главное богатство.
«Выход один, – подумала она, – уехать туда, где меня никто не знает. Найти работу и вычеркнуть из жизни весь последний год. Забыть, стереть из памяти все, с майской публикации на «Курицах» и до сегодняшнего дня. Жить так, как будто ничего и не было. Как будто все приснилось в жутком сне…»
И Алла начала подсчитывать, сколько у нее осталось денег, сколько можно выручить, если продать «Ниссан». Она всерьез настроилась на переезд и пожалела лишь о скором расставании с Ольгой; ей захотелось что-то сделать для соседки. А у той была одна мечта, одна надежда…
«Ребенок в детском доме! Я помогу, она так этого хотела!» – воодушевилась Алла.
Она обдумала все хорошенько и приняла решение. Пятьдесят тысяч – не такая уж большая сумма, но это решит судьбу ребенка. Нужно снять деньги с карты и поехать в органы опеки, увидеться с главной, предложить ей «конверт», и, возможно, девочка вернется к тете, будет жить в семье.
«А Оля-то как будет счастлива, другого ей не надо! Делов-то на пару часиков, я помогу ей, это в моих силах!»
И когда через полчаса Алла постучалась к Ольге, та встретила ее удивленным взглядом. С кухни доносился неприятный запах. Соседка готовила что-то из печени, а Алла не переваривала субпродукты.
– Олечка, у меня есть кое-что для тебя… – начала она с порога. Ее глаза блестели.
– Что такое? – спросила Ольга, пропуская ее внутрь.
– Я… – выдохнула та. – Мне пришла идея. Твоя племянница… Она сейчас в детдоме, но мы ее заберем. Поедем в органы опеки и все решим!
Ольга присмотрелась к ней: не приняла ли та на грудь, когда осталась в квартире одна? Но Алла выглядела трезвой, и алкоголем не разило.
– Что ты хочешь этим сказать? – растерянно улыбнулась Ольга.
– Мы встретимся с главной и предложим ей пятьдесят тысяч, как ты и хотела. Лишь бы она дала оформить опекунство.
– Но… Как же? Денег нет, – вконец растерялась соседка.
– Будут, я сниму их с карты!
– Ты одолжишь мне, а я постепенно тебе их верну?
– Да не в долг, Оль, безвозмездно!
– Такие деньги… И безвозмездно? – спросила Ольга с недоверием. – Я обязательно тебе верну, только через полгода, можно?
– Да забудь! – махнула Алла рукой. – Просто поехали и заберем оттуда девочку, поставим точку в этом разговоре.
– Когда?
– Да завтра же с утра!
И Ольга бросилась к Алле. Из глаз хлынули слезы, слезы счастья. Ей до сих пор не верилось в реальность происходящего. Вопрос об опекунстве, который не давал покоя больше года, возможно, разрешится завтра. Девочка вернется к ним, все трое заживут одной семьей!
«Дай Бог, дай Бог», – повторяла Оля про себя и отгоняла прочь сомнения. А не мала ли сумма, а не откажутся брать взятку?
Радость застилала ей глаза. Это тот финал, который она выстрадала, которого была достойна.
– Спасибо, – прошептала та.
Из комнаты выбежал Димка. Мать обратила на него блестящие влажные глаза:
– Дима, сынок, скоро к нам приедет сестричка!…
***
Алла долго не могла уснуть, с полночи проворочалась в постели, воодушевленная своим поступком, возбужденная предстоящей поездкой. Спрашивала себя, правильно ли поступает? Не придется ли жалеть о деньгах? Не случится ли так, что ей самой понадобится сумма, а взять ее будет неоткуда? Не поспешила ли с решением? – но тут же гнала эти мысли прочь.
«Деньги идут на благое дело, а значит, жалеть в любом случае не придется», – говорила она себе. И пыталась заснуть.
Ольга проспала от силы три часа. Она все думала, планировала…
«Вот пододвинем диван, поставим Анечке кроватку. Первое время она может спать со мной. Купим ей красивую тарелочку, кружку, полотенчико…»
Утром они сели в автомобиль, по пути в органы опеки заехали в банк, где Алла сняла с карты пятьдесят тысяч рублей и, положив в конверт, протянула Ольге.
– Спасибо, Аллочка! Я все верну… – пообещала та.
– Не нужно ничего, – ответила ей Алла.
В дороге Оля перепроверила все документы, перебрала справки и выписки. В прошлом месяце она, как знала, попросила справку с места работы о том, что устроена уборщиком и имеет оклад в шестнадцать тысяч. Цифра хоть и небольшая, зато «белая», официальная. Для нее формальность, для представителей органов опеки – документ, подтверждающий, что она как опекун имеет источник дохода. А если возникнут лишние вопросы, в кармане заготовлен конверт. Ольга настроилась отстаивать племянницу до победного конца, и для нее все средства были хороши, законные и не совсем.
Алла включила радио; заиграла поп-музыка. Оля пребывала в прекрасном настроении и, не зная слов, напевала мотивчик, двигала плечами в такт. Душа ее пела. Из-под пуховика выглядывал цветастый шарф. Алла не могла припомнить, чтобы соседка надевала что-то яркое, привыкла видеть ее в темном, и про себя порадовалась переменам, отмечая, что малиновый шарф смотрится хоть и безвкусно, но жизнеутверждающе.
И все-таки во взглядах и движениях читалось напряжение. Они боялись худшего и знали, что сегодня все решится. Подъехав к месту назначения, условились, что Алла будет ждать в машине, а Ольга поднимется к главной и решит с ней вопрос.
Но ожидание затянулось. Ольгу приняли не сразу, она стояла под дверью полчаса. Главная велела подождать и, видимо, про посетителя забыла. Когда же через полчаса раздался робкий стук, то женщина, отставив чай и отложив журнал, отозвалась с огромной неохотой.
– Проходите!
В дверях показалась Ольга, худая, в изношенном пуховике.
– Здравствуйте! Я – Путилина Ольга, обращалась в августе… – начала она с порога.
– По какому вопросу?
– По опекунству над племянницей, Клеповой Анной Александровной…
– Присядьте, – бросила ей главная, грузная женщина за пятьдесят.
Ольга опустилась на стул. Повторяя про себя «все будет хорошо», положила папку на дрожащие колени, потной ладонью нащупала в кармане спасительный конверт.
– Я была у вас в августе, но без справки с места работы. Теперь же она есть, все документы в сборе, – сказала Ольга и посмотрела на женщину с надеждой.
– Какого года рождения ребенок? – с равнодушным видом спросила та.
– Две тысячи двенадцатого. Кле-по-ва Ан-на Алек-сан-дров-на, – проговорила Ольга по слогам.
Женщина проверила что-то по компьютеру, затем принялась разгребать ворох бумаг, копаться в папках. Работала она крайне медленно; Ольга сидела как на иголках, но поторапливать ее не решалась. Наконец, попался нужный документ. Главная пробежалась глазами по листку, и ее рука задрожала. Она вспомнила того ребенка и неприятный инцидент… На каменном лице нарисовалась озадаченность. Она переводила взгляд с листка на тетку девочки, а с тетки на листок.
– Что? Что там? – не удержавшись, Ольга встала с места и вытянула шею.
– Мы собирались вас оповестить. Анна Клепова, она… Болела очень сильно…
Главная куда-то позвонила, что-то уточнила и, встав из-за стола, принялась рассказывать Ольге о том, каким болезненным ребенком была ее племянница. О том, что за последние полгода переболела пять или шесть раз. Инфекции, простуда, как репьи, цеплялись к девочке с