Читать интересную книгу Все лорды Камелота - Владимир Свержин

Круговорот верховых, пеших, всадников, лишённых коней, и коней, лишённых всадников, неумолимо диктовал свои условия бою, пытаясь развести нас в разные стороны, затем вновь кидая едва ли не в объятия друг другу. Какой-то рыцарь на свою беду попытался вклиниться между нами и, немедленно получив удары с обеих сторон, рухнул на землю. Вероятнее всего, он был оглушён, но разбираться в этом, как и в том, на чьей стороне сражался бедолага, не было никакой возможности.

Я видел, как качается знамя с алым драконом в руках раненого Лисом знаменщика, ещё миг, и оно рухнет, лишая войско Мордреда какого-либо руководства. Но тут…

– Пендрагон! – Годвин выхватил древко из разжавшихся пальцев соратника мятежного принца и, не разбирая дороги, бросил коня к краю поля.

– Идиот! – всполошённый Лис, забыв о своём недобитом противнике, помчался вслед за ним, на ходу раздавая удары во все стороны. – Куда тебя понесло?!

– Сэр Торвальд! – прохрипел из-под личины Мордред.

– Потом! – я отмахнулся и развернул коня, пуская его вслед за Лисом. – Позже встретимся!

Знамя с алым драконом стремительно двигалось по полю боя, демонстрируя явную готовность покинуть его как можно скорее. Недвусмысленный, понятный каждому сражающемуся знак к отступлению.

– Пендрагон! – продолжал что есть силы вопить Годвин.

– Поворачивай к лесу! – вслед ему орал Рейнар. – Болван, блин, они же все за тобой скачут!

Окончательно потерявшие к концу дня всякое представление о реальности, рыцари действительно спешили выйти из боя вслед за горланящим мальчишкой, точь-в-точь оленята за хвостом своей матери. Невесть чем бы это всё закончилось, удайся им догнать нашу троицу. Но тут звук боевых рогов возвестил о подходе нового действующего лица.

– Ллевелин! – пронеслось над полем. – Ллевелин!

В надвигающейся темноте из-за скал появилась голова колонны, над которой развевался чёрный с золотом штандарт Стража Севера.

– Хух! – произнёс Лис, поравнявшись с передовыми всадниками авангарда и ощупывая себя, чтобы убедиться в полной комплектности. – Кажись, обошлось.

– Они бегут! – радостно крикнул один из рыцарей авангарда Ллевелина.

– Нет, – покачал головой я, вглядываясь в тающие во тьме силуэты. – К сожалению, они только отступают. Хотя и в беспорядке. Спасибо тебе, Годвин. – Я улыбнулся оруженосцу. – Сегодня ты выиграл сражение.

Глава 28

Хорошо бы, граф, если бы город можно было брать пальцем.

Принц Евгений Савойский

Мордред отступал, пользуясь темнотой, уходил на юго-запад в сторону Бристольского залива. Отступал, сохраняя оружие и быстро налаживая управление войском. В надвигающейся тьме слышались завывания сигнальных рожков и боевые кличи рыцарей, созывающих своих ратников под уцелевшие знамёна. Победа, несомненно, осталась на нашей стороне, но говорить о поражении сына Морганы было преждевременно. Превратность военной судьбы, и не более того.

Ночь не позволяла объединившимся силам преследовать отступающих, и потому изрядно потрёпанные победители при свете догорающего обоза и складываемых здесь же погребальных костров выискивали оставшихся в живых, подсчитывали потери и собирали богатый урожай оружия, доспехов, украшений и иных ценностей, находящихся при сражающихся в их последний миг. Не слишком удобно, но другого времени могло и не быть.

Поутру объединённая армия шла вслед отступающему противнику, спеша дать ему сражение до того, как он запрётся в стенах очередной твердыни. А такая твердыня была. На самом берегу Бристольского залива, именуемого пока ещё заливом Зелёной Воды, высилась мощная крепость Кордуэл, бывшая столица короля Утера и Артура в первые годы его царствования.

Имелась в ней также удобная гавань, в которой постоянно находилось до десятка кораблей. Понятное дело, не таких гигантов, как современные лайнеры, но взять на борт человек пятьсот и в узком месте залива перевезти их на другой берег – дело не слишком хитрое. А если присоединить к кораблям отобранные у местного населения лодки и карры, то процесс может значительно ускориться. День-другой, и войско, прикрытое башнями Кордуэла, переправится через залив и форсированным маршем дойдёт до Камелота, сведя на нет ценность сегодняшней победы и оставив в дураках всё высокомудрое руководство «северного альянса».

