Читать интересную книгу Цена Империи - Александр Мазин

– Я тебя понял! – кивнул Черепанов.

– Тогда удачи тебе, наместник Геннадий! Все документы, подтверждающие твои полномочия, ты получишь в течение часа.

«Мои полномочия – клинки моих легионеров! – подумал Черепанов. – Хотя и ваши грамотки не помешают. С политической точки зрения…»

– Договорились. Ровно через час мои воины покинут лагерь преторианцев и казармы палатина.

«И Сабин ваш! Жаль мужика, но сам ведь виноват, что весь город его ненавидит».

Все-таки хорошо, подумал Геннадий, что Максимина-младшего здесь нет. Его Черепанов вряд ли смог бы так вот легко отдать на расправу Сенату.

Глава десятая, в которой Геннадий Черепанов стал родственником римских императоров. Покойных

Весна девятьсот девяносто первого года от основания города. По пути из Рима…

Свадьбу они справили в пути. Вернее, по дороге. Еще точнее, в принадлежащей Гордианам вилле на пренестинской дороге. Что можно сказать об этом скромном сооружении? Одних только колонн в ней числилось ровно двести штук. Четыре ряда: ряд – из каристского мрамора, ряд – из нумидийского, ряд – из синнидского и ряд – из клавдианского. По пятьдесят штук – каждого образца, ровненькие – загляденье. Эти подробности новому родственнику сообщил управляющий: сам Черепанов был способен разве что розовый мрамор от зеленого отличить. Еще три базилики на вилле имелись – по тридцать метров длиной каждая. И термы… вот о термах Черепанов мог сказать компетентно: равные им только в Риме и имелись. Ни в Сирмии, ни в Маркионополе, нигде ничего подобного он не видал. Ничего себе, в общем, домашняя банька…

Только увидав эту виллу, Черепанов по-настоящему понял, насколько богата его будущая родня. Правда, и в Риме у них недвижимость была нехилая, но в Риме всё – круче крутого, а тут… ну просто слов нет! И земли немереные. И запасы… зерном затарились: полный год все Черепановское войско кормить – и еще останется.

К сожалению, тестя на свадьбе не было. И поздравления от него не поступило. Умер Антоний Антонин Гордиан. Погиб в бою. Префект Рима Сабин (тоже теперь покойный – прикончили его «благодарные» римляне) оказался пророком: наместник соседней Нумидии Капелиан, старый недруг Гордианов, императорского их титула не признал, двинул на У Карфаген войска и, как следовало ожидать, разбил Гордиана-сына в пух и прах. Хороший мужик был Антоний Антонин, но полководец совершенно никудышный. Зато погиб геройски. В бою. А старик его, Гордиан-старший, с горя повесился. Что, впрочем, куда лучше, чем в руки Максимина живьем попасть. Так что пурпур императорский носили отец с сыном всего двадцать два дня. Только и успели во время своего императорствования, что монеты выпустить с девизом «надежность императоров». Смешно было бы, если бы не было так грустно. Но поддержавшие их сенаторы духом не пали. Обратного пути у них не было. Разъяренный Максимин поспешно сворачивал дела в западных провинциях и готовился идти на Рим. Там понимали: придет – мало не покажется. И каяться бесполезно. Прощения не будет. Посему Сенат готовился к драке. Прежде всего, он провозгласил новых императоров. Целых трех: старых знакомцев Черепанова, бывших консулов Клодия Бальбина и Максима Пуппиена. А чтобы наладить преемственность власти – к ним в компанию еще и малолетнего Гордиана-самого-младшего. Теперь уже, впрочем, самого старшего. Затем господа сенаторы разослали письма по римским городам и весям: дескать, зверь Максимин надвигается, чтобы италийскую кровь без меры лить. Посему вести себя с ним следует – как с предводителем варварской армии (тем более что по сути своей он варвар был – и варваром остался), ворота перед ним запирать, а коли стен не удержать, то убегать прочь вместе со всеми припасами. А что не унести – то уничтожить. Особое послание было направлено Черепанову. В нем подтверждались все его полномочия (уже новыми императорами) и рекомендовалось как можно поспешнее двигаться к месту назначения. Поскольку сторонники Максимина в Сирии вполне могли перекрыть кислород вечному городу. И тогда не Максиминовой армии, а Риму жрать будет нечего.

Ну да Черепанов и без этого письма все понимал. Но все-таки хотел свадьбу справить как положено. Хоть чем-то утешить свою девочку, которая в одночасье потеряла и отца, и деда.

