«Сижу тут с ними, жопу протираю, словно от меня что-то зависит! А там таких свидетелей из-под носа уводят! Ну что за дерьмо!» — подумал расстроенный Троекуров.
— Эта штука мимикрирует, без сомнений, — голос Феди Малаева отчетливо прозвучал в беспорядочном гуле. Белов так проворно дал слово консультанту ФСБ по паранормальным явлениям, словно давно уже мечтал об этом.
— Мы слушаем вашу экспертную оценку, — важно сказал начальник Штаба, уже успевший забыть о Федином существовании.
— Не надо быть экспертом, чтобы понимать, что это Нечто изменило тактику. После предупреждений оставшиеся в районе могли зайти в неизвестное загадочное здание только специально. Но те, кто хочет попасть в фантом намеренно, ему не нужны. Это очевидно, ведь еще никому из тех, кто ищет встречи, не удалось даже увидеть фантом. А желающих немало. И Нечто стало действовать по-другому. Я уверен, что оно теперь использует как ловушку объекты, которые хорошо знакомы людям. Просто копирует этот объект, возникая перед ним. — Федя внимательно посмотрел на присутствующих. И сразу же пояснил: — Человек подходит к двери прачечной, берется за ручку, открывает, заходит. А реальная прачечная всего-то на метр дальше. Фантом как бы образовывает фальшивый фасад. Кроме того, Нечто экспериментирует с новыми формами. Подземный переход ему удался, он обязательно использует его еще раз. Но это не так опасно, как мимикрия под реальные объекты. Я думаю, что если мы срочно не запрем всех жителей района в их домах до начала эвакуации, то потери будут огромными. Мне кажется, что следующим его шагом станет мимикрия под жилые дома. Люди пойдут домой, в родные подъезды. О такой опасности их никто не предупреждал. Вы представляете, какой у него может быть урожай? — закончил Малаев в мертвенной тиши кабинета.
— Так, паниковать нельзя. Паника нам сейчас совсем ни к чему, — неуверенно произнес начальник Штаба Белов, обращаясь не то к жителям Останкина, не то к Штабу, а может, и к самому себе.
— А если это Нечто такое коварное, что ж оно сразу под дома не замаскировалось? — сердито спросил у консультанта федерал, сдвинув брежневские брови.
— Откуда ж я знаю? Объяснений может быть много, да только все они — сплошные догадки, — мирно ответил Федя, пожав плечами. — Может, ему для копирования реальных предметов нужно больше энергии? Или он специально обстановку нагнетает. Или просто играет с нами. Вдруг наш враг — обычный ребенок, которому нравится такая игра?
— Какой еще ребенок? — обескураженно пробормотал Белов.
— Потусторонний, инопланетный, из другого измерения. Или проказник из той цивилизации, которая живет на Земле вместе с нами, только старше нашей на много тысяч лет. Выбирайте вариант, который вам больше нравится. Ни один из них нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, — ответил Малаев, грустно улыбнувшись.
Глава Штаба недовольно насупился.
— И давно у вас такие догадки по поводу этой микри…
— Мимикрии, — подсказал Федя. — Со вчерашней ночи. Но это только предположение.
— Ладно, оставим гадания для другого раза, — раздраженно хмыкнул генерал-лейтенант. — По поводу повторного предупреждения, чтоб из дома не выходили, — я согласен. Сегодня сделаем.
— Сейчас бы надо, — уверенно глядя в глаза Белову, сказал Федя.
Пропустив эту поправку мимо ушей, начальник Штаба продолжил:
— Будем обсуждать детали операции. Сперва — взаимодействие. Всё должно быть четко и понятно, без самодеятельности и дурацких инициатив. Начнем с внутренних войск.
Только генерал ВВ Масленников открыл было рот, как Белов прервал его:
— Но… сначала прошу пару минут времени. Надо позвонить полпреду президента.
Взяв со стола солидный мобильник, Белов тяжело поднялся и вышел из кабинета.
Федя точно знал, о чем будет говорить начальник Штаба с полпредом. «Только бы слово „мимикрия“ не забыл. Хотя не страшно… Полпред мужик умный и образованный, подскажет», — подумал Малаев, глядя в спину уходящему Белову.
ПОВЕСТВОВАНИЕ ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТОЕ
В гараже, который стал временным домом для Васютина и Берроуза, было немало вещей: нужных и не очень, дешевых и по-своему ценных. Но по-настоящему бесценной была лишь одна. Со стороны она выглядела более чем заурядно. Большая синяя спортивная сумка, в которой лежали какие-то угловатые предметы разного размера. Ничего важнее этих странных вещиц в жизни Кирилла Васютина не было. Он не задумываясь убил бы любого, кто вздумал бы покуситься на невзрачную сумку. В ней лежала единственная надежда на спасение жены и ребенка.
Вернувшись со встречи с Малаевым, Кирилл достал ее и подержал в руках, словно примериваясь к решающему шагу всей его жизни.
«А если чего-то не хватает? Или какой-нибудь значок неправильно выпилен… Или, например, Вигалин просто ошибся. Повлияет это на результат? А вообще вся эта затея может на что-нибудь повлиять?» — холодея от страха, думал он.
Достав из внутреннего кармана куртки свернутый пополам лист, он развернул его и долго глядел, будто разгадывая шараду. Бережно сложив, убрал его обратно.
— Даже если я сошел с ума… Это лучше, чем просто бессмысленно ждать. Лучше! — прошептал он.
«Вигалин не ошибся. И сделаны они все правильно, четко по рисункам. — Он замер, прислушиваясь к себе, но так и не смог понять, верит ли в свою догадку или нет. — Скоро я все узнаю».
Поведав последние новости о мимикрии Берроузу, он вдруг заметил, что на канадца это произвело немалое впечатление. «Надо ему обязательно рассказать. Риск немалый, он должен быть предупрежден».
Кирилл вдруг вспомнил свой первый разговор с Александром Степановичем Вигалиным. Это было на следующий день после того, как Берроуз рассказал ему об останкинской ведьме. Тогда Кирилл всю ночь просидел в Сети, собирая и анализируя любую информацию, прямо или косвенно относящуюся к истории Останкина. «Какой-то канадский стрингер меня обставил. Позор!!! Он про ведьму узнал, все проанализировал, а я — нет», — клял он себя, вгрызаясь в гигабайты информации.
Кирилл мог объяснить себе это только шоком, накрывшим его, когда пропала семья. Через семнадцать часов напряженной работы он очень многое узнал и кое-что понял. Цель была видна, хоть и казалась безумной. Но других не было, и он решительно двинулся к ней.
Перерыв все возможные справочные ресурсы и переговорив с десятком экспертов, Васютин убедился, что Александр Степанович — лучший из доступных специалистов по средневековому оккультизму. Позвонив Вигалину, он сказал буквально следующее:
— Мне необходимо восстановить одну из частей сатанинского ритуала пятнадцатого-шестнадцатого веков. Речь идет о жизни моей семьи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});