— Боги… — простонал Мизерис, закатив глаза. — Я уже не знаю, что лучше, Таурус! Может, было б лучше, если б призраки пустынь вернулись в город, чем эти известия о том, что происходит внизу? И теперь нам нужно будет что-то делать с этими несчастными.
— О них узнали благочестивые тиртанские лекари, — сообщил Таурус. — Они просят господина позволить разбить лагерь для этих изгоев где-нибудь в городе. Они готовы взять на себя заботы о них, по крайней мере, на ближайшее время.
— Другого времени, возможно, уже не будет, — вздохнул царь, слегка успокоившись. — Пусть делают всё, что считают нужным.
— Я должен также сообщить господину, — продолжил Таурус, — что он проявил невероятную мудрость и прозорливость, приказав вскрыть пол там, где появился призрак. Под плитами нашли труп женщины, которая следила за сандалиями царевны. Она пропала пару недель назад. Девица, которая заняла её место, узнав о том, что труп нашли, бросилась с верхней террасы на мостовую и разбилась насмерть.
— Всё имеет естественные причины, — пробормотал Мизерис, вспомнив утренний разговор с демоном. Он на мгновение задумался, а потом приказал: — Отправь гонца к послу Тиртаны и передай, что я просил его учёных собратьев взглянуть на призраков с горящими глазами, выходящих из засохшего русла. Может, они поймут, что к чему. Кроме того, пусть гонец выразит мою благодарность за заботу о наших подданных, оставшихся без своего жалкого крова. Я готов обсудить с послом Туроном совместные действия в отношении этих бедняг. Я буду ждать его вечером.
Вечера он ждал с нетерпением. Вести, которые ему приносили из города, были неутешительны. Всё больше бед обрушивалось на изнывающий под раскалённым небом Тэллос. Сообщения о нашествии змей и скорпионов, об исчезновении воды в колодцах или её изменении до такой степени, что она больше не годилась для питья, приходили с разных концов города. К тому же в некоторых местах вдруг начали рушиться постройки, порой проваливаясь в глубину расположенных под Тэллосом катакомб. Он чувствовал, что все эти зловещие события как-то связаны между собой, но не мог понять их причину, как и сообразить, что можно предпринять в этом случае.
Турон, посол Тиртаны, был мудрым и уравновешенным человеком, он напоминал Мизерису отца утраченной им Аданты. Уже давно он проникся доверием к этому благородному старцу, и, как ребёнок, часто искал у него поддержки и утешения. Вот и сейчас он ждал его, как испуганный малыш ждёт своего доброго деда, который развеет все его страхи, успокоит и подскажет лёгкий способ выбраться из беды.
Турон появился, когда на Тэллос, наконец, опустились сумерки. Войдя, он стряхнул со своей широкой белой накидки желтоватую пыль и ласково улыбнулся царю.
— Я прибыл по твоему зову, господин, — произнёс он, садясь в кресло, на которое указал ему царь.
Турон был стар, и Мизерису нравилось, что он всегда садился по приглашению, даже если царь стоял. Вот и сейчас Мизерис, указав ему на кресло, сам остановился у стола, нетерпеливо глядя на гостя.
— Скажи, Турон, видели ли ваши инженеры призраков, выходящих из реки? — спросил он.
— Это не призраки, господин, — ответил тиртанец. — Это плазмоиды, скопление электрической энергии, сгустки разрядов, которые возникают из почвы в месте геологического разлома. Они напоминают одушевлённые существа, потому что конденсируют на себе пыль, которая покрывает засохшее русло. А разряды кажутся горящими глазами. Они поднимаются наверх и движутся, а потом истощают свою энергию, и пропадают.
— Значит, людей и животных убивает электричество, — понимающе кивнул Мизерис и обернулся, задумчиво посмотрев туда, где голубело вечернее небо.
Это помещение не имело внешней стены, переходя в террасу. Потому прямо из комнаты открывался вид на сады, горы и небо. Что-то заставило его задержать взгляд на этой голубизне, и вскоре он понял, что именно. Голубизна странно переливалась, приобретая порой бирюзовый оттенок, а иногда по небу явно пробегали зеленоватые блики.
— Что это? — он указал в небо и жалобно взглянул на Турона.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Улыбка старика стала печальной, и он скорбно кивнул.
