Читать интересную книгу Бунтарский дух - Бхагаван Раджниш

Маета, твое желание положить голову на мои колени идет их очень глубокого источника мудрости и понимания. Я дал тебе имя Ананда Маета. В день твоего посвящения я видел в твоих глазах возможность божественного безумия. Слово «маета» переводится как безумный. Твое имя, Ананда Маета, означает блаженно безумный. Нам кажется, что пришла весна и начали распускаться цветы.

«Откуда это моя жажда сидеть рядом с тобой, склонить голову на твои колени, танцевать так самозабвенно, чтобы остановился твой автомобиль, играть на гитаре и петь громко, смотреть в твои глаза и тонуть в них, переставать дышать, когда ты шевелишь рукой? Откуда это неутолимое желание физического присутствия рядом с тобой?»

Каждый ученик испытывает естественное желание утонуть в энергии блаженства и любви, пережить экстаз мастера. И для того чтобы утонуть в экстазе мастера, человек хочет танцевать самозабвенно, в результате чего его эго исчезает, и остается только танец, поскольку эго не может раствориться в мастере, но танец способен раствориться в нем. Пойте громко и радостно, чтобы певец исчез, ведь только песня может раствориться в мастере.

Ты еще не осознаешь все явление, поэтому полагаешь, будто это желание физически присутствовать рядом со мной. Ты просто плохо понимаешь собственное желание, у тебя есть лишь смутное представление о нем. Все дело не в физической, а в духовной связи. Но ты узнал себя только как тело, поэтому совсем не осознаешь сокровища своей души.

Тело сегодня есть, а завтра его уже не будет. Но душа будет существовать вечно. Это непреодолимое желание заключается в освобождении твоей души, твоего сознания, в единении с мастером. Я назвал это состояние состоянием преданного ученика.

Вольный слушатель просто испытывает интеллектуальное любопытство, а ученик устанавливает связь. Он не только рассудочно интересуется, не только испытывает любопытство. Ученик хочет все больше и больше быть. Но наступает предел, когда ученик не может сопротивляться своему желанию быть единым с мастером, единым с возлюбленным. Это духовная жажда.

Но всем людям поначалу кажется, будто это желание физически быть как можно ближе к мастеру. Интуиция меня не подвела, когда я дал тебе имя «блаженное безумие». И вот пришла пора, время зрелости. Когда безумие достигает зрелости, оно переходит со стадии ученичества на более высокую стадию преданного служения.

На Западе такие вещи никогда не понимали тех, кто касается ног своих старейшин, матерей, отцов, мастеров. Жителям Запада кажется, будто кланяющийся человек унижается, но это не так.

Если вы любите своего мастера и касаетесь его ног, то тем самым просто выражаете ему свою преданность, а вовсе не унижаетесь. Напротив, вы подниметесь на высшую стадию сознания, которой только способны достичь.

Ананд Маета, тебе повезло, ты благословен. Позволь своему сильному желанию превратиться в сладкую боль. Пусть твое ощущение углубляется. Ничего не бойся. В этом смирении, в этой исполненной любви преданности ты приближаешься к божественности.

Существует очень старая поговорка, которая я считаю очень важной: если вы сделаете один шаг к Богу, он сделает тысячу шагов навстречу вам.

Раджниш, когда я сижу рядом с тобой, у меня болит сердце. Но эта боль столь блаженна и сладка, что я могу лишь радоваться ей. Я прошу тебя сказать мне, почему мне так сладостно больно, когда я приближаюсь к тебе?

Садхан, ты чуть-чуть опередила Ананда Маету. Твое страстное желание быть единой с мастером, единой с возлюбленным, созрело еще больше. Поэтому ты ощущаешь в своем сердце так много боли, но эта боль сладкая.

Когда боль настолько сладкая и блаженная, что вы можете радоваться ей, эта боль не ог мира сего. Кто может радоваться боли? Эта боль обладает совсем другим качеством, она не похожа на обычную боль. Поэтому она такая сладкая и блаженная, и вам хочется радоваться ей.

Радуйся! Пусть эта сладкая боль станет песней, танцем. Пусть эта сладкая боль с головой утопит тебя в блаженстве - исчезни в счастье! Твое исчезновение - величайшее событие, которое только может произойти с человеком, потому что твое исчезновение это знак того, что ты обрела божественность.

- Достаточно, Вимал?

- Да, Раджниш.

