Бюргер Я. Ноде (Претория). Посевы совершались в обыкновенное время. Женщины и дети терпят недостаток. Скота не много, нужды пока еще нет.
Заседание заканчивается молитвой и отсрочивается до следующего утра.
Пятница, 16 мая 1902 года
Собираются около 9 часов утра. Заседание открывается молитвой. Читаются документы, относящиеся до переговоров британского и нидерландского правительств. Обсуждается вопрос: должно ли собрание попытаться устроить через лорда Китченера сообщение с депутацией, находящейся в Европе? Приводятся доводы за и против. Постановлено: не обращаться к лорду Китченеру по этому поводу.
Генерал Фронеман, поддерживаемый коммандантом Флеммингом, предлагает: поручить обеим республикам благодарить его величество короля Англии и ее величество королеву Нидерландскую через посредство лорда Китченера за их пожелания ускорить переговоры о мире, что явствует из переписки между этими правительствами, равно как и выразить сожаление собрания, что правительство его величества короля Англии не приняло предложения правительства ее величества королевы Нидерландов, в котором выражалось желание, чтобы наши представители в Европе, пользующиеся нашим доверием, вошли бы в телеграфное общение с обеими республиками; а также выразить сожаление, что лорд Китченер со своей стороны отклонил предложение наше по тому же вопросу.
Предложение в этой редакции принимается собранием, а редакция г-на Босмана, поддерживаемая Гроблером, отклоняется.
Переходят к обсуждению прочитанных документов.
Бюргер П. Вильсон считает дело очень серьезным. «Место, на котором вы стоите, есть священное место». Это библейское изречение касается и нашей страны. Земля, на которой мы стоим, несомненно священна, пропитана кровью и слезами наших праотцев и наших братьев. Мысль о том, чтобы отдать эту землю, ужасна. Но возможность эту нужно принимать в расчет. Ясно, что есть округа, которые нужно покинуть. Неприятель, по-видимому, желает согнать нас в тесные кучи, для того чтобы и самому сосредоточить свои силы. Изо всего нами слышанного узнаем, что относительно лучше, чем в других местах, обстоит дело в Оранжевой республике. Не то в Трансваале. Там уж очень тяжело. Г-ну Вильсону кажется, что нужно покончить с войной. Если бы была возможность сохранить независимость, то нужно бы продолжать войну и подвергнуть себя еще более горьким испытаниям. Но вопрос заключается в том: есть ли надежда на независимость? Мы не знаем, каково положение вещей в Европе. Доклад, полученный от находящейся там депутации и прочитанный здесь, страдает полугодовой давностью. Если бы было что-либо благоприятное для нас, то, вероятно, с того времени мы все-таки что-нибудь уже услыхали бы оттуда. Ясно, что мы должны стараться с честью заключить мир. Но как? Мы должны, конечно, пробовать удержать нашу независимость. Поэтому хорошо было бы поручить правительствам выслушать еще раз доводы Англии, что дала бы она нам взамен независимости? Это нужно было бы знать еще до нашего окончательного заключения. Бюргер П. Вильсон сам не видит возможности продолжать войну. Ему очень горько так говорить, но он считает, что это его долг.
Бюргер де Клерк говорит о наличности страшных затруднений. Вопрос состоит в том: продолжать ли войну? Но необходимо иметь в виду и будущее. Нужно спросить самих себя: какие будут последствия, если продолжать войну, и какие последствия, если ее прекратить? Он указывает на то, что 15 000 человек стоят против 250 000 англичан, что провиант скуден, лошадей мало и много еще других тяжелых затруднений стоит поперек дорога. Все, вместе взятое, не дает возможности продолжать войну далее. Нужно принять в соображение, что если продолжение войны может повести к сохранению независимости, то он первый готов на новые жертвы. Если же этого нельзя достигнуть, неужели нужно дать себя истребить, умертвить, отдаться в плен, неужели идти к этому печальному концу? Он полагает, что благоразумие требует того, чтобы спасти то, что может быть спасено. Мы не должны жертвовать собой, как народом. Кто знает, что предопределено для нас Богом?
А если мы дадим себя истребить, тогда мы перестанем существовать как народ. Имеет ли право народ, боровшийся так, как сделал это африканский народ, приносить в жертву всю свою дальнейшую судьбу?
Коммандант Редер (Рувилль) соглашается с тем, что хотя наступившее время очень мрачно, но все же есть и блестящий луч. А если мы отдадим свою независимость, где же тогда будет этот луч? Спрашивается: должны ли мы продолжать борьбу, пока не будем уничтожены? Но разве нельзя переставить вопрос так: не должны ли мы вести борьбу до тех пор, пока не освободимся? Нашу независимость мы должны сохранить. Она должна быть выше всего, и, только опираясь на нее, мы можем ставить условия. Нужно сражаться до тех пор, пока мы не умрем, не будем взяты в плен или не будем освобождены.
Генерал Кемп согласен, что положение очень серьезно. Нет сомнения, что будущность до известной степени темна. Но когда война начиналась, было то же самое. Мы должны идти вперед. Если только подумать, чего нам уже стоила война, каких жертв, сколько крови пролито, то нельзя оставить дела на полпути. Что касается его лично, то он готов продолжать борьбу до смерти или до избавления. Не нужно смотреть только с темной стороны.
В нескольких округах провиант скуден, но везде еще можно найти пропитание. Округа, которым грозит голод, должны быть оставлены. Конечно, много буров уже взято в плен, много буров умерло. Но это только придает бодрости. Именно потому, что все дело так много стоило, нельзя теперь его оставлять. Стоит только раз дать себя победить, тогда конец африканскому народу, тогда нет надежды на возрождение. Почему не продолжать нам верить в Бога? Мы не имеем права быть маловерными. Бог помогал нам до последней минуты.
Фельдкорнет Брейтенбах (Утрехт) отклоняет всякие громкие слова. Нужно относиться друг к другу терпимо. Ему поручено было бюргерами, которые его выбирали, принести ответ: должна ли война быть продолжаема? Если б он мог дать своим бюргерам утвердительный ответ, Утрехт продолжал бы войну; скажет он «нет», Утрехт перестанет сражаться. Теперь он видит, что не может принести этого определенного ответа. Он слышал, что 10 округов в Трансваале не могут более продолжать войны. Что же с ними делать? Неужели бросить их на произвол врага? Нельзя же участвовать в обсуждении этих вопросов одним сердцем, нужно же ведь выслушать и рассудок. А что он говорит? Мы не можем продолжать войны. Если продолжать войну, то надо это делать так, как делали вначале. А этого нельзя. Указывают на Бога, но ведь нельзя же у Него спросить совета, мы можем лишь судить об этом по тому, как Он отвечает на наши молитвы. Мы начали войну с маузеровскими ружьями и с Библией в руках. И чем же Бог ответил на наши молитвы? Нужно же ведь взвесить все и рассудком. Если мы будем продолжать войну, мы убьем себя как отдельный народ. Ведь мы же слышали, что 10 округов не могут продолжать борьбы. Должны ли мы сказать: мы пойдем воевать, а они, эти 10 округов, пусть пропадают?! Нет, мы должны спасать то, что еще можно спасти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});