и упорно обвиняли в ошибочности преднамеренного сосредоточения большей части сил на лучше защищенном природой правом фланге. Там была сосредоточена почти вся 1-я Западная армия Барклая.
В то же время Михаил Богданович предлагал главнокомандующему несколько иную расстановку сил на Бородинском поле: «Князю Кутузову было предложено под вечер при наступлении темноты переместить армию так, чтобы правый фланг 1-й армии (Барклаевской. – Я. Н.) сместился влево до высоты Горки (Новая Смоленская дорога. – Я. Н.), а левый примыкал к деревне Семеновское. Тогда как вся 2-я армия (Багратионовская. – Я. Н.) сдвинулась бы на Старую Смоленскую дорогу. Сие движение не переменило бы боевого порядка, каждый генерал имел бы при себе собранные свои войска; резервы наши, не начиная дела, могли быть сбережены до последнего времени, не будучи рассеяны, и, может быть, решили бы сражение. Князь Багратион, не будучи атакован, сам бы с успехом ударил на правый фланг неприятеля. Для прикрытия же нашего правого фланга, защищаемого уже местоположением, достаточно было бы построенных укреплений, 8 или 10 батальонов пехоты, 1 кавалерийского корпуса и казачьих полков 1-й армии. Князь одобрил, по-видимому, сию мысль, но она не была приведена в действие». Так описал потом свою задумку о «предупреждении неприятеля» генерал от инфантерии Михаил Богданович Барклай де Толли.
По некоторым данным, и начальник Главного штаба Беннигсен, и Багратион, видя, «что левый его фланг подвергается величайшей опасности», а «войска, находившиеся на правом фланге или даже в центре, слишком удалены от левого фланга и не смогут подойти своевременно, чтобы поддержать его», тоже предлагали Кутузову несколько отодвинуть 2-ю Западную армию назад.
Более того, родственник Кутузова, командующий корпусом генерал от инфантерии, граф Александр Николаевич Остерман-Толстой, с мнением которого считалась такая самодостаточная фигура среди русского генералитета той поры, как генерал-майор А. П. Ермолов, наслушавшись доводов других генералов по поводу явного сосредоточения Наполеоном своих сил напротив левого фланга русских, тоже решился уточнить у «дядюшки», а не делаем ли мы ошибки, оставляя свои силы преимущественно справа. И тут «старая лисица севера» так взглянул своим единственным глазом (к этому времени раненый глаз Кутузова уже почти закрылся и видел он им очень плохо) на «племянничка», что тот тут же почувствовал себя юным безусым 14-летним прапорщиком: «Вот и Буонапартия, вероятно, полагает, не делаем ли мы тут ошибки?» Вполне возможно, что, переместив войска согласно предложениям Барклая, Беннигсена и Багратиона, Кутузов вынужден был бы отстаивать эту позицию до последнего солдата, потому что в случае прорыва фронта армия Багратиона не выбралась бы из леса, весьма частого и заболоченного, не потеряв своей артиллерии. «Старый лис севера» не пошел на это, и уже ночью Милорадович показал Остерману последний приказ Кутузова: «Если неприятель главными силами будет иметь движение на левый наш фланг, где армия князя Багратиона, и атакует, то 2-й и 4-й корпуса идут к левому флангу, составив резерв оной». И все же, кое-какие силы (гвардейская пехотная бригада и две роты гвардейской артиллерии) были сдвинуты влево – за позиции 2-й армии.
Думается, нет смысла обсуждать «что бы было, если бы…»! Дело в том, что Последний Демон Войны наверняка нашел бы, как адекватно ответить на «упреждающие» русские перестановки-перемещения. Например, он мог нанести таранно-рассекающий удар по центру русской позиции – по деревне Бородино, где он, как известно, успешно и начал сражение, и лишь затем перенес акцент на левый фланг. Генерал от инфантерии Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов принял то решение по диспозиции, которое нам всем известно со школьной скамьи и сделал главное: дал предельно простой и категорический приказ «Стоять и умирать!». Вот русская армия и «стояла и умирала»…
Кутузовский штаб размещался в деревне Татариново, а сам русский главнокомандующий во время сражения располагался на правом фланге – в Горках (там он и ночевал перед битвой), как покажет развитие событий, довольно далеко от эпицентра сражения. Его венценосный визави руководил боем с возвышенности перед Шевардинским редутом, что позволяло хорошо видеть почти все поле битвы, кроме двух самых отдаленных участков. Для того чтобы обозреть всю диспозицию, ему нужно было подниматься на один из соседних холмов. Что он и проделает дважды во время сражения. Если бы он перемещался между флангами по столь пересеченной местности, то адъютанты со срочными донесениями не видели бы его и не знали бы, где его искать. Бонапарт и так был всего лишь в полутора километрах от Курганной высоты с батареей Раевского, а до Багратионовых флешей и вовсе – километр. В общем, Наполеон был весьма близко от линии огня, что было в его привычках: как можно быстрее получать сведения с поля боя. Ближе к концу сражения, когда линия фронта отодвинется, французский император передвинется еще больше вперед.
Глава 11
Затишье перед бурей
Во французской армии накануне сражения была проведена перекличка всего наличного состава войск, тщательно распределены силы. По построенным через Колочу вечером мостам поздно ночью передовые части ударных соединений французской армии были тихо и быстро переброшены на русский берег, чтобы с рассветом стремительно атаковать Багратионовы флеши. В ночь перед сражением приказом по армии Наполеон призывал ее к решительной схватке: «Воины! Вот сражение, которого вы так ждали! Сражайтесь так, как вы это делали под Аустерлицем, Фридландом и Ваграмом, и победа в руках ваших: она так нужна нам. Она доставит нам изобилие, хорошие зимние квартиры и скорое возвращение в отечество. Потомство с гордостью вспомнит о вас и скажет: и он был в великой битве под стенами Москвы!»
За день до сражения Кутузов осмотрел свои войска, отслужил с ними молебен под ликом особо почитаемой в народе иконы Смоленской Божией и т. п. Матери, спасенной от французов из Благовещенской церкви Смоленска генералом П. П. Коновницыным. Ее, чудом уцелевшую после попадания ядра в ящик, в котором она находилась, для религиозного воодушевления пронесли перед русскими войсками: «Заступница небесная, сохрани нас под кровом Твоим!» Сам Кутузов шел за ней с обнаженной головой и слезами на глазах. Прикладывались к ней все, начиная с Кутузова и до последнего солдата. Под громовое приветственное «Ураа-а-а!» Михаил Илларионович обратился к солдатам с напутствием на тяжелое испытание: «Братцы! Вам придется защищать землю родную, послужить верой и правдой до последней капли крови! Надеюсь на вас!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});