ссылаясь на научные данные, что их провинция действительно была когда-то дном океана и что столбы эти выточены струями подводных течений.
Во многих горах – пещеры. По одной из таких пещер мы шли несколько километров, ежеминутно останавливаясь в восхищении. Поистине фантастическое зрелище – грандиозные подземные замки, колоннады, арки и глубокие пропасти, куда низвергаются водопады.
Гуансийцы нашли применение пещерам и лабиринтам: они скрываются здесь от воздушных налетов.
Женщины здесь никогда не бинтовали ног. Наравне с мужчинами они работают в полях, таскают тяжести. Это редко встретишь в Хубэе или Хунани. Нельзя не залюбоваться стройной, здоровой гуансийской женщиной. Из-под синего чепца на матовом, цвета слоновой кости, лице сверкают черные глаза. Сильные мускулистые руки ворочают тяжелое весло джонки; упругой походкой идет женщина, неся тяжелые корзины с овощами. Гуансийская женщина прекрасно стреляет, легко переносит все лишения военной жизни.
Гуансийцы – народ воинственный и даже в мирное время оружия не складывали. С первых дней войны Гуанси дала стране лучших своих сынов. Об их отваге, организованности, высокой военной грамотности и выносливости говорят с одобрением военные специалисты, которым довелось наблюдать операции, проводимые гуансийскими войсками. Они участвовали в знаменитой операции под Тайэрчжуанем, где были разгромлены японские войска. В боях под Сюнчжоу в мае 1938 года 48-я гуансийская дивизия двадцать дней вела непрерывные бои с превосходящими силами врага и обеспечила выход главных китайских сил из окружения.
Каждая деревня, каждый уезд превращены сейчас в боевую единицу. Никогда так активно не проводилось в деревнях военное обучение, как в эти недели напряженного ожидания вторжения врага.
Помимо регулярных гуансийских войск, больше 150 тысяч партизан, обученных военному делу, вооруженных и имеющих грамотных командиров, готовятся к борьбе. У крестьянина Гуанси винтовка – личная собственность. Он за ней внимательно ухаживает, чистит, бережет ее. Передвижные ремонтно-оружейные бригады недавно провели переучет оружия и зарегистрировали 170 тысяч новых хороших винтовок. А всего у крестьян насчитывается свыше 700 тысяч штук исправного огнестрельного оружия, включая револьверы, ручные и станковые пулеметы. Все это – личная собственность отрядов самообороны, готовых вступить в борьбу.
Ежедневно крестьяне, завтрашние партизаны, после работы проводят несколько часов на военной учебе. Вся провинция разбита на одиннадцать партизанских районов. Каждый район включает несколько уездов или деревень. Хорошо организована телефонная связь между деревнями, уездами, районами и руководящим центром – штабом Гуансийской пятой армии. По первому сигналу каждый крестьянин-боец придет со своей винтовкой в назначенное место, отряды партизан уйдут в горы и во взаимодействии с регулярными правительственными войсками будут наносить удары по флангам и тылам наступающего врага.
Вместе с мужчинами пойдут и женщины. Тысячи гуансиек обучены военному делу. Многие из них будут с оружием в руках в строю рядом с мужчинами. Большинство женщин организовано в отряды вспомогательной (фронтовой) службы – санитарные, продовольственные, связи, политические и другие.
Много женщин обучается в военных школах. Я наблюдал полевые тактические занятия женского батальона. Девушки в возрасте от 17 до 24 лет в тяжелом солдатском обмундировании в жаркий солнечный день после продолжительного горного марша проводили наступление в сложных условиях пересеченной гористой местности. В этих занятиях они показали исключительную выносливость, железную дисциплину и отличные результаты по стрельбе из боевой винтовки.
Когда был объявлен набор в одну военную школу, от молодых парней и девушек поступило 18 тысяч заявлений: отобрано 4,5 тысячи человек. В течение двух месяцев курсанты занимались по десять часов ежедневно в классах и полевой обстановке; раз в неделю полевые занятия проводились в ночных условиях. Сейчас, по окончании учебы, они, разбившись на отряды, отправляются на все фронты Китая для ведения вспомогательной работы в армии, а в случае необходимости – и для борьбы с оружием в руках в рядах бойцов. <…>
После падения Уханя город Гуйлин, главный город провинции Гуанси, стал крупным культурным центром. Сюда приехало много художников, журналистов, писателей. Сегодня меня познакомили с одним из крупнейших писателей современного Китая Го Можо. Го Можо – один из теоретиков литературной группы «Творчество», объединившей еще в 1920 году наиболее революционные силы китайской литературы.
Вечером по главной улице Гуйлина трудно пройти и проехать. На перекрестке, где помещается единственный в городе кинотеатр, стоят огромные толпы народа. Над дверьми театра – огромный портрет улыбающегося Ворошилова, принимающего парад войск.
Над головой Ворошилова реют самолеты, ниже нарисованы мощные танки, тяжелые орудия, линкоры.
В городе впервые демонстрируется советский фильм «Если завтра война». Все билеты закуплены еще с утра. Несколько полицейских тщетно пытаются водворить порядок у театра, двери которого штурмуют сотни людей. В зрительном зале люди сидят по двое на стульях, стоят и сидят в проходах. Гаснет свет. Фильм идет на русском языке. На маленький экранчик рядом с экраном проецируются диапозитивы с надписями на китайском языке.
Первый ураган оваций вспыхивает в зрительном зале, когда появляется на экране товарищ Сталин. А потом уже фильм идет под сплошные неумолкаемые аплодисменты и приветственные возгласы. Бурю восторга вызывают эпизоды, показывающие технику Красной Армии, разгром врага.
Фильм очень изношен. Он часто рвется, плохо звучит, экран темный, но, несмотря на это, успех колоссальный.
Китайский зритель очень любит советские кинокартины. Миллионы людей смотрели «Чапаева», «Мы из Кронштадта», «Волочаевские дни», «Петра I», «Балтийцев», «Цирк», «Ленин в Октябре».
К сожалению, в Китай все советские фильмы до сего времени приходили только в одном позитивном экземпляре, который прокручивался до полной амортизации. Однако зрители такой изношенный фильм предпочитают американскому фильму с участием кинозвезд, прекрасно звучащему, но бессодержательному.
Огромен интерес китайского зрителя к советской кинохронике и особенно к хронике, показывающей мощь Красной Армии. Очень часто фасады китайских кинотеатров, в которых идет американский сверхбоевик, украшены огромной рекламой не этого боевика, а трехсотметрового выпуска советской кинохроники, идущей в программе.
Невдалеке от кинотеатра расположен главный городской театр. В нем сегодня концерт молодежной музыкальной самодеятельности. Притихшая аудитория слушает ноктюрн Шопена. Играет парень в солдатской форме, играет прекрасно, полузакрыв глаза и склонив стриженую голову к скрипке – неразлучной спутнице его военных походов. После выступления скрипача школьные и студенческие хоровые кружки поют новые песни борющегося Китая. Эти песни о борьбе и страданиях народа – иногда тягучие, надрывные, иногда бодрые, заливистые. Детский хор звонко, голосисто поет партизанскую песню «Я-хэй!»:
Мы партизаны, я-хэй!
Отстоим свою родину, я-хэй!
Мы деревенские мужики, я-хэй!
Кто хочет быть рабом? Я-хэй!
Выгоним японцев, я-хэй!
Станем свободными, станем веселыми, я-хэй!
Театр переполнен, гремят аплодисменты. Через раскрытые окна песня вырывается на переполненную людьми улицу. Проходящая мимо театра