— Это тоже электричество, господин.
— Подожди, — Мизерис нахмурил свой изрезанный шрамом лоб. — Раньше никто никогда не видел в реке никаких плазмоидов. И небо не светилось зеленью. Что происходит, Турон?
— Скоро в Тэллосе произойдёт землетрясение, — грустно объяснил тот. — Все ваши беды связаны с этим. В глубине Агориса проявляется сейсмическая активность. Это свечение в небе, эти плазмоиды, странные оптические явления, которые мы все наблюдали утром, и звуки, доносящееся из пустыни, — это всё признаки приближающейся катастрофы.
— Значит, внизу уже начались подвижки пластов, на которых стоит город? — пробормотал царь. — Потому рушатся катакомбы, потому уходит и окрашивается в цвет крови вода, потому змеи и скорпионы выползают из своих убежищ. Потому что Небесный Дракон зашевелился в своей могиле.
— Мне жаль, господин, — вздохнул Турон.
— Что можно сделать? — спросил Мизерис, пытаясь собраться с мыслями.
— Ничего. Можно только эвакуировать людей из города.
— Их тысячи! — воскликнул царь. — Мы точно не знаем сколько, потому что их уже много лет никто не пересчитывал, а сколько ютится в трущобах, сколько живёт под землёй и вовсе никто не знает! Куда их вести? Были времена, когда наш народ населял весь материк, наши предки бороздили на прекрасных кораблях великий океан и селились на островах. Но каждый раз Битва Детей Дракона сжимала наши владения и сокращала численность населения Тэллоса. И от великого царства остался только этот город, с трудом выживающий на грани жизни и смерти, в окружении мёртвых песков! И это единственное место, где ещё можно жить! Мы вымираем, и чем дальше, тем меньше надежды. Её уже просто не осталось.
Он устало понурился. Старик сочувственно смотрел на него. Царь вздохнул и поднял голову.
— Наверно, мы много грешили против нашего отца. Небесный Дракон устал отпускать нам затрещины и пинки, надеясь вразумить. Он просто задушит нас. Может, мы это заслужили. Но не вы! Слышишь, Турон! Вам нужно покинуть планету до того, как всё это произойдёт. Вы сделали всё, чтоб помочь нам.
— У нас нет звездолёта, — спокойно напомнил посол. — И даже если мы вызовем помощь, она не успеет. Дружественные миры слишком далеко.
— Здесь стоит поисково-спасательная баркентина землян. Они без возражений примут вас на борт и отвезут домой.
— Мы останемся, — после некоторого раздумья проговорил посол Тиртаны. — Мы пришли на Агорис, чтоб помогать тебе и твоему народу. Мы знали, что будет трудно и опасно, но мы были с вами во все дни выпавших вам испытаний. И мы будем с вами до конца. Тем более что, если кто-то уцелеет после катастрофы, наша помощь поможет вам выжить и возродиться.
— Слишком рискованно, — упрямо мотнул головой Мизерис. — Ты не можешь решать такие вещи за других, Турон. Ты стар и, может, не боишься смерти, но твои соратники молоды, они полны желаний и надежд. Пусть уйдут те, кто захотят.
— Конечно, я предложу всем, — пообещал ему посол Тиртаны. — Но я знаю своих соратников, ни один из них не оставит вас в беде. А теперь скажи господин, на что мы вправе рассчитывать в отношении помощи тем, кто вышел сегодня из катакомб? Где мы можем устроить лагерь для них? Сможете ли вы оказать нам помощь в обеспечении их пищей, водой и одеждой? Может, у вас есть одеяла? Боюсь, что наших запасов не хватит на всех. Они продолжают прибывать.
— Я велю открыть кладовые для вас, — кивнул Мизерис. — Берите всё, что сочтёте нужным. Сейчас не время держаться за барахло и прятать от голодных хлеб. Что же до лагеря… — он задумался. — Я бы предложил вам площадь перед дворцом, но именно здесь будет происходить Битва Детей Дракона, и именно эта площадь окажется эпицентром грядущих бед. Что если разместить их в яблоневых садах на севере? Плоды могут оказаться полезны для них, а деревья защитят их от зноя. К тому же там проложены оросительные каналы, в которых вода пока чистая.