Глава 27

У тишины есть свой аромат

Раджниш, в прошлом году в Бомбее ты сказал, что с тех пор, как я встретила тебя, во мне уже никогда больше не было «нет». Да, Ошо, это так. И все же, вчера вечером я заметила, что моя голова качается в решительном «нет», когда я слушала твои слова. Когда ты сказал, что я слишком люблю тебя, я впервые почувствовала в себе «нет». Оно было очень глубоким и всеобъемлющим. Какое-то время я слышала, как мое сердце пело «нет», «нет», «нет». Это не слишком много. Во мне осталось еще очень много пространства, способного вместить любовь к тебе. Поэтому мне кажется, что ты шутишь или просто прибегаешь к поэтической метафоре. Я не хочу говорить тебе «нет», но если ты осмелишься повторить, что я люблю тебя слишком сильно, я рассмеюсь и скажу: «Нет, Ошо, нет».

Сарджано, слова вроде «да» и «нет» очень гибкие. Они представляют собой не противоположности, а две крайние точки единой энергии. Поэтому иногда случается очень странное явление. Когда женщины говорят «нет», то подразумевают «да» - вот невероятная гибкость. И когда ты сказала «нет», то имела в виду именно «да».

Я понимаю, почему в тебе возникло это «нет». Дело в том, что любви неведомы преграды. Для тех, кто любит, даже изобильная любовь слишком мала. Ты хотела сказать «нет», потому что умеешь любить еще сильнее. Но эта способность бесконечна. Любовь никогда не почувствует, что она полностью остановилась, так как всегда есть возможности, способности, пространство, доступное для продолжения роста. Твое «нет» представляет собой не «нет», а подготовку к более грандиозному «да».

Итак, Сарджано, я хочу сказать тебе, что ты любишь меня слишком сильно. И даже если ты говоришь «нет», это еще ничего не значит. Ты просто подразумеваешь, что слишком сильно это слишком слабо. И ты понимаешь, что можешь любить сильнее. Слишком сильно - не предел, поэтому твое «нет» в скрытой форме есть не что иное, как «да». Ты не сможешь обмануть меня словами.

Ты говоришь: «В прошлом году в Бомбее ты сказал, что с тех пор, как я встретила тебя, во мне уже никогда больше не было “нет”». Я и сейчас так говорю, Ноты озадачена, гак как ты чувствуешь: «Да, Ошо, это так. И все же, вчера вечером я заметила, что моя голова качается в решительном “нет”, когда я слушала твои слова». Это происходило потому, что твоя любовь больше всего, что только могут вместить слова. Но твое «нет» отрицательно, это просто еще одна форма «да».

«Когда ты сказал, что я слишком люблю тебя, я впервые почувствовала в себе “нет”. Оно было очень глубоким и всеобъемлющим. Какое-то время я слышала, как мое сердце пело “нет”, “нет” “нет”. Это не слишком много». Ты не говорила мне «нет», а просто говорила «нет» моему утверждению о том, что ты любишь меня слишком сильно.

Неожиданно ты осознала, что способна любить еще сильнее, что это не слишком сильно. Я согласен с тобой, ты действительно умеешь любить сильнее. И все же твоей любви слишком много. Она станет еще более обширной, глубокой, величественной. И все-таки это не изменит мое утверждение. Ты поняла себя, хотя плохо осознавала этот факт, когда сказала: «Это не слишком много. Во мне осталось еще очень много пространства, способного вместить любовь к тебе. Поэтому мне кажется, что ты шутишь или просто прибегаешь к поэтической метафоре».

Ничего подобного, я не шутил и не прибегал к поэтической метафоре. Я просто описывал тот простой фат, что ты слишком сильно любишь меня. Но тебе этого может показаться очень мало. Таково вечное переживание всех любящих. Тот, кого любят, полагает, что любви слишком много, а тому, кто любит, кажется, будто любви очень мало: «Я еще не вложил в эту любовь все свое естество».

«Мне не хотелось бы говорить тебе “нет”». Ты никогда не говорила мне «нет». Даже вчера, когда в тебе возникло «нет», оно представляло собой не что иное, как подготовку основы для более мощного «да».

Ты бросаешь мне вызов: «Если ты осмелишься повторить, что я люблю тебя слишком сильно, я рассмеюсь и скажу: “Нет, Ошо, нет”».

Ты можешь смеяться и говорить: «Нет, Ошо, нет». Но это все равно будет означать лишь «да, Ошо, да». И я повторяю вновь и вновь, что ты слишком сильно любишь меня, Сарджано. Язык - очень гибкое явление.

Послушайте историю. В одном монастыре жившим там монахам позволяли всего лишь один час погулять в саду. Считалось, что монахи целый час будут политься на открытом воздухе. Два друга столкнулись с одинаковой трудностью. Дело в том, что они оба были курильщиками. Как только их посвятили в монашество, они сразу же бросили курить, так как в монастыре это было запрещено.