и до сих пор не в курсе, что такое волвен.
Лиза задумалась в подборе подходящих слов, по-прежнему прижимая к горлу край одеяла, на её округлых плечах Северус разглядел тонкие бретельки фиолетовой сорочки. Монахом он не был, поэтому без труда дорисовал себе, как тоненькие бретелечки перетекают в выпуклые чашечки лифа, скрывающие под собой две приятные нежные округлости…
Щеки Лизы покрылись бурым румянцем, когда она осознала, куда именно смотрит сидящий в ногах мужчина. Одеяло оказалось плохим прикрытием, но рядом с ней лежала подушка, которую Лиза подтянула к себе и крепко обняла. Северус моргнул и, опомнившись, уставился на торшер, стоявший около дивана. Стараясь не нервничать, женщина заговорила, с трудом вспомнив и поймав ускользнувшую мысль.
— Чтобы полностью понять взаимоотношения мальчиков, надо просто представить, что один из них — собака, воспитанная хозяином со щенячьего возраста. И собака здесь — Дерек. Гарри для него, как для собаки, целый мир. Да, Дерек старше, умнее, но по статусу восприятия равенства он ниже, гораздо ниже Гарри. Как подчиненный перед работодателем.
— Что за бред? — не удержался Северус.
— Хорошо, — переориентировалась Лиза. — Скажу иначе. Случалось ли тебе видеть, как собака бежит за поездом? Нет? Жаль, не поймешь.
— А что там понимать? — буркнул Северус, снова мотнув головой. — Ну бежит собака за поездом, ну пытается догнать хозяина-предателя, что с того? Таких историй миллионы случались повсеместно и во все времена.
— А чувства? — горько спросила Лиза. — Чувства собачьи кто-нибудь понимал? Возьми хотя бы вот такой случай: приехал в деревню паренёк к дяде на два месяца летних каникул, обжился, перезнакомился со всеми и приметил её — желтую дворняжку, побитую и потертую жизнью. Пёс не один год живет на свете, много поездов он встретил-проводил, и на каждом он провожал друга. Навсегда. В той местности, где жил тот пёс, даже песню сложили…
Лиза помедлила, вспоминая, и процитировала:
Стоит собака на перроне,
Провожает поезда.
В глазах собаки нет укора;
Они уходят навсегда…
Из года в год, из лета в лето,
Приходят и уходят с полустанка поезда.
А собака знает — без возврата.
Не вернется к ней хозяин никогда.
— Понимаете, Северус, навсегда. У того пса было много имен, каждый год — новое, на моей памяти его прозывали Спарком, Верным, Джеком, Рексом… И каждое лето, каждый летний дачный сезон он верно и преданно, как штык, заступал на пост — встречал поезда, везущие дачников. Наверное, он ждал хозяина, бросившего его однажды промозглой осенью, человека, который вырастил его за два щенячьих месяца и уехал в никуда, бросив щенка на произвол судьбы. Ему, пятимесячному малышу пришлось рано повзрослеть. Но в предательство он не поверил, может быть, просто не понял, что его бросили…
Вот так и ждал он годами поезда за поездами, из года в год да из лета в лето, как в песне говорилось, пока очередной локомотив не привез настоящего друга, того самого паренька. Этот мальчик, единственный из длинной череды таких же мальчиков, обратил внимание на собаку. Отец мальчика умер, его мама после положенного траура засобиралась замуж, и парня на лето забрал к себе дядя, младший брат умершего отца. Это лето было особенным для них обоих, для мальчика и пса. Они крепко подружились. Всегда и повсюду были вместе.
Но время идет. Кончилось и это лето. Снова поезд застучал колесами, увозя последнего друга. Та осень могла стать последней для собаки. У него сильно болела грудь, впервые за все годы, что он провожал поезда. И, не выдержав разлуки, пёс побежал за поездом. Бежал он быстро и отчаянно, чувствуя, как разрывается в груди сердце, истерзанное бесчисленными расставаниями. И глаза его молили — не уезжай!
Мальчик всё видел, видел, как пёс бежал за поездом, как звал его, просил остаться. Он плакал и кричал «остановите поезд, я возьму его с собой!». Но черствая мать, озабоченная недавним замужеством, лишь равнодушно отмахнулась от сына и какой-то вшивой собаки, бегущей за ними по железной дороге. Это поставило последнюю точку в отношениях матери и сына. Мальчик принял решение в пользу собаки. Он знал историю Друга, знал, что тот никогда не бегал за поездами прежде. Будучи ответственным и современным пацаном, он принялся за дело. Написал письма дяде и директору школы, просил и уговаривал, приводил аргументы, доказывал некомпетентность отчима, его жестокость и недалекость.
Всё это прошло мимо восприятия пса, он свыкался с тем, что живет в доме, а не на улице, под забором брошенной дачи, загородной виллы. Его взял к себе дядя мальчика, зачем — пёс понял не скоро. Просто однажды они отправились на станцию и встретили осенний поезд. И этот особенный осенний, встреченный вне расписания поезд привез ему друга. Эта неожиданная и невозможная по своей сути встреча продлила жизнь собаке на долгие-долгие годы. Целых двадцать шесть лет прожил после этого самый счастливый в мире пёс по кличке Друг. Его измученное сердце перестало болеть, исцеленное человеческой верностью. Та осень действительно могла стать последней в его жизни.
Северус моргнул, поняв, что история закончена, сглотнул и сипло спросил:
— Где это произошло? И с кем?..
— Неважно, с кем и где, — глухо отвечала Лиза. — Главное, она была. С кем-то. Но вы поняли мораль этой истории, Северус?
— Да, я понял. Одинокая брошенная собака собралась умереть, разочаровавшись в людях. Но нашелся настоящий друг с иным взглядом на ценности. Мать-то ему не жаль было бросать? — придрался вдруг Северус к мальчишке со странным взглядом на ценности. Лиза вздрогнула и крепче обняла подушку. Сдавленно выговорила:
— Дядя забрал племянника после того, как тот очутился в интернате. Матери куда важней оказался её молодой муж, оказался дороже сына. Ну что вы так смотрите, Северус, и такое бывает…
Северус только зубами скрипнул, понимая, что мальчишку, по сути, тоже предали, и не абы кто, а родная мать.
— И каким боком эта история относится к волвенам? — недовольно буркнул он.
— Я пыталась передать вам чувства пса и мальчика, пыталась пояснить, что произойдет, если их разлучить.
— То есть… — пустился в неспешные размышления Северус. — Если Гарри вдруг за каким-то надом уедет, Дерек скончается, как брошенный под забором пёс. Так, что ли? Ой, чтоб меня, перспектива…
— Простите, — понурилась Лиза. Северус раздраженно глянул на неё, на маму очень неудобного мальчика. И устыдился в следующий же миг — с каких это пор дети стали неудобными? Да ещё такие, которые спасают его сына от мимо-проходящих маньяков-головорезов. И замер. Лиза смотрела на его губы. Её глаза стали совершенно черными