Вводный текст дешифрован, используя выражение полковника. Несколько белых пятен все же остались. Быть может, они так никогда и не будут нами поняты. Это вполне естественно, такая возможность допускалась изначально. Пожалуй, неясных мест вышло даже меньше, чем предполагалось. По крайней мере оптимистические прогнозы оказались ближе к истине, чем пессимистические.
Теперь расшифровка основной части послания шла практически без заминок. И в первые же дни стало понятно его содержание.
Инструкция. Руководство к изготовлению. Чего? А вот это не объяснялось. Никаких намеков. Пока оставалась непереведенной часть послания, оставалась и надежда, что ясность в этот вопрос все же будет внесена. Но эта надежда таяла с каждым днем…
* * *
Потерявшие листья деревья – зрелище тоскливое. Виктор Михайлович иногда думал, что называть деревья многолетними растениями неправильно. Каждое лиственное дерево в наших широтах проживает не одну, а сотни коротких жизней. Весной рождаясь и умирая осенью.
Любая смерть несет в себе мало веселого. Поэтому и грустно смотреть на дерево, еще месяц назад полное жизни, а сегодня готовящееся встретить свой конец.
В это время года ежевечерние прогулки не доставляли доктору Камневу удовольствия. Но он находился в том возрасте, когда не пренебрегают врачебными рекомендациями. Впрочем, и в более молодые годы Виктор Михайлович не считал себя умнее всех врачей.
Полчаса неспешной ходьбы по территории парка – разве это сложно? И все же маршрут выбирал таким образом, чтобы на глаза попадались по большей части хвойные деревья, которые не спешат жить и потому не замечают такие мелочи, как смена времен года.
В последние несколько дней компанию Камневу неизменно составлял Юрий Владимирович. Виктор Михайлович принимал его общество как должное, не задумываясь, хорошо это или плохо. Во время прогулки полковник расспрашивал о последних новостях в расшифровке сигнала, а в остальное время оставлял директора в покое, за редкими исключениями.
Виктор Михайлович понимал, что сегодня они идут по знакомому маршруту вместе в последний раз. Сигнал расшифрован полностью, насколько это возможно. Увы, участия в дальнейшей судьбе послания братьев по разуму профессор Камнев принимать не будет.
– Что же это все-таки может быть, а, Виктор Михайлович? – полковник бросает это как будто в сторону, словно бы не придавая вопросу значения.
– О чем это вы, Юрий Владимирович? – Тросточкой, что носит более для солидности, чем для опоры, Камнев касается веток сосны, растущей у тропинки.
– Да все о том же, профессор, все о том же, – гэбэшник благодушно улыбается. – Что нам все же предстоит собрать?
– А сборка таки состоится? – Виктор Михайлович сбрасывает маску незаинтересованного стороннего наблюдателя и с любопытством глядит на собеседника.
– Разумеется, я не имею права вам это говорить, – улыбается полковник. – Но как вы себе думали? Конечно, состоится.
– И не страшно?
– Очень страшно. Невероятно страшно, сами понимаете. Только… – За неимением тросточки Юрий Владимирович проводит по веткам рукой. – Только не собирать еще страшнее.
– Почему? – Профессор знает ответ на свой вопрос. Но все-таки спрашивает.
Полковник знает, что профессору известен ответ. Но все-таки отвечает:
– Вечных секретов не бывает, вы же понимаете. Рано или поздно…
– Понимаю.
– Да и потом… Упускать такой шанс… Нельзя! – Юрий Владимирович рубит ладонью воздух.
– Шанс на что? – с легкой ноткой язвительности в голосе спрашивает Камнев.
– На бурное развитие науки. На новые знания. На светлое будущее, наконец. Можете смеяться.
– Не буду, – профессор качает головой.
– Правильно, – полковник пожимает плечами. – И все же, вы не ответили на мой вопрос. Что там, по-вашему?
– Я не специалист в этой области… – не спеша начинает Камнев.
– А в этой области на Земле нет специалистов, – легко смеется полковник. – И вообще, в какой такой области?
– Да, – соглашается со всем сразу Виктор Михайлович. – Все-таки я думаю, это какое-то вычислительное устройство.
– Компьютер?
– Можно и так сказать.
– Можно… – Юрий Владимирович опустил голову, старательно обходя мелкие лужи. – Этого давно боялись.
– И быть может, справедливо.
– Быть может, – снова повторил полковник.
– Где будет проходить сборка, не скажете, конечно? Или сами не в курсе? – Виктор Михайлович совсем по-мальчишечьи прищурился.
– В курсе. Но, конечно, не скажу. Сообщу по секрету, я буду вести объект до самого конца… каким бы он ни был. – Полковник вдруг коротко хохотнул. – Между прочим, в качестве научного консультанта.
– Что? – Как ни старался, Камнев не смог сдержать своего удивления. И растерянности.
– Видите ли, Виктор Михайлович, – полковник чуть смутился. – Прежде чем уйти в душегубы, я успел защитить кандидатскую. По физике. Тема знаете какая была… – он запрокинул голову.
– Но вы же… – Камнев развел руками и не мог подобрать слов. – Ведь вы…
– Вы имеете в виду наши с вами беседы? – пришел на помощь Юрий Владимирович. – И мои чудовищные вопросы? Я искренне прошу у вас прощения за этот в некотором роде спектакль. Основную часть информации я брал из отчетов, но некоторые детали мне удобнее всего было уточнять именно таким образом, – полковник обезоруживающе улыбнулся.
Виктор Михайлович Камнев еще некоторое время смотрел на визави так, словно видел его впервые в жизни. Затем, не говоря ни слова, решительно двинулся прочь, выражая свою неприязнь нервными движениями плеч.
* * *
Все предосторожности были приняты. Все, что могли прийти в голову человеку, и кое-какие еще на всякий случай. Не будем их перечислять, дабы не превращать описание событий в скучную техническую документацию.
Финальная сцена выглядела так. Подземный бункер с толстыми стальными стенами, освещенный газовыми лампами – никакого электричества. Никаких роботов, так как для их работы необходима энергия, которой мог бы воспользоваться таинственный агрегат, созданный по инструкции неведомых нам существ. Последний этап сборки осуществлялся вручную четверкой добровольцев, стоящих сейчас в нескольких шагах от странного пластикового шара, в который только что была вставлена последняя деталь.
Одним из этих людей был Юрий Владимирович, который в описании своей роли в проекте проявил присущую ему скромность.
Шар оставался неподвижен. Шар бездействовал. Впрочем, каких действий от него можно было ожидать, оставалось совершенно непонятным. Лучшие ученые не смогли сказать ничего определенного относительно его «начинки».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});