Народу на свадьбу собралось не так чтобы много… тысяч примерно десять. Правда, в большинстве – солдаты из войска жениха. Но зато поздравлений поступило: телегу загрузить можно… нет, не так представлял себе Черепанов свою свадьбу. И невеста его не так ее представляла… и тень смерти, которая нависла над ними, ощущалась Черепановым почти физически. Звали эту тень – Максимин Фракиец…

Только Леха Коршунов, рикс Аласейа, он же – легат Алексий Виктор (произвели его в легаты новые Августы), чувствовал себя превосходно:

– Ничего, командир! Прорвемся! Бывало и похуже! Ты только глянь, какие у нас орлы!

Орлы и впрямь были хоть куда. И аквилы золотые, и те, кто под этими аквилами в бой ходил. Никто из Черепановских ветеранов от него не оступился, хотя они ведь и под Максиминовым командованием воевали. Но выбрали все-таки своего, кентуриона-примипила-префекта-легата Геннадия Черепа. Это было чертовски приятно. Ну о Коршуновских готах-гепидах – и говорить нечего. У этих и выбора быть не могло. Аласейа – их рикс. И этим все сказано. Базара нет.

Глава одиннадцатая Через Европу и Азию – к вратам Средиземного моря

Лето девятьсот девяносто первого года от основания Рима. Иллирия, Фракия, Вифиния… Сирия

Дорога в Сирию – нелегкая. Сначала – морем, потом сушей. Через юг Европы, через Азию. Через Эгейское море, через Вифинию и Каппадокию. Горы, пустыни… тяжелый путь. Но римских легионеров не зря «мулами» кличут. Все сдюжат. Сдюжили они и этот суровый марш. Вышли на рубежи. И все же перед решающим броском на заветный город Антиохию Черепанов решил лично провести рекогносцировку. Нет, сам в город он поехать не рискнул – послал (с разрешения Коршунова) Анастасию. Антиохия – ее родной город. Пусть с тех пор, как она уехала отсюда, прошло почти восемь лет, но это ведь Восток. Здесь не склонны к переменам. Однако ж, отправив жену друга в Антиохию, сам Черепанов отсиживаться в лагере не стал. У него тоже был здесь человек, с которым стоило пообщаться…

Запах мясной похлебки выползал из дома, заставляя работавших в давильне рабов глотать слюни. Но они забыли о нем, когда увидели чужака, шагавшего по кипарисовой аллее, ведшей от ворот к дому. Ну не совсем чужака – легионера. Вернее даже – опциона. Ветерана лет сорока, в поношенной одежке и запыленном плаще, наброшенном поверх кирасы.

– Хозяин – где? – спросил ветеран, останавливаясь и тоже вдыхая аппетитный запах.

– Там. – Старший из рабов, загорелый до черноты, показал на двери. – На запах иди.

– Понял, – сказал ветеран, легко, как молодой, взбежал по лестнице и скрылся в доме.

Хозяина он отыскал на кухне. Рядом с большой, пышущей жаром автепсой [104] стоял крепкий старик, чья мускулистая шея была покрыта сложной сеткой шрамов и морщин. Смотрел, как повар-нумидиец колдует над котелком.

– Здравствуй, Маний, – негромко произнес пришелец.

Старик проворно обернулся:

– Череп!

– Т-с-с! – Гость приложил палец к губам.

– Понял…

Хозяин разглядел незамысловатый прикид своего гостя и кивнул.

– По делу ко мне или как? – спросил он вполголоса.

Черепанов кивнул на нумидийца.

– Говори спокойно, – сказал бывший префект Скорпион. – Он глухой.

– Угу. Давай для начала обнимемся, что ли? – предложил Черепанов, усмехнувшись.

Друзья обнялись.

– Рад тебя видеть, старина, – растроганно произнес Митрил. – Только чую: не просто так ты ко мне заглянул.

Геннадий покачал головой:

– Что в Империи происходит – знаешь?

Теперь покачал головой Митрил.

– С тех пор как… ну в общем, с тех пор как я здесь, новостями не интересуюсь. Ни к чему мне. Ты издалека? Устал?

– Есть немного.

– Спешишь?

– Умеренно.

– Тогда так: сначала банька, потом перекусим, а потом вниз спустимся. Там над морем роща кипарисовая, а в ней – священный источник Посейдона. Дивное место. И тихое. Там и поговорим.

Средиземное море – не такое, как Черное. Не потому, что оно больше. Просто… оно другое. Особенное. Уже как бы не море, но еще не океан…

– Антиохия – ворота Египта, – сказал Маний Митрил. – Ключ ко всему средиземному морю. Но удержать этот ключ трудно. Сирийцы – ненадежный народ. А тут еще Ардашир парфянский в затылок дышит… нельзя на них давить. Максимин не понимает. Для него главное – то, что на Западе. Но здесь… ты видел пустыню?

– Мы по ней шли, – сказал Черепанов.