Читать интересную книгу "Последняя книга. Не только Италия - Аркадий Викторович Ипполитов"

уже не удовлетворяли папские амбиции. Новый собор должен был стать самым большим сооружением на земле. Проект был заказан все тому же Браманте, который создал план, но при жизни Юлия II успел лишь приступить к строительству.

Юлий II умер в 1513 году. Все его правление состояло из постоянных войн и вечно меняющихся союзов. Одной из главных задач была борьба с амбициями французского короля, и Юлий II добился, что в 1512 году французские войска покинули Италию. Победа была достигнута за счет уступок все возраставшему влиянию Испании и Священной Римской империи, и над всеми государствами Италии, ослабленными междоусобными войнами, нависла угроза зависимости. Стало очевидно, что с идеей политического главенства Папской области надо расстаться.

Утверждать Папскую область как самостоятельную силу на политической арене открыто, используя вооруженные силы, как это делал Юлий II, было уже невозможно. Новый папа, Джованни Медичи, принявший имя Лев X, скрытный и осторожный во внешних проявлениях, был по характеру полной противоположностью своему предшественнику. Очень молодой – ему было всего тридцать восемь на время его понтификата, – Лев X стал последним папой в истории, который до своего избрания не имел священнического сана, ибо он принадлежал к тому типу служителей церкви, которых итальянский язык именует особо, называя cardinale laico, «кардиналом-мирянином». Будучи кардиналом, Джованни Медичи не давал обета безбрачия и не мог совершать таинств. Он получил тем не менее необходимое для избрания большинство в две трети голосов, и одной из причин его победы была уверенность, что новый папа, используя свои дипломатические таланты, а также связи своего семейства, сможет договориться и с французами, и с испанцами, и со Священной Римской империей. Он и договорился, но, второй сын Лоренцо Великолепного, Лев X был предан интересам Медичи. Для пап это было не ново, все папы покровительствовали своим родственникам, однако семейство Медичи в большей степени было озабочено Флоренцией, чем Римом. Главной целью Льва X стало восстановление власти Медичи во Флоренции, и, умело играя на противоречиях Франции и Священной Римской империи, он добился их возвращения, хотя его интриги вовлекли Рим в сложную и рискованную международную игру.

Культурная политика Льва X также была продолжением идей и начинаний Юлия II. Он продолжил грандиозное строительство нового здания собора Святого Петра, поручив его, после смерти Браманте, сначала Рафаэлю, своему любимому художнику, затем – Антонио да Сангалло Младшему. Лев X утвердил программу росписи папских покоев, принятую при Юлии II, и Рафаэль с мастерской возобновил работу. Двор Виллы Бельведере с его Antiquario по-прежнему оставался центром Ватикана, и античные коллекции Ватикана пополнялись. Идея Roma Aeterna, единства Рима христианского и Рима языческого, при Льве X сохраняла свое значение. Впрочем, во время его правления она приобрела несколько иной оттенок. Джованни Медичи, как и все его семейство, был сластолюбив и склонен к роскоши. Ему приписывается фраза, сказанная сразу после избрания своему кузену Джулио, в будущем – папе Клименту VII: Poiché Dio ci ha dato il Papato, godiamocelo [Поскольку Господь сделал нас Папой, то давайте наслаждаться (ит.)]. Характерно, что если любимым художником Юлия II был Микеланджело, то Лев X предпочитал Рафаэля. Лоджия Рафаэля, великий цикл фресок, созданный по прямому заказу Льва X, лучше всего передает дух его правления. В росписях Лоджии Рафаэля, так же как и в росписи потолка Сикстинской капеллы, рассказывается история человечества, данная в неразрывной последовательности от первых шагов Адама до Воскресения Иисуса Христа. В том и другом случае основные сцены посвящены событиям Ветхого Завета, предвосхищающим пришествие. На Новый Завет у Микеланджело прямо указывают фигуры предков Иисуса, помещенные в люнеттах, у Рафаэля сцены из евангельской истории естественно продолжают историю ветхозаветную. В этом нет ничего принципиально нового, подобных циклов было множество, но и Микеланджело, и Рафаэль в Библию вплетают античность. У Микеланджело античность олицетворяют прекрасные обнаженные юноши, держащие в руках гирлянды желудей, намекающих в одно и то же время и на герб семейства делла Ровере, и на символику золотого века. У Рафаэля античность, означенная множеством орнаментов, выстроенных по принципу древнеримских гротесков, окружает библейские сцены причудливым плетением языческих мотивов. И Микеланджело, и Рафаэль представляют Античность как царство красоты, но для Микеланджело важна ее трагическая героика, для Рафаэля – радостная гармония. Гедонист Лев X недаром избрал Рафаэля.

Продолжая посредством дипломатических интриг утверждать роль Папской области, Лев X достиг некоторого равновесия сил на полуострове и утвердил власть своего семейства во Флоренции. Правление Льва X – зенит Высокого Ренессанса, и Рафаэль с учениками воплотил в своих фресках дух римской, имперской роскоши, определявший стиль жизни нового папы. Рим наслаждался спокойствием и богатством, но ситуация становилась все сложнее. Папа был далеко не безупречен, и недоброжелатели папской власти, которых всегда было множество, получали новые поводы для ее обличения. Критика в адрес Рима, никогда не стихавшая, усилилась. Лев X истощил казну, тратя огромные деньги на строительство собора Святого Петра, поддержание армии, различные художественные проекты, и на благотворительность в том числе. Про благотворительную деятельность никто не вспоминал, зато все обсуждали его пиры и различные причуды. Возмущение, искусно подогреваемое врагами папы, росло, и авторитет Рима зашатался. Папа Лев X, всегда нуждавшийся в деньгах, широко развернул торговлю индульгенциями, то есть официально выданными церковью документами, освобождающими от наказания за грехи. Торговля привела к многочисленным злоупотреблениям, вызвавшим всеобщее негодование. Мартин Лютер, католический священник, посетивший в юности Рим, используя недовольство курией, выступил с провозглашением полного освобождения церкви от папской власти.

«Диспут доктора Мартина Лютера, касающийся покаяния и индульгенций», вывешенный в 1517 году на двери церкви в Виттенберге, породил необратимые последствия. Германия взорвалась. Папский престол попытался трактовать виттенбергское выступление как очередную ересь, но вскоре стало ясно, что лютеранство представляет не какое-то локальное движение, с которым при усилии можно будет справиться. Лютера поддержали многие немецкие князья, что привело к резкому расколу, разделившему Европу, до того мыслившуюся как единое целое с одним единым духовным центром в Риме. Подняла голову Реформация, угрожавшая существованию института папства. Виттенберг был за Альпами, не близко, но Рим лихорадило, и в последние годы Льву X было не до наслаждений.

Неожиданная смерть папы в 1521 году привела курию в смятение, и, желая как-то поправить положение, кардиналы выбрали фламандца Адриана Буйенса, принявшего имя Адриан VI. Одной из причин его избрания была близость к испанскому престолу, на помощь которого Ватикан рассчитывал, а с его личными качествами курия связывала надежды на внутренние реформы, способные спасти Ватикан от угрозы внешней, то есть от Реформации. Новый папа, родившийся в