И сам факт халявы тоже приятен….
Интересно, найдем ли мы хоть что-то? Не знаю, но искать будет интересно.
Интерлюдия 1.
Два дракона ныряли в воды залива.
Белый и черный. Белый — более юркий и подвижный.
Черный — массивный и крупнее.
Если бы кто-то посмотрел сверху вниз, он увидел бы, что вода стала подозрительно мутной.
Неудивительно.
Драконы попросту загребали со дна все, что казалось им подозрительным, и поднимали при этом просто тучи песка и ила.
Люди, видя такое безобразие… точнее, ничего в нем не видя, попросту сбежали на сушу. И теперь сидели, беседовали.
— Каэтана, ты думаешь, мы что-то еще найдем?
— Не знаю. Можем попробовать поискать в соседних бухтах, — Каэтана развернула карту и провела ногтем. — Вот течение, если по его ходу?
— Корабль был потрепан штормом, остатки попали в течение?
— Вполне вероятно. Если команда как-то дотянула до берега… или если его просто сюда прибило? Может ведь и так быть?
— Может, — согласился Хавьер, с удовольствием глядя не на карту, а на свою спутницу.
Каэтана, конечно, не стала надевать бикини, обошлась маечкой и панталонами, но выглядела она очень соблазнительно. Солнышко коснулось ее своими лучами и позолотило бледную кожу, волосы растрепались и рассыпались непослушными кудряшками, а на аккуратном носике появились веснушки. Целых шесть штук. Он считал.
— Вот, — обрадовалась девушка. — Надеюсь, кувшины были достаточно близко друг от друга… жаль, не спросила. Почему — кувшины?
— Потому что выбора у ее высочества не было. Санторинцы следили, и чтобы вывезти сокровища, ей пришлось воспользоваться кувшинами для воды. Их можно вывозить и привозить помногу, никто не удивится. Так и на корабль погрузили.
— Санторин, снова Санторин, — Каэтана свернула карту и запустила пальцы в теплую гальку. — Как ты думаешь, посланец добрался до его высочества?
Хавьер пожал плечами.
— Это неважно.
— почему?
— Потому что никаким письмом ты не уймешь санторинца, который рвется к добыче.
— А поленом? — с чисто научным интересом спросила Каэтана.
Хавьер поверил.
Эта может и поленом, и драконом, и чем хочешь.
— Пока Баязет жив, подозреваю, он будет за тобой охотиться.
Каэтана вздохнула.
— Познакомиться не успели, а он мне уже надоел. Да и ладно. Смотри, наши друзья что-то тащат?
Все верно, драконы-таки вырыли еще один медный кувшин, и тащили его на берег. Перекатывали лапами, уже выходя из прибоя.
Каэтана подскочила и помчалась туда. Хавьер проводил ее взглядом.
Как хорошо, что она — есть.
Вот такая, яркая, веселая, юная, счастливая… нет-нет, он никогда не скажет о своих чувствах. Просто не сможет ей признаться, никак не сможет.
Увидеть, как в серых глазах появляется холод?
Как гаснет улыбка, как она решительно и навсегда отстраняется от него… он на такое не готов.
Лучше быть другом рядом с любимой женщиной, чем никем. Хотя бы другом.
Свадьба?
Титул, дети, Гальего⁈
Да гори оно все ясным гаром! Плевать ему на все, пусть это Гальего драконы сожгут до основания — не пожалеет! И жениться больше ни на ком не станет, Натали могла бы и не просить, и не требовать. Никто ему не нужен.
Никто другой.
Только Каэтана.
Только ее глаза, ее улыбка, ее сияющее лицо. И если им не суждено быть рядом — пусть! Он потерпит!
А пока можно сидеть рядом с ней, и смотреть на море. И чувствовать рядом ее тепло, вдыхать ее запах, касаться мимоходом пушистых волос. А еще — смотреть на точеную фигурку, которая выглядит намного интереснее, чем нагишом. Как-то так у нее провокационно получается… лучше об этом не думать. У него штаны, конечно, свободные, но не настолько. Или пойти искупаться? Чтобы сбросить напряжение?
