Ланайон с довольным видом откинулся на спинку стула. А Бенвор ошарашено замер. Так вот, о чем она думала! Жить долгие века под надежным крылышком богатого и влиятельного герцогского рода, безусловно, было бы идеальной перспективой в ее ситуации. Это немного примирило юношу со словами Джелайны, но его неприятно задело проявление подобной расчетливости именно сейчас, когда решалось его будущее.
— Ну, что же, — медленно произнес Бенвор, стараясь не переборщить с сарказмом. — Если даже незаинтересованные лица советуют то же самое, стоит ли отказываться от своего счастья? Прошу извинить меня, — он резко встал и покинул столовую.
* * *
— Я думал, вы на моей стороне, — с упреком заявил Бенвор, заняв свободную половину библиотечного подоконника. Джелайна сидела, поджав колени к груди и обхватив их руками. В такой позе она могла просидеть весь вечер, и это означало, что нормального разговора, скорее всего, не выйдет. Занятий тоже.
— Разве мое мнение имеет какое-то значение? — сухо произнесла женщина. — Может, кто-то дал мне право указывать господину барону, хлеб которого я ем, как ему следует женить своего брата?
— По крайней мере, — проворчал Олквин, — могли бы хоть как-нибудь намекнуть ему не спешить с таким важным решением. Ланайон торопится так, словно в двух королевствах больше и невест не осталось. Кто-то же должен его хоть немного образумить?
— Ну, положим, герцогини с наследуемым титулом действительно на дороге не валяются.
— И вы туда же! Похоже, возможность пристроиться в герцогскую семью настолько ослепляет, что ради этого вы готовы поддержать любое сумасбродство.
Бенвор, конечно, слегка передергивал. Он давно успокоился и теперь нагнетал обстановку лишь затем, чтобы хоть немного расшевелить Джелайну. Ее бледность и внезапная замкнутость начали его тревожить. Сразу вспомнился памятный вечер в Сентине, когда она расстроилась из-за крестьянки. Теперь Олквин волновался, во что выльется затея с женитьбой. Что же теперь — постоянно как-то напоминать Джелайне о том, что он и Уокер — разные люди? Юноша чувствовал себя абсолютно беспомощным из-за невозможности помочь ей хоть чем-нибудь, а вдобавок еще и виноватым из-за того, что сам искал у нее поддержки.
— Я действительно считаю, что упускать герцогиню не стоит, — отозвалась Джелайна. Слова Бенвора достигли цели, она немного оживилась. — Мои мотивы для вас не должны играть никакой роли. Да, я хочу пристроиться в герцогскую семью! В конце концов, что плохого в том, чтобы желать себе безопасности, комфорта и благополучия? Вам я тоже желаю долгих лет семейного счастья, детишек побольше… в общем, всего, что полагается.
Олквин скептически хмыкнул. Джелайна разозлилась.
— Между прочим, я всегда была и буду на вашей стороне. И дело вовсе не в том, что мне пригодится теплое местечко. Я не слепая и вижу, что вас больше всего задела перспектива стать консортом при титулованной супруге. Уж извините, но моим феминистским убеждениям это обстоятельство принципиально не противоречит.
— У вас там, наверное, с этим проще? — предположил Бенвор. — Раз уж женщины могут даже воевать и править…
— Я высказала только свое личное мнение. Но повторяю — я на вашей стороне. Если не принимать во внимание уязвленную гордость, брак с герцогиней выгоден вам во всех отношениях.
— Это правда, — неохотно согласился капитан. — Только почему мне тогда так не по себе?
— Хотела бы я посмотреть на парня, который рад жениться в двадцать лет, — фыркнула Джелайна.
— Нет, дело не в этом. Наоборот, все правильно — я порой рискую жизнью, мне поскорее нужен наследник, — Бенвор выглянул в окно и вздохнул. — Наверное, это что-то вроде ваших предчувствий. Ничего хорошего из затеи с герцогиней не выйдет, помяните мое слово.
Глава 25
Праздники во дворце всегда отличались вычурной пышностью, порой казавшейся совершенно неуместной, особенно в нынешнее трудное время. Казалось бы — всего лишь именины младшего принца, но скромное семейное торжество превратили в повод пригласить высоких гостей из соседнего королевства, и не только ради укрепления дипломатических связей. В прежние времена в Великий Хорверолл приезжали за женихами и невестами даже из Лувеньона. Теперь, по прошествии многих лет, ближайшие соседи снова были расположены искать здесь подходящие партии.
