class="p1">— А вы офицер? — задал вопрос коренастый подросток.
— Совершенно верно. Раньше служила в Воздушно-десантных войсках, а теперь работаю в Дипломатическом корпусе. Моё звание соизмеримо с тем, которое ношу — первый лейтенант.
Американцы почтительно пропустили российских сверстников вперёд и двинулись вслед за ними. Постепенно зал ДК заполнился негромким нестройным шумом, но минут через пять, по мере рассаживания на местах, тот снизился до почти неслышного временами шелестящего шёпота. Илья встал со своего места на трибуне и подошёл к микрофону.
— Пожалуйста, минутку внимания. Для начала представлюсь — капитан Ермолаев. Командующий всеми подразделениями ЮнАрмии РСА. Наши подразделения выполняют разнообразную работу и боевые задачи, которые ставит руководство Вооружённых Сил. Мы принимаем в наши ряды всех, кто имеет определённую физическую подготовку и хочет стать опорой будущего государства.
— Чьего государства? — выкрикнул какой-то парень со своего места.
— Нашего с вами. Общего.
— А как же то, что раньше мы были чуть ли не врагами? — не унимался он.
— Времена меняются, — пожал плечами Илья. — Вы лично хотите и дальше продолжать быть врагом мне и моим друзьям?
— Не знаю, сэр, — стушевался он. — Но согласитесь, что у нас разная идеология.
— Разная идеология? — переспросил Ермолаев. — Не думаю. Просто есть здравый смысл, как есть глупость и провокация. Именно в последнем случае власть имущие хотели столкнуть нас лбами, словно баранов. Но теперь у каждого из вас и нас есть шанс стать настоящими друзьями. В нынешнее время выживают лишь друзья. Многочисленные и хорошо вооружённые не только оружием, но и общей идеей. Именно так поступило наше руководство и протянуло руку помощи вашему. А я предлагаю вам стать общим коллективом.
— Подчиняться русским я не буду! — выкрикнул другой парень — толстяк в джинсах и клетчатой рубашке на выпуск.
— Тогда покинь, пожалуйста, это помещение.
— А если нет, то что? — усмехнулся тот. — Ударишь меня? А как же дружественные отношения?
— А кто сказал, что именно все должны стать друзьями? — задал встречный вопрос Илья. — Вот ты в своей школе только дружил или ещё и выяснял с кем-то отношения?
— Я, бывало, и дрался! — усмехнулся толстяк.
— Вот видишь, значит, тебе в другую сторону от нас.
— Ладно! Тогда я просто посижу и посмотрю. О`кей?
— Договорились, — кивнул Илья. — Только сидишь и смотришь. Без реплик, иначе я тебя просто выведу отсюда. Итак, продолжаем. Сейчас моя бригада получила приказ помочь вам и вашим взрослым освоиться на новом месте. Часть подразделений уже прибыло и развернуло работу, однако её так много, что ваша помощь будет очень кстати.
— Разрешите? — подняла руку одна из девушек.
— Пожалуйста, — снова кивнул он. — Представьтесь.
— Лиззи Роубер. Скажите, а как вы относитесь к неграм?
— По-разному. Тех из них, кто честно работал и приносил пользу обществу — таких я уважал. А вот те, кто вышел на улицы и стал заниматься погромами для меня стали такими же нелюдями, что и религиозные фанатики или заражённые. Он несли Хаос и уничтожали других людей, просто потому что те не такие, как они.
— Разрешите? — подняла руку другая девушка.
— Говорите, — разрешил Илья.
— Кэйт Хок. Я из городка Куинси, что на севере Флориды. В нашей семье никогда не любили негров. И всегда готовили детей к возможному отпору, если власть будет бездействовать. Сама я занималась воркаутом, отец учил стрелять из разного оружия, которого в семье было предостаточно.
— Да как ты можешь так говорить, Кэйт? — удивилась Роубер.
— Вот так и могу, — пожала она плечами. — Даже мой прадед говорил, что вы — федералы, слишком мягкотелы. Вы вечно нянчились с чёрными! Ну и к чему всё это привело, Лиззи? Ты жила в большом городе, а я нет. И видела противостояние белых и ниггеров своими глазами. Мне отец разрешал носить оружие вне школы уже год назад, чтобы черномазые не приставали. А дядя жил в Небраске, так там вообще ужас был. В его маленьком городишке все спасались на ранчо Русского Джона. Тот иммигрировал в США в конце 90-х и решил осесть там. И он единственный у них, кто не боялся ниггеров. Когда началась свара, белые американцы укрыли свои семьи у него на ранчо. Он научил нас правильно организовывать оборону. А никто не забыл, как мы драпали от негров и латинос на корабли? Сколько родственников погибло, отражая атаки тех сумасшедших банд? Никто не забыл? А что было потом? Гнилая вода в Бахрейне и безысходность существования. Это очень хорошо, что русские приняли нас как друзей. А если бы нет? Сидела бы на корабле у своего дядюшки и жрала бы подпорченные продукты. А потом дристала бы с них! У меня ещё прадед плевал на внешнюю политику Белого Дома. Во время Второй Мировой он побывал в Европе и общался с русскими на Эльбе, так что знал, о чём говорил. Он всегда считал русских нормальными парнями. Всегда! И деду моему, а тот отцу передал все рассказы о героизме русских. И их руководство страны было ничуть не хуже нашего, а чём-то даже лучше!
— Лучше? — переспросил один из парней.
— Представь себе, Билл, лучше! У них есть однополые парочки? Эта гниль, что проникла даже в армию! Молчишь? Или сам из них? — Кэйт испытывающее посмотрела на него.
— Нет, ты что!
— А я готовила себя к службе в армии и потому интересовалась всем, что связано с ней. И мне очень не по душе была такая информация. А у русских этого нет. Вообще нет, понимаешь?
— Вообще-то были, — попытался возразить другой парень.
— Но не в армии, — возразила она. — И сколько их было, Брайан? Миллион? Два? Десять? Или может быть только пара тысяч? Так это лишь капля в море. Русские реально нормальные люди. Без либерализма и толерантных закидонов, которые закончились этой долбанной Чумой, восстанием черномазых и закономерным нашим исходом. Потому что нас там всех бы убили. А теперь русские оказывают нам доверие, набирая в свои подразделения.
— А почему нельзя вступить в наши подразделения? — спросил Брайан.
— И сколько их останется? Сколько их вообще осталось? Пойдёшь моряком служить на один из кораблей и будешь болтаться в акватории Чёрного моря? Или тебя сразу примут в