Несомненно, можно было, не обращая внимания на отходящего к западу Мордреда, идти на юг к Камелоту. Однако дороги были полны лазутчиков, и вероятность получить армию противника себе на загривок на подходе к опустевшей ставке Артура в этом случае была более чем велика. Учитывая же, что в результате сегодняшнего боя и последовавшего за ним соединения армий коалиции наши силы незначительно превышали силы Мордреда, пренебрегать такой опасностью было по меньшей мере неосмотрительно.

* * *

Тусклые лампады едва освещали собравшихся в зале, однако, похоже, ни у кого не возникало и мысли потребовать ещё светилен. Собравшимся в старом консульском дворце военачальникам было не до того.

– Милорд герцог, – статный король Беноика, гневно насупившись, глядел на грозного Ллевелина, восседающего напротив него, – я ждал вас ещё вчера. Из-за вашей задержки я потерял более трёх тысяч прекрасных воинов. Чем вы замените мне их?

– Ничем, – прямо глядя в лицо Ланселота, покачал головой Страж Севера. – Пять дней тому назад я ждал вас в Кэрфортине. Чем вы, милорд, восполните упущенные возможности?

Вы пожелали воевать по собственному плану? Пожалуйста. Я даже согласился на то, чтобы следовать ему. Отчего же теперь вы упрекаете меня в своих потерях? Я выступил так быстро, как только смог выступить, и шёл без задержек.

Я невольно усмехнулся. Ллевелин действительно шёл без задержек, но, как бы это сказать, не торопясь.

– К тому же, – продолжал Страж Севера, – разве не атака моего передового отряда под командованием сэра Торвальда аб Бьерна спасла вашу армию от разгрома? И разве не подход основных моих сил заставил Мордреда искать спасения в бегстве?

Ланселот сжал кулаки, явно готовясь ответить на хлёсткие слова Ллевелина не менее злыми упрёками. Ещё минут десять беседы в таком тоне, и можно будет не сомневаться – поутру битва у стен Кориниума продолжится, правда, уже в несколько ином составе.

Я посмотрел на Ллевелина, восседающего на покрытой ковром каменной скамье, и едва смог сдержать улыбку: когда-то м-м… много лет спустя под полуразвалившейся плитой точно такой скамьи, но только в нашем мире, мы с Расселом прятали толстые мужские журналы с иллюстрациями, один вид которых мог полностью деморализовать обе собравшиеся здесь армии. Это был бы, пожалуй, великолепный способ прекратить назревающую ссору, но, увы, до закладки в тайник соответствующих изданий оставалась ещё уйма веков, а предпринимать что-то нужно было именно сейчас.

– Милорды, – громогласно объявил я, радуясь в душе простоте царивших здесь нравов. – Я не хочу умалять доблестей кого-либо из здесь присутствующих, но битву выиграл мой оруженосец!

Десятки негодующих взглядов были ответом на мою хамскую выходку. Понятное дело, ловкая проделка Годвина действительно решила исход сегодняшнего боя, но говорить, что безвестный юноша, едва-едва начавший обучаться рыцарской премудрости, выиграл сражение, в котором участвовали виднейшие военачальники Британии, Оркнеи и Арморики, было по меньшей мере дурным тоном. Достаточно дурным, чтобы отвлечь собравшихся от назревающей ссоры.

– Да-да, я настаиваю на этом, – продолжал я, вызывая огонь на себя. – Ибо именно его деяние заставило врага покинуть поле боя. Ибо он захватил знамя Мордреда и сумел воспользоваться им не просто как трофеем, но как неким волшебным жезлом, одним мановением принёсшим сегодня победу. А потому, – я сделал паузу, оглядывая зал, подготавливая военачальников к следующей вопиющей дерзости, – я прошу господ герольдов подтвердить право Годвина из Кадоркануа в знак сегодняшней победы носить алого дракона Пендрагонов в своём гербе.

Зал стих. Такого поворота, похоже, не ожидал никто. Присутствующие на совете герольды, огорошено поглядев на своих сюзеренов, вынужденно кивнули. Захват знамени, тем более такого знамени, был более чем веским поводом для принятия в герб соответствующей фигуры. И всё же…

Я во все глаза смотрел на Ллевелина, поскольку в первую очередь этот удар был направлен именно в него. Позволить безвестному юноше принять самый знатный в королевстве герб означало признать его практически равным себе. А до той поры, пока износившаяся маска валлийского герцога ещё не снята, даже и стоящим на ступень выше.

Конечно, объяви тут Страж Севера себя природным Пендрагоном, он мог бы превратить принятие алого дракона в дарование герба-уступки, своего рода высокую награду за проявленную доблесть. Но это означало бы расписаться в коварном умысле против Артура, а также в том, что планы Мордреда, в сущности, ничем не отличаются от его собственных.