Герцог Вэйнборнский был не единственным, кто рассчитывал породниться с хорверской знатью. Из Жомеросуина прибыло сразу восемь семей с готовыми остепениться сыновьями и дочками на выданье. Но, само собой, признанной королевой бала сегодня была именно леди Леаншен. На руку и сердце юной герцогини претендовали сразу шестнадцать кандидатов. И это остались только те, кого одобрил сам Рунхис.
Ожидая, когда Олквинов пригласят для представления, Бенвор рассеянно поглядывал по сторонам. Его раздражала суета вокруг, толкотня и духота, пропитанная самыми разными, слившимися в неразличимую мешанину запахами. Юноша немного неловко чувствовал себя в новом парадном мундире с неудобным тугим воротником, не раз машинально пытался ослабить его и тут же одергивал себя.
Весь этот день, с самого утра, действовал Бенвору на нервы. Мало было того, что его больше недели мучили примерками. Сегодня пришлось еще и подвергнуться экзекуции приглашенного в Олквинау парикмахера. Тот возился с капитаном почти час, после чего юноша, по собственному убеждению, стал похож на расфуфыренное чучело. Увы, Ланайон одобрил это модное безобразие, а Веанрис так искренне восхищалась, что Бенвор махнул на все рукой и промолчал, чтобы не расстраивать родных своими комментариями. Возможно, посторонним людям он будет казаться таким же смешным, как и себе самому. Может, ее привередливая светлость тоже посмеется над ним? А какое лицо будет у брата в этот момент? Этот ребяческий вывод неожиданно привел капитана в приятное расположение духа. Он уже успел убедить себя, что из гонки за высоким титулом у барона все равно ничего не выйдет, и теперь собирался с интересом наблюдать за самим процессом.
Пока все ждали очередные "еще пять минут" баронессы, юноша заглянул к Джелайне. Она не появлялась с самого утра, предпочитая отсиживаться в своей комнате, чтобы не мешать сборам. Бенвор подозревал, что под вежливой отговоркой кроется совсем другая причина, и решил показаться женщине перед выходом — пусть тоже посмеется и успокоится. Но ее реакция оказалась неожиданной.
— Вы… просто куколка, — тихо произнесла она после долгой паузы, внимательно оглядев его с головы до ног и опустив глаза. — Очень красивая куколка.
— Ну вот, все еще хуже, чем я думал, — удрученно пробормотал Бенвор. — Понадеялся, что буду просто смешон. А меня, наверное, сделали похожим на девицу.
— Ничего подобного, — возразила Джелайна. — Парадный мундир прекрасно сидит и очень идет вам. А прическа… Да, пожалуй, немного неестественно, — женщина подошла и пальцами слегка прочесала завитые парикмахером волосы юноши, распрямив их и чуть отбросив назад. — Мне кажется, так будет лучше.
Бенвор повернулся к зеркалу. О, да, намного лучше. Не то, что прежние дурацкие, почти дамские букли вдоль лица, как нынче принято красоваться при дворе. Теперь расправленные локоны эффектным каскадом спускались на плечи и выглядели так, словно вились от природы.
— Что же вы натворили? — усмехнулся он. — Стало действительно красиво и совсем не смешно.
— А что, должно было быть смешно? — удивилась Джелайна. — Я что-то не пойму, вы на смотрины едете или шутом к принцу наниматься? Чего именно вы хотели добиться?
— Уже неважно, — отмахнулся Олквин. — Я не собираюсь снова подставлять голову под это мерзкое орудие пыток. Пусть остается как есть.
Женщина хихикнула и тут же спрятала улыбку. На вопросительный взгляд она помотала головой, и только когда Бенвор настоял, ответила с видом "ладно, сам напросился":
— Чарли тоже не по душе, когда приходится гримироваться и носить парики. В реале он всегда стрижется очень коротко и одевается подчеркнуто строго, почти всегда в черное. И на работе ходит только в форме. Если бы Чарли вдруг вздумалось появиться в конторе таким же нарядным и с роскошной прической, наши дамочки моментально порвали бы его на сувениры.