— Игры? — обиделся молодой полковник. — Семен Аскольдович, я человек военный. Приказ на старт «Мономаха» может отдать лишь Руководитель Проекта.
— О Господи! — Богораз, тоскливо вздохнув, пошарил в кармане и достал сложенный вчетверо носовой платок. — Если это прогладить утюгом, то там вы найдете нечто вроде верительных грамот. По-моему, глупость редкая…
Офицеры, а также члены «революционного штаба», начали разглядывать абсолютно белый кусок материи, покуда полковник не пресек их любопытство и бережно спрятал странное удостоверение.
— Я пошел, господа, — Богораз поправил свои нелепые очки и зашагал в сторону бункера.
— У нас есть утюг? — спросил, ни к кому не обращаясь, начальник базы, а затем махнул рукой и направился вслед за Богоразом. Все остальные, возбужденно переговариваясь, последовали за ним.
Степа прибавил ходу и догнал Семена Аскольдовича. Тот даже не повернул голову.
— Слышь, Семен… э-э-э, Аскольдович, — нерешительно начал Косухин.
— Что, Степан Иванович, хотите меня арестовать? — на лице странного студента мелькнуло что-то, похожее на ироническую усмешку.
— Ну скажешь! — обиделся Степа. — А между прочим, ты хорош — валял дурака. Очки эти дурацкие…
— Очки? — вновь усмехнулся Богораз. — Ах да!..
Он сдернул с носа бесполезные стеклышки и сунул в карман.
— Остались с детства… Лет в пять что-то пошаливало зрение. А насчет валяния дурака — так ведь это у вас, Степан Иванович, называется, конспирацией. Как сами видите, вещь небесполезная…
— А чего тебе конспирировать? — удивился Степа. — Если ты в самом деле против Советской власти…
— Как? — Богораз даже приостановился. — Ох, Степан Иванович, далась вам эта советская власть! Да вашим рабочим и крестьянам покуда чихать на «Мономаха» и эфирные полеты! Эта самая власть тут ни при чем. А вот господин Венцлав и те, кто за ним стоят… Тут бы я на вашем месте заинтересовался. Интересно, чем им мешает проект «Надежда»?
— Так это правда? — поразился Степа.
— Что правда?
— Ну, эта… Тускула… «Пространственный луч»… И насчет убежища…
Богораз бросил на Косухина внимательный взгляд и медленно, словно нехотя, заговорил:
— Это правда, Степан Иванович. Благодаря изобретению господина Семирадского и моего однокурсника Александра Тернема система «Пространственный луч» позволяет достигать очень отдаленных объектов без всяких эфирных ракет. Сейчас на Тускуле имеется небольшая колония наших соотечественников. К сожалению, по причинам, о которых лучше знает Венцлав, связь с ними прервалась. Поэтому мы решили поднять «Мономаха» на орбиту, а затем благодаря «Пространственному лучу» перебросить его к Тускуле. На борту корабля имеется аппаратура, которая позволит наладить постоянный мост между Тускулой и Землей, чтобы уже не зависеть от всяких, скажем так, случайностей. А вот почему это не нравится кое-кому из ваших упырей, не знаю…
— Да чего там, упырей… — пробормотал Степа, и тут до него дошло:
— Так значит, Николай… он не вернется, да?
— Почему не вернется? Просто полет займет не пару суток, а несколько месяцев по земному времени. Когда мы установим аппаратуру на Тускуле, он сможет вернуться совершенно безопасно и даже с комфортом… Да, чтобы не забыть, о нас вы сможете узнать у дяди Натальи Федоровны — Карла Берга, он сейчас в Париже… У вас есть еще вопросы?
— А… ты действительно профессор? — ляпнул Степа, поскольку ничего больше в голову не приходило.
— По нашим российским меркам — нет, — пожал плечами Семен Аскольдович. — Профессора мне присудили в Геттингене два года назад. Ладно, Степан Иванович, скажу вам напоследок вот что… В руководстве вашей большевистской партии имеется какая-то непонятная группа, которая связана с типами, подобными Венцлаву. Похоже, они и заварили эту кашу. Зачем и как — покуда не знаю. Имейте в виду, может пригодиться…
Степа хотел продолжать разговор, но Богораз, кивнув, стал спускаться в бункер.
Степа в растерянности переминался с ноги на ногу, когда его окружили несколько офицеров и членов «штаба». Вначале он даже не понял, что от него хотят, и с трудом сообразил, что гарнизон Челкеля ждет распоряжений своего комиссара.
— Господин Лебедев дал приказ держать оборону до полудня, — говорил начальник объекта. — Как только «Мономах» стартует, надо немедленно уходить. Мы подготовили несколько грузовых авто с провиантом…
— Да… эта… — вздохнул Косухин, приходя в себя. — Давай карту…
Карту расстелили прямо на земле, и Степа начал вникать в диспозицию. Вскоре он убедился, что офицеры Челкеля вполне разобрались и без него. План молодого полковника был прост и удачен. Сразу же после запуска «Мономаха» весь состав службы обеспечения полигона на грузовиках уходит на юго-запад, к небольшому ущелью, где можно быстро организовать оборону. Те же, кто находится на позициях, будут отступать на юг, обходя полигон. Возле ущелья оба отряда соединяются и начинают рейд к туркестанской границе.
— Годится, — согласился Степа. — А на полигоне — никого не оставим?
— Нет… — растерялся полковник. — По-моему, нет… Я правда, не знаю относительно тех, кто будет в рубке управления…
Степа велел готовить грузовики, отправил офицеров, не занятых подготовкой к запуску, на позиции, а сам поспешил к брату. Лебедев был возле рубки, рядом с ним стояла Берг.
— Степа! — обрадовался он. — Я уже боялся, что не увидимся. Мне пора готовиться.
— Ага, — кивнул Косухин. — Николай, Наташа, после запуска на полигоне никого не останется? Все успеют уйти?
Полковник и девушка быстро переглянулись.
— Мне придется остаться, Косухин, — чуть помолчав, ответила Берг. — Пока «Мономах» не вышел на орбиту, мне придется держать связь. Так что я вас догоню…
— Так значит, эта… — помрачнел Степа. — А кроме вас, Наташа, некому?
— Увы, некому, — рассмеялась девушка. — Вот какая я незаменимая! Цените, Косухин!
— Ладно, — мотнул головой Степа, — придумаем чего… Ну, значит, пора мне, а то того гляди полезут.
— Ну что, Степан, — Лебедев взял брата за плечи, и, усмехнувшись, легко дернул за ухо. — Веди себя хорошо, слушай старших… А главное, Степка, постарайся остаться в живых, ладно?
— Да чего ты, в самом деле, — Косухин смутился и отвел глаза. — Ты сам… эта… не геройствуй. Обойдемся без второго ордена. И хоть весточку дай, когда вернешься…
— Париж, Рю Гош Матье, 15, Карл Берг. Иной связи покуда нет. Постараюсь вернуться побыстрее, Степа. Так что сам не геройствуй. Если предложат делать мировую революцию где-нибудь в Сенегале, откажись… Хотя бы до моего возвращения…