Читать интересную книгу В театре и кино - Борис Бабочкин

Один вопрос был неприятным: много ли современных

западных пьес и какие именно идут сейчас на сцене Малого театра. Мы вспомнили "Проданную колыбельную" Лакснесса (она давно уже не идет), "Ночной переполох" Соважона (он, к

счастью, тоже давно не идет). А еще что? Отвечать было

*

нечего .

( Статья написана п 1962 году.)

Да, конечно, мы в долгу перед большим количеством современных западных прогрессивных драматургов. На нашу сцену проник великий драматург-коммунист Бертольт Брехт. После больше чем десятилетнего раздумья Театр имени Вахтангова поставил знаменитую, обошедшую весь мир пьесу Леона Кручковского "Немцы". А где Артюр Адамов с его прекрасной пьесой о Парижской коммуне? Где целая армия прогрессивных писателей Европы, Азии, Южной и Северной Америки?. Признаемся, что наш более краткий, чем здесь, ответ на этот вопрос на пресс-конференции в Театре наций не был достаточно убедительным и исчерпывающим.

Был задан и такой наивный вопрос: играют ли в Малом театре пьесы религиозного содержания? На него отвечал я с особым удовольствием: нет, не играем; но охотно играем пьесы, трактующие нравственные проблемы, например "Власть тьмы" Толстого, и с еще большим удовольствием сыграли бы хорошую антирелигиозную пьесу. Вопросы присутствовавших на пресс-конференции студентов касались главным образом театрального образования в СССР, и здесь мы были снова на нужной высоте.

Пресс-конференция, по мнению наших хозяев, прошла очень хорошо. Мы увидели, что они нами интересуются и настроены доброжелательно. В этот же вечер часть нашей труппы присутствовала в Театре наций на последнем спектакле миланского "Пикколо-театро", то есть Миланского малого театра; он нам понравился еще по московским гастролям. Тревожным показалось только то, что в большом зрительном зале сидело очень мало народа, вероятно, не больше 100 человек. Говорили, что в Париже слишком жарко (действительно, температура доходила до 35 градусов, а для такого душного города это изнуряющая жара), что очень мешают сборам забастовки, но нас все это не успокаивало, хотя мы знали, что предварительная продажа билетов идет хорошо и свидетельствует о большом интересе публики к нашим спектаклям.

Несколько слов о самом здании Театра Сары Бернар, где играет Театр наций и где проходили наши спектакли. Это не старинное, а просто очень старое театральное здание с залом на 1200 мест, находится в центре Парижа, на берегу Сены, рядом с башней Сен-Жак - одной из достопримечательностей древнего Парижа. Чуть сзади театра, через мост, на острове Ситэ - Собор Парижской богоматери, который в эти дни конкурировал с нашими гастролями. Он стал фоном грандиозной театральной декорации. Здесь каждый вечер вот уже больше месяца шло религиозное представление "Страстей Христовых".

Амфитеатр на 6-7 тысяч мест выстроен на площади перед собором. Представление транслировалось по радио, в нем участвовали все колокола Нотр Дам и около 1000 исполнителей. По вечерам окрестные переулки были наполнены молодыми ангелами с сигаретами во рту и чертями в красных трико - они гуляли "за кулисами". Грандиозные режиссерские замыслы Охлопкова, очевидно, давно были известны предприимчивым парижанам и осуществлены на

широкую коммерческую ногу, без особых театральных деклараций и манифестов.

Чуть сзади Театра Сары Бернар - Отель де Билль, торжественное здание Парижского муниципалитета, украшенное национальными флагами.

Именно сюда, на эту площадь, как правило, лежит путь всех демонстраций парижских трудящихся, предъявляющих правительству экономические и политические требования. Правда, грандиознейшая траурная демонстрация - похороны жертв фашистского разгула, в которой участвовало более миллиона трудящихся, проходила на площади Республики. Мы видели фотографию этого могучего протеста трудящихся Франции против оасовских преступлений через несколько дней в редакции "Юманите", где нас дружески и тепло принимали работники газеты во главе с ее главным редактором Этьеном Фажоном.

Слева от Театра наций, на острове Сен-Луи - Святая капелла и мрачный Дворец правосудия. Прямо под окнами артистических уборных Театра Сары Бернар - набережная Сены с ее знаменитыми на весь мир ларьками букинистов. Я не знаю в Париже места более интересного, чем площадь Шатле, где стоит Театр Сары Бернар. Отсюда начинается громадная торговая улица Риволи, перпендикулярно к ней идет Севастопольский бульвар, а в его окрестностях - ночной оптовый рынок, "чрево" Парижа; чуть дальше - страшный район Сен-Дени, с его переулками в 2-3 метра шириной, с грязными старыми домами, отелями специального назначения пятиэтажной высоты и шириной в одну узенькую дверь и одно окно; с его ночными "бистро" на 10-15 посетителей, с их удивительными нравами. Мы могли наблюдать эти нравы каждый вечер, возвращаясь из театра в отель на площадь Республики.

