Анжелика потянулась, удивленно оглядывая необычную обстановку, потом встала и взяла одно из зеркал. На нее взглянуло незнакомое женское лицо, бледное, с жестким и очень настороженным взглядом, точно у кошки, подстерегающей добычу. Неяркий вечерний свет придал золотистый оттенок ее неприбранным волосам. Анжелика испуганно отбросила зеркало. Неужели эта затравленная, запуганная женщина — она сама?
А что валяется вокруг? Откуда здесь столько вещей? Шпаги, котелки, шарфы, веера, перчатки, шкатулки с драгоценностями, трости, музыкальные инструменты, карманные часы, груды шляп и очень много плащей, сваленных в кучу, — на них-то она и спала.
Единственный предмет мебели — изящный шкаф с инкрустацией из редких пород дерева — казался совершенно неуместным в этих покрытых сыростью стенах.
Положив руку на пояс, она нащупала что-то твердое. Она потянула за кожаную ручку и вытащила длинный тонкий кинжал. Где она его уже видела? Это было в ночном кошмаре, тяжелом и мучительном, в котором луна играла в чехарду с черепами.
Его держал смуглый мужчина. Потом кинжал упал, и Анжелика подняла его из грязи, пока оба противника, вцепившись друг в друга, катались по земле. Вот как у нее в руках оказался кинжал Родогона-Египтянина. Она засунула его себе за корсаж. В ее воображении мелькали странные картины.
Николя… Где Николя?
Анжелика подбежала к окну. Сквозь решетку виднелась Сена, плескавшая ленивые воды цвета абсента. Вверх и вниз по течению под пасмурным небом плыли лодки и баржи. На другом берегу, уже окутанном сумерками, она различила знакомые очертания Тюильри и Лувра. Видение из прошлой жизни поразило ее и окончательно убедило в том, что она сошла с ума. Николя! Где Николя?
Она рванулась к двери, но та оказалась запертой на ключ, да еще и на засов. Тогда Анжелика принялась с воплями молотить по ней кулаками, обломав ногти о гнилую древесину.
В замочной скважине скрипнул ключ, и в дверь просунулся чей-то красный нос.
— Чего ты глотку дерешь, маркиза? — спросил Хвастун.
— Зачем заперли дверь?
— Не знаю.
— Где Николя?
— Не знаю.
Он поглядел на нее и решился:
— Пошли, познакомлю тебя с нашими. Отвлечешься.
И она спустилась за ним по темной сырой винтовой лестнице.
По мере того как они спускались, нарастал шум, в котором уже можно было различить отдельные возгласы, громкий хохот и пронзительные детские крики.
Наконец Анжелика оказалась в многолюдном зале со сводчатым потолком. За большим столом она сразу заметила Жанена: инвалид сидел на своем корыте как кусок говядины на блюде.
В глубине зала пылал огонь, и рядом с очагом на камне Легкая Нога пристроился следить за котелком. Какая-то толстуха ощипывала утку. Другая женщина, помоложе, занималась менее аппетитным делом: искала вшей в голове полуголого ребенка, сидевшего у нее на коленях. На соломе, раскиданной по плиточному полу, устроились старики и старухи, одетые в жалкие лохмотья, а грязные оборванные дети отнимали объедки у собак.
Несколько мужчин сидели за столом на старых бочонках, заменяющих стулья. Они играли в карты, выпивали и курили.
При появлении Анжелики все взоры обратились на нее, и нищее собрание примолкло.
— Заходи, дочка, — с торжественным жестом произнес Деревянный Зад. — Ты — подружка нашего главаря Весельчака. К тебе положено относиться с почтением. Эй, вы там, подвиньтесь и дайте маркизе сесть!
Один из курильщиков толкнул соседа под локоть:
— А бабенка-то ладная! На этот раз Весельчак подцепил кралю не хуже твоих!
Человек, к которому он обратился, подошел к Анжелике и жестом одновременно любезным и фамильярным взял ее за подбородок.
— А я — Красавчик, — представился он.
Анжелика раздраженно отвела его руку:
— Это смотря на чей вкус.
Общество нашло эту реплику чрезвычайно забавной, бандиты чуть не лопнули от смеха.
— Смотря на чей вкус, — повторил, икнув, Деревянный Зад. — Это у него кличка такая — Красавчик, мы его так прозвали. Ну-ка, Хвастун, принеси девке выпить. Мне она нравится.
Перед ней поставили большой кубок на ножке с гербом какого-то знатного маркиза, в чей дом этой ночью нанесла визит банда Весельчака. Хвастун наполнил кубок до краев красным вином и подлил вина в другие бокалы.
— Твое здоровье, Маркиза Ангелов! Так тебя Весельчак прозвал… А звать-то тебя как?
— Анжелика.
Под сводами зала вновь грянул раскатистый и развязный смех бандитов.
— Ну, лучше некуда! Анжелика!.. Ха-ха-ха! Ангел! Ангелы к нам еще не заглядывали!.. А почему бы и нет? В конце концов, почему и нам не быть ангелами? Ведь это же наша маркиза… Твое здоровье, Маркиза Ангелов!..
Они хохотали, хлопали себя по ляжкам, и Анжелика оказалась в центре чудовищного хоровода.
— Твое здоровье, маркиза! Пей же… Давай, пей!
Но она сидела неподвижно, глядя на окружившие ее со всех сторон и склонившиеся над ней пьяные, заросшие щетиной и бородатые рожи.
— Выпей наконец! — взревел своим страшным голосом Деревянный Зад.
Анжелика не ответила, а это уже было дерзостью. Повисло угрожающее молчание, потом Деревянный Зад вздохнул и удрученно поглядел на остальных:
— Она не хочет выпивки. Что с ней такое?
— Да, что это с ней? — повторили несколько голосов. — Давай, Красавчик, ты знаешь женщин, попробуй-ка уладить дело.
Красавчик пожал плечами.
— Толпа дураков, — презрительно произнес он. — Неужели непонятно: будете так горланить над ее ухом — никогда с ней не справитесь.
Он присел рядом с Анжеликой и очень нежно, словно ребенка, погладил ее по руке:
— Не бойся. Знаешь, они не злые. Они так себя ведут, чтобы пугать порядочных горожан. А тебя мы уже полюбили! Ты ведь наша маркиза. Маркиза Ангелов! Не нравится? Но это красивое имя. И оно так идет к твоим прекрасным глазам. Ну же, пей, малютка! Это доброе вино. Бочонок с порта при Гревской площади на собственных ножках добежал до Нельской башни. Вот как у нас бывает. Ведь это — Двор чудес.
Он поднес кубок к ее губам, и она уступила этому ласковому мужскому голосу. Она выпила. Вино было превосходно. По телу разлилось приятное тепло, и тут же все показалось простым и вовсе не пугающим. Она выпила второй кубок, облокотилась на стол и принялась разглядывать зал и собравшихся в нем людей. Деревянный Зад то и дело хмуро поглядывал на нее, и его взгляд был похож на взгляд морского чудовища из бездны вод. Может быть, ему наказали следить за ней? Но она и не помышляла о побеге. Куда ей бежать?
К ночи в логово возвращались нищие и нищенки, находившиеся под началом Весельчака. Среди них было множество женщин с детьми-калеками на руках или с завернутыми в тряпье грудничками, которые не переставая вопили. Одного из них, у которого лицо сплошь было усеяно гнойниками, передали сидящей у огня девушке. Она проворной рукой сорвала корки с личика младенца, обтерла его тряпкой, а когда кожа ребенка вновь стала чистой, приложила его к груди.