– А теперь, может быть, – говорил он с тщательно сдерживаемой яростью, – вы скажете мне, какого дьявола я бы пошел на все эти убийства?
– Не могу сказать, – с сожалением отозвался инспектор. – Исходя из того списка «товаров», что вы мне сообщили, не могу. Радиодетали, табак, антибиотики? И так далее, и так далее... Обычный список, мистер Мэннинг. Просто удивительно, как это у вас окупается... Аренда этого дома, яхта, проблемы, как установить связь, риск... Вы ведь не бедный человек. Зачем вы это делаете?
– Боже ты мой, – вздохнул Годфри, – неужели это так трудно понять? Я застрял тут, работая над моей распроклятой книгой, мне было скучно. Ну конечно, деньги мне не нужны. Но я скучал, а тут еще яхта, это обещало такое славное развлеченьице... – Он осекся и поднял руку. – Но вы и впрямь хотите слушать все это сегодня ночью? Скажем, я делал это все ради кайфа – и дело с концом. Аполлончик вам переведет.
– Он имеет в виду, – негромко произнес Адони, – что любит риск и жестокость ради них самих. Это выражение, которое обычно используют невменяемые преступники и несовершеннолетние правонарушители.
Макс засмеялся. Рука Годфри, сжимающая стакан, побелела.
– Ах ты, маленький...
– Маркос! – резко прервал Макс, оборачиваясь к греку, и я в первый раз за все это время увидела его лицо. – Сейчас все это совершенно не важно! Прости, я понимаю, что если этот человек возит через границу контрабанду, то это самое что ни на есть твое дело, но в настоящий момент важно одно – девушка. Если он настаивает, что...
– Минутку, – сказал Пападопулос, поворачивая голову.
Адони протянул руку к двери, чтобы открыть ее, и в комнату вошел констебль.
Он совершенно очевидно не нашел ни свертка, ни чего-либо еще, ибо, когда его начальник отрывисто пролаял вопрос, констебль лишь развел пустыми руками и пожал плечами, отвечая быстрым потоком греческих слов. Макс спросил у него еще что-то по-гречески, и полицейский повернулся к нему, бурно жестикулируя. Но я больше не обращала на него внимания. В тот первый миг, когда я вытянула шею, стараясь разглядеть, не принес ли он сверток, это движение, должно быть, привлекло взгляд Адони, стоящего в другом конце комнаты. Мы вдруг встретились с ним глазами.
Никто не глядел на него, все взоры обратились на новоприбывшего, кроме лишь Спиро, чей острый, как кинжал, взгляд ни на миг не отрывался от Годфри. Никто, казалось, и не заметил, как Адони тихонько выскользнул в открытую дверь и прикрыл ее за собой.
Я быстро попятилась от двери, прочь из освещенного круга, и тихо направилась назад за угол дома.
Легкие шаги во тьме рядом со мной и шепот:
– Мисс Люси! Мисс Люси! Я думал... я сомневался... в этой одежде... Но это вы! Мы думали, вы погибли! – Сам того не осознавая, он обнял меня. Его объятия чудесным образом успокаивали. – О, мисс Люси, мы думали, вы уплыли с этим дьяволом на его яхте и он вас убил!
Я обнаружила, что невольно крепче прижимаюсь к нему.
– Так и было. Я действительно уплыла с ним, и он пытался убить меня, но я спаслась. Я выпрыгнула за борт, как Спиро, а он оставил меня тонуть, но... Адони! Ты не должен говорить такие вещи! Где ты их только набрался? Нет, тише, они услышат тебя...
– Теперь он у нас в руках. Теперь-то ему не уйти. Мы поймаем его.
– Поймаем, поймаем, обещаю. Я все знаю, Адони. Дело не только в Спиро, в Янни и во мне – он предатель и наемный шпион, и я могу это доказать.
– Правда? – Адони выпустил меня. – Пойдемте скорее, мисс Люси, его нечего больше бояться. Пойдемте скорее. Макс чуть с ума не сошел, я думал, он его убьет.
– Нет, подожди минуту... Я должна знать, что тут произошло. Не можешь мне рассказать, только как можно быстрее? Это ведь полиция с Корфу, верно? А из Афин никто не приехал?
– Нет. В Афинах сказали, пусть Макс везет Спиро домой, а утром обращается в полицию на Корфу. Сказали, будут следить за этим делом, но я думаю, оно их не слишком заинтересовало – у них и так возни выше головы после коммунистической демонстрации во вторник, а наше дело в любом случае – забота властей Корфу. Поэтому Макс со Спиро приехали обратно одни, а я встречал их у парома. Я рассказал Максу про пещеру и спрятанные там свертки, а он побоялся тратить время понапрасну и сразу отправляться в полицию – все равно было уже одиннадцать и только ночной дежурный на посту, – так что он решил скорее ехать домой и самому сходить в пещеру.
– Значит, вы не получили сообщения от Миранды?
– Нет. Она звонила в «Корфу-бар», но меня там не застала. Я был у Дионисиоса, моего друга, и поужинал у него дома, а потом мы поехали в Мимозу, на пристань, ждать парома. Из «Корфу-бара» посылали мальчика, но он меня не нашел. Когда мы приехали в Кастелдо, Миранда ждала нас там и через некоторое время вспомнила и рассказала о вас.
– Через некоторое время?
Даже в его шепоте я различила улыбку.
– С нами ведь был Спиро.
– О господи, да, конечно! Она забыла про все на свете. Что ж, я ее не виню... Продолжай. Она рассказала вам обо мне.
– Да. Никогда не видел Макса таким. Мы с ним помчались к эллингу, но яхта исчезла, и вы тоже. Мы искали там и на берегу, а потом пошли на виллу Рота. Дом был заперт, поэтому Макс выбил окно, и мы стали искать вас, но напрасно. Потом он пошел к телефону, позвонил мистеру Пападопулосу домой, быстро-быстро рассказал ему все и просил приехать и по дороге захватить из Кастелло Спиро и Миранду. Потом мы с Максом вернулись в эллинг и стали ждать мистера Мэннинга.
– Да?
– Мы немного подождали, а потом увидели, как он плывет, без мотора, под парусом, тихо-тихо. Мы встали в тени за дверями и еще подождали. Он не стал заходить в эллинг, высадился на самом конце мола, развернул яхту носом к морю и привязал там, тоже тихо-претихо. Тогда мы поняли, что он снова собирается уплыть, причем довольно скоро. Потом он пошел по молу в эллинг. – Адони пошевельнулся. – Мы его взяли, Макс и я. Он сопротивлялся, но мы его взяли. Потом Макс послал меня на яхту поискать вас, а когда я вернулся, мистер Мэннинг пытался делать вид, будто удивлен и очень рассержен, но Макс только и твердил: «Где она? Где моя девушка?» и схватил его за горло, и я думал, он его убьет, а когда мистер Мэннинг сказал, что ничего не знает, Макс сказал мне: «Скорее, Адони, пока не появилась полиция. Им это не понравится».
– Что не понравится?
– То, что мы собирались делать, чтобы заставить его говорить, – просто объяснил Адони. – Но тут приехала полиция. Мистер Мэннинг страшно сердился, и было видно, что мистеру Пападопулосу не по себе. Нам пришлось подняться в дом. Другой полицейский остался обыскивать яхту. Вы видели, как он только что вернулся? Он ничего не нашел, только место под палубой, где мистер Мэннинг прятал свертки... Но это вы слышали, да?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});