Море прохладное, с утра было пасмурно, нагреться не успело…
А еще можно вставать ночью и стоять рядом с палаткой. И слышать, как Каэтана дышит.
И когда она ночует в его доме, можно тоже воображать. Что они вместе, что у них все хорошо… напрасная мечта?
А если ничего, кроме мечты не остается?
Пусть у него будут хотя бы эти счастливые мгновения. Он их соберет и будет помнить, за них двоих. Умирать будет — и перед глазами встанет вот эта картина.
Девушка с пушистыми волосами, облитая полуденным солнцем, и два дракона, и медный кувшин…
Хавьер поднялся с песка и пошел на возглас Каэтаны, которая узнала печать.
Ему не нужны были сокровища давно умершей принцессы.
Но ради своего сокровища он готов был на все. Пусть даже она никогда об этом не узнает.
Интерлюдия 2
Его высочество Баязет с интересом смотрел на воду.
Ему не мешали крики погибающих людей, не интересовала работа палачей, которые старались вовсю.
Санджар находился там же.
Не на палубе, нет. На специальном плоту, который прицепили к кораблю. Капитан взбунтовался — примета плохая, никогда на палубе его корабля не будщут пытать и убивать.
Странные эти капитаны.
Выпороть провинившегося матроса линьками — нормально.
Протянуть под килем — вроде как и не пытка. А поставить жаровни, накалить инструменты и делать все по науке — визг начинается.
Но Баязет спорить не стал. В другое время он бы и капитану голову оторвал, и на своем настоял, но — нельзя. Вот именно сейчас нельзя, дело это слишком важное.
Для него, как для будущего тора.
Еще узнает отец, или кто из братьев…
Нельзя!
Санджар может дать ему в руки оружие, равных которому еще не было, а в Санторине у кого сила, тот и тор! Смотрим, внимательно смотрим…
На воде появилась рябь.
Санджар, который метался от одного палача к другому, что-то возбужденно говорил. Пытуемые рабы корчились и кричали.
Вот один палач не рассчитал, и раб захрипел в предсмертной агонии.
Рябь вспенилась, словно ее изнутри что-то расперло, разорвало, и на поверхности появилась белесая плоская голова, при виде которой весь гарем его высочества дружно бы грохнулся в обморок. Но принц смотрел на уродливое существо, покрытое слизью и чем-то вроде гноя так, словно ничего прекраснее не видел. Химера помедлила, а потом шевельнула плавниками, которые каким-то чудом уцелели после переделки. И медленно отправилась к платформе.
— Полный вперед! — скомандовал Баязет капитану.
Может, и не так это командуется, да неважно. Того и уговаривать не пришлось — корабль рванулся с места, как стрела, выпушенная из тугого лука.
Платформа потянулась за кораблем.
Химера — за платформой.
Медленно, не неумолимо, как самое судьба.
Создание гнева и боли, она чувствовала чужую боль и отчаяние, такие близкие, такие вкусные… как тут удержаться? Как тут не свернуть с пути, хотя бы ненадолго?
Санджар потер ладошки и быстро полез по трапу, перебираясь с платформы на корабль.
— Долго они будут ползти за нами? — Баязет не отрывал от химеры почти влюбленного взгляда.
— Сколько понадобится, величайший! Пока жив хоть один из пытуемых…
— Так, а потом?
— Потом, величайший? Твой ничтожный слуга не успевает за полетом твоей мысли.
Баязет только рукой махнул.
Его интересовало уже совсем другое. К примеру, сколько будет ползти за плотом химера? И что она сделает, когда получит желаемое?
На первый вопрос он ответ получил быстро… примерно через час. Химера послушно следовала за кораблем, рабы умирали на плоту, палачи старались что есть сил — вид твоей собственной смерти так стимулирует, это не других мучить…