А еще в моей жизни появилась хорошая традиция орать на подчиненных. Раньше я сам был подчиненным, и очень не любил, когда на меня орали, искренне считая того же Мамонта сатрапом и тираном. Причем даже не понимающим того, что я хотел сказать своим текстом, который он разносит по камушку.
Теперь я понимал его. Ну, вот нельзя на некоторых сотрудников не орать, не понимают они того, что я до них сначала по — хорошему пытался донести.
Ну, я не криком, конечно, орал, все‑таки Шелестова девушка, но на повышенных тонах общался, не без этого
— Тебя из ада на землю послали, для того чтобы ты меня мучала! — свирепо вращая глазами, вещал я — Не дожидаясь моего непосредственного прихода в преисподнюю, авансом. Вот скажи мне, Елена — где я так нагрешил, что ты возникла в моей жизни?
— В корне неверная постановка вопроса — возразила мне девушка, поправляя волосы — Может, все наоборот? Может, я оберегаю вашу бессмертную душу от падения на дно нравственной пропасти?
— И вынуждаешь меня мечтать о насилии? — я злобно засопел — Честно тебе скажу, после того, как я прочел в том материале, который ты положила на мой стол фразу: 'И это может отпугнуть новых игроков, заставив их обратить свой взор на другие игры', у меня возникло желание взять предмет потяжелее, встать у двери и позвать тебя. А уж как ты войдешь…
— Это объективная критика — Шелестова подбоченилась — Наша задача не только хвалить 'Файролл' как игру, но и указывать на его недостатки.
— Согласен — хлопнул я себя по ляжкам — На все сто согласен! Более того — если бы ты на этом остановилась, то была бы молодцом, и у меня не возникло желание отрихтовать тебя. Но скажи мне — зачем после словосочетания 'другие игры' ты начала эти самые 'другие игры' перечислять? Да еще и в количестве пяти штук? Да еще и с адресами сайтов, где их можно скачать? Это уже не критика, это реклама конкурентов! Больше тебе скажу — любой более — менее грамотный в наших делах человек скажет, что ты, по сути, написала заказную статью. То есть — тебе проплатили за то, чтобы ты это дело осветила в титульном еженедельнике 'Файролла'. Я бы сам так подумал, если бы тебя не знал!
— Какие у 'Файролла' конкуренты? — подал голос Стройников — Он всех сожрал давным — давно.
— Сожрал — согласился с ним я — И кости обглодал, и в землю закопал. Но это — неважно. В четверг свежий номер будет на столе членов совета директоров, людей очень неглупых и наблюдательных…
— Одна Вежлева чего стоит — Вика стояла в дверях моего кабинета, сложив руки на груди, и с удовольствием созерцала картину препарирования Шелестовой.
— Да — согласился с ней я — Но там и кроме нее народу хватает. И все они точно хотя бы глазом просмотрят материал с названием 'Геймплей 'Файролла' — прорыв или топтание на месте?'. Просмотрят, какие‑то места даже подчеркнут карандашиками, причем начиная с названия, после покажут это…
И я потыкал пальцем в потолок.
— А потом нашего главного редактора туда — Вика повторила мой жест — вызовут и там ему придется объяснять, почему подобный материал появился в подконтрольном 'Радеону' издании. Слушай, Шелестова, а может, ты это нарочно? Может, ты — инсайдер? Может, твоя задача Харитону Юрьевичу козью морду состроить?
— Вика, ты уж не перегибай — подал голос Петрович — Что за шпиономания?
— Лен, включай уже мозги — на полтона ниже сказал я Шелестовой — Я понимаю, что ты хотела написать интересный и злободневный материал. Кстати — тебе удалось это сделать, статья сама по себе очень хорошая. Но ты не учла того, что мы не демократическая и независимая пресса, а на самом деле подконтрольное издание. Я бы даже сказал — карманное. Увы, но мы не можем писать все то, что хотелось бы, по крайней мере, до той поры, пока нам своевременно платят. Если совсем честно, я даже удивлен, что мне приходится тебе это объяснять. Ты же вроде девочка умная, уже повидавшая мир прессы.
— Вот — Шелестова покопалась на своем столе и протянула мне листок бумаги.
Я взял его и вслух прочел верхнюю строчку:
— Геймплей Файролла — новое и уникальное слово в индустрии игр.
В кабинете установилась тишина.
Я глубоко вздохнул, поднял глаза на Шелестову, которая накручивала на палец локон.
— Поясни — попросил я ее, тряхнув листком.
— Ну, просто вы такой забавный, когда злитесь — прощебетала Елена — У вас глазки в этот момент так смешно выпучиваются. И еще — давно шума у нас не было, застоялись мы, вот я и решила…
— Во дает! — в один голос сказали Стройников и Самошников.
— Я в домике — сообщил всем Петрович, хорошо знавший меня, а потом накрывший голову пустой 'короновской' папкой.
— Уволю! — зарычала Вика.
— Я всегда говорила, что она чокнутая — сообщила Соловьева Таше, которая даже перестала жевать пирожок.
Даже Ксюша что‑то пискнула из своего угла.
Я махнул рукой, призывая всех к тишине.
Мне было, что сказать этой возмутительнице спокойствия.
Например — хорошую фразу из не нового, но отличного сериала, которая звучала приблизительно как: 'У тебя демоны в мозгу спариваются'.
Или последовать совету Вики.
Или ударить её рублем. Мера для нее совершенно нестрашная, но унизительная.
Или….
Но я не стал делать ничего из этого длинного списка. Даже не потому, что это все было бы впустую.
Просто — глупо наказывать того, кто выкидывает те же номера, которые в свое время выкидывал ты сам. Странно, что я сразу этого не понял. Это же была моя собственная шутка. И это был мой текст. Не статьи, а непосредственно диалога. Семь лет назад, когда мозгов у меня было еще меньше, чем сейчас, я выкинул аналогичную штуку с Мамонтом, на спор. Мы тогда забились с Сашкой Овчинниковым на ящик пива о том, что я доведу нашего главреда до белого каления, но при этом он меня не уволит.
Придумать трюк было несложно, тут главное было то, чтобы никто про это не знал. Ведь стуканули бы — и пиши пропало. Чего — чего, а 'барабанов' у нас хватало и тогда, и потом. Вот и знали про мою задумку кроме Сашки только Маринка Свиридова да Олег Ничитайло, фотограф, я его попросил Мамонта сфоткать в момент гнева. Он, когда на меня орал, так забавно всегда ноздри раздувал, как будто вот — вот из них огонь выпустит. Только ради этого стоило затевать этот розыгрыш! Не человек, а Змей Горыныч, честное слово.
Нет, все‑таки скотина я был тогда. Не в том дело, что я с Мамонтом нынче местами поменялся, а в том, что нельзя было так. Впрочем, понимание приходит с годами, и стыд за свои поступки тоже. Тогда мне это казалось смешным.
Все получилось, спор я выиграл, а фотка эта до сих пор где‑то у меня в столе лежит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});