да, мой тринадцатилетний сын или девятилетний Красный господин, вынужденно возглавившие клан в столь нежном возрасте, наверняка бы первым делом озаботились судьбой какой-то захолустной деревушки, – саркастично бросил Мэйбидос. – Просто восхитительная наивность и глупость, в которые я вполне могу поверить относительно женщины, потерявшей всю семью, но которые никак не могут быть свойственны воину, дослужившемуся до звания личного телохранителя наследника.
Мэйбидос поднялся со своего кресла, медленно спустился с помоста и неспешно подошёл к пленнику, брезгливо глядя на него сверху вниз, как на жалкую букашку, случайно угодившую под сапог.
– Ты, очевидно, полагаешь, что сможешь растрогать всех присутствующих своей слезливой историей о несчастной деревушке и её бедных, незаслуженно страдающих жителях. Уверен, на юных сердобольных дев вроде Сиреневой госпожи или наследниц долины Тайшу это и подействует. Только вот ни я, ни остальные бэкхраны не являемся невинными девицами и видим твоё гнилое нутро насквозь.
– Бэкхран Мэйбидос уже давно заметил, что кто-то мутит воду в его клане, старательно пытаясь стравить долину Цэгнус и поместье Лундун, – поддержал коллегу Эльзир, глядя на пленника равнодушными глазами. – Нападение, организованное на него незадолго до начала Большого Совета с использованием яда из растения, растущего преимущественно на территории поместья Лундун, только укрепило его в уверенности: среди воинов долины Цэгнус затесался предатель.
– Так что, если ты считаешь себя самым умным и хитрым, спешу тебя огорчить, – холодно проговорил Мэйбидос. – Мы с Эльзиром с самого начала просто подыграли тебе, чтобы вывести на чистую воду, а заодно определить сообщников, если таковые имеются.
– Что ж, вы пожертвовали тремя жизнями, чтобы найти меня, – Иетиу даже не дрогнул, напротив, гордо вскинул подбородок, разговаривая с бэкхраном. – Оно того стоило?
Мэйбидос проигнорировал его вопрос и повернулся ко мне.
– Сиреневая госпожа, поведайте нам о том, как этот жалкий червяк проник в ваш дом и чего хотел.
Я равнодушно пересказала события минувшей ночи, следом слово взял вихо Таофэн, – всё ещё немного бледный, с перебинтованной головой и правой рукой на перевязи, – поведавший о том, как сразу после ужина Иетиу пришёл к нему в дом якобы с просьбой от наследников долины Цэгнус провести им экскурсию по хранилищу артефактов и вероломно напавшего, как только вихо повернулся к нему спиной.
– Итак, мне кажется, мы услышали достаточно, – подытожил Мэйбидос, как только Таофэн закончил говорить. – Многоуважаемые бэкхраны, я ходатайствую о передаче пленника в руки долины Цэгнус для свершения справедливого суда и назначения наказания.
Лицемерие и искренность
– Учитывая, что поместье Лундун пострадало от действий Иетиу намного сильней, чем долина Цэгнус, разве не разумней будет отдать право суда бэкхрану Эльзиру? – подал голос Фэрдэйс, при этом сохраняя на лице настолько невинное выражение, что лично мне стало очевидно – он намеренно лезет не в своё дело, провоцируя новый виток конфликта между двумя кланами.
– Это не тот случай, когда стоит мериться, чья рана глубже, – категорично отрезал Эльзир. – Я верю в справедливость бэкхрана Мэйбидоса и доверяю ему вершить суд.
– А вот я не нахожу подобное справедливым, – елейным голосом сообщил Фэрдэйс. – Разве не ваше с Мэйбидосом многолетнее бездействие привело к нынешней трагедии? Иетиу, так же как и бедняжка, напавшая на Второго наследника долины Цэгнус, лишь невинные жертвы вашей безалаберности, господа. Если бы вы ещё пятнадцать лет назад определили, к какому клану относится их деревня, и не игнорировали все эти годы призывы о помощи, разве была бы у них причина мстить?
– И что же предлагает многоуважаемый бэкхран Фэйрдэйс? – холодно спросил Альсаф, явно собиравшийся встать на защиту своих друзей, тем более, насколько я могла судить, он питал личную неприязнь к бэкхрану озера Байлузэ и тот отвечал ему полной взаимностью. – Пожалеть бедолагу, хладнокровно убившего трёх человек, и отпустить?
– Разумеется, Иетиу должен понести наказание, – заверил его Фэйрдэйс. – Но оно должно быть соразмерным преступлению и учитывать смягчающие обстоятельства. Очевидно, что и Мэйбидос, и Эльзир, как пострадавшие стороны, не могут быть непредвзяты. Следовательно, и доверять суд им нельзя.
Я ощутила, как к горлу подступила тошнота от разворачивающейся передо мной сцены. Я не понимала, чего сейчас пытается добиться бэкхран озера Байлузэ этим спектаклем. Однако я хорошо помнила, как и ему, и остальным бэкхранам было глубоко наплевать на судьбу Улата, за которого заступалась и я, и Дэджун, и Мартнэйт – тогда справедливый суд никого не волновал. А ведь что Улат, что Иетиу – всего лишь простые воины из числа заклинателей. Почему же к ним такое разное отношение? Что такого есть в Иетиу – или чего его помилованием пытается добиться Фэрдэйс, – раз он заслуживает больше «справедливости», чем Улат?
Я внезапно осознала, что не желаю получить ответ на этот вопрос. Этот парад лицемерия был мне омерзителен, и я не хотела больше в нём участвовать.
Я резко поднялась со своего места. Спор бэкхранов тут же стих, и множество глаз обратились ко мне.
– Приношу свои извинения, – с трудом выдавила я и, сложив руки под грудью летучей мышью, склонилась в поклоне. – Если моё присутствие больше не требуется, я прошу у бэкхранов позволение вернуться в кэа.
– Разумеется, – моментально отозвался Эльзир, и я заметила тень беспокойства, пробежавшую по его лицу. – Чатьен Васт, – бэкхран поместья Лундун повернулся к толпе, из которой тут же вышел мой наставник. – Позаботьтесь о Сиреневой госпоже.
Получив разрешение, я ещё раз поклонилась собравшимся, после чего поспешно покинула мэн, однако двинулась не в сторону дома, а прямиком в сад, ощущая острую потребность в движении и свежем воздухе.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Васт, нагнавший меня практически сразу, однако не сделавший ни малейшей попытки меня остановить.
– Так, словно мне на голову вылили ведро с помоями, – честно ответила я.
– Политика не самая приятная вещь, – признал он, и Ордет, как обычно не отходивший от меня ни на шаг, согласно угукнул, явно разделяя его мнение.
– Никогда не интересовалась политикой, – сообщила я хмуро, чуть замедляя шаг. – Ненавижу лицемеров. – Я тяжело вздохнула, остановилась и, прикрыв глаза, запрокинула голову, подставляя лицо слабым, едва ощутимым солнечным лучам и лёгкому ветерку.
Васт с Ордетом и Чалой встали полукругом возле меня, выказывая молчаливую поддержку – подобное поведение приятно грело душу, напоминая, что мир полон хороших людей. Просто