Сам театр - очень старый, весь пропитанный пылью если не веков, то многих десятилетий, - уже давно нуждается в ремонте. Техника сцены, освещение примитивны до жалости, и только совместные усилия технического персонала Малого театра и великолепных рабочих сцены Театра Сары Бернар сделали чудо: в одну репетицию был смонтирован и отлично освещен сложнейший спектакль "Власть тьмы", а на другой

день уже шли "Коллеги" с их легкой, но одновременно хитрой конструкцией, с постоянно меняющимися проекциями...

Дисциплина за кулисами Театра наций не имеет никаких формальных признаков. Туда могут входить кто и когда угодно. Курят и на сцене, и за сценой все, когда угодно, на глазах у пожарников, которые тоже курят. Но работают все точно, слаженно, без лишних разговоров, без суеты -профессионально в высшем смысле слова.

Впрочем, французы вообще работают великолепно, я сказал бы - яростно, но делают не больше того, что обязаны сделать. Все рабочее время используется полностью. Но отдых для француза - святое дело, и работа прекращается точно в назначенную минуту. Мне кажется, что это очень хорошо и очень правильно.

Публика же парижских театров совсем не знает, что такое зрительская дисциплина. Добрая половина первого действия проходит в общем впустую. Публика занимает места во время акта. Создается впечатление, что прийти в театр своевременно, к началу спектакля - дурной тон. Нужно обязательно опоздать и, войдя в зал, по возможности обратить на себя внимание. Если к этому прибавить страшный скрип старых кресел, то можно представить себе, какой невозможный шум стоит в начале спектакля в зрительном зале. И тем дороже становится воцарившаяся наконец полная тишина. Зал захвачен действием. Зал тяжело дышит, хохочет, замирает, разражается аплодисментами, экспансивно воспринимая происходящее. Зал на премьере "Власти тьмы" был великолепен. Цвет парижской интеллигенции: политические и общественные деятели, писатели, артисты, режиссеры, критики. Прием в конце спектакля горячий, можно сказать, восторженный.

После спектакля и в артистических уборных, и на улице около артистического входа - толпа народа. Рукопожатия, поздравления, горячие восклицания. Уже когда мы сели наконец в автобус, окруженный толпой парижан, туда вошла девушка-студентка, смущенная и взволнованная: "Спасибо, большое спасибо за ваше большое искусство!". Автобус трогается под аплодисменты толпы.

"Ну, город наш!" - с этим чувством, счастливые и усталые, вернулись мы в отель.

Вся пресса - и левая, и консервативная - на другое утро поместила на "Власть тьмы" более чем хвалебные рецензии. Очень любопытно, что в положительной оценке всего спектакля, актерской игры, постановки и декораций сошлись газеты всех направлений - от коммунистической "Юманите" до правой "Орор". Было немного, очень немного противоположных оценок, о них я тоже расскажу ниже. Общая же, доминирующая оценка и газет, и зрителей: хорошо, очень хорошо!

Приведу некоторые выдержки из этих рецензий, для того чтобы разобраться во всех нюансах. Советуя посмотреть "Власть тьмы" "всем, кто интересуется тем, что происходит по ту сторону нашей границы", - критик газеты "Комба" Марсель Гарпон пишет: "Они увидят восхитительную труппу актеров, из которых самый маленький - большой актер; декорации и постановку, составляющие один из самых лучших спектаклей, показанных нам Театром наций в этом году...". Он называет актеров Малого театра "хранителями стопятидесятилетних традиций, ...защитниками идеологических и артистических принципов, которые воодушевляли театр в пору его возникновения...". И пишет далее: "...актеры играют "Власть тьмы" в реалистическом стиле, соответствующем реализму пьесы... Но я повторяю - они делают этот реалистический стиль стилем благородным, простым, и достигают этого величием игры, искренностью без пафоса и человечностью без ухищрений".

Рецензент правой газеты "Орор" Г. Жоли сравнивает "Власть тьмы" в Малом театре с парижскими постановками этой пьесы. Вспомнив первую постановку Антуана в 1888 году, созданную еще до того как пьеса пошла в России, потом ее повторение на утренниках в театре "Одеон" в 1907 году и наконец постановку Жоржа Питоева в театре "Монсней" в 1922 году, - он пишет о московском спектакле: "Власть тьмы" нам была показана сегодня так, как, без всякого сомнения, понимал ее автор". С большой похвалой отзывается он о мизансценах Бориса Равенских, декорациях Бориса Волкова, музыке Николая Будашкина, составленной из народных мелодий и деревенских песен, о простой правде исполнения актеров, "которые полностью воскрешают перед нами крестьянскую святую Русь, погруженную во тьму невежества и страха, где все же постоянно теплится маленький свет жалости и надежды".