Она наклонилась над тазом и плеснула водой в лицо. Она делала так гораздо чаще, чем ей хотелось, пытаясь смыть с себя песок и пыль, которые, казалось, прилипали к ней, хотя большую часть времени она просто сидела на одном месте. Это становилось привычкой, от которой она не могла отказаться, ответом на то, как сжимается ее кожа и напрягаются до предела нервы. Это заключение начинало воздействовать на нее не самым приятным образом. Казалось, эти омовения помогают, но в конце концов, как она знала, и этого окажется недостаточно, чтобы удержать ее во вменяемом состоянии.
Покончив с этим ритуалом, она присела, думая о мире за стенами ее тюрьмы, о солнечном свете и свежем воздухе, о звуках детских голосов и в тот же момент заплакала. Она не пыталась остановиться, позволив слезам литься, желая выбраться отсюда. Однажды ей придется собрать все свои силы, чтобы справиться с тем, что планировали для нее тюремщики. Потому что, если она и была в чем–то уверена, так это в том, что она не избежит дальнейшего наказания.
Поэтому она изрядно удивилась, когда щелкнул замок в двери кладовой, дверь распахнулась и вошел Пог Крэй.
Она поднялась ему навстречу. Она уже перестала кого–либо ждать, кроме стражников, которые присматривали за ней, и менее всего своего мужа. К своему удивлению, она обрадовалась, увидев его, испытывая облегчение, что он наконец–то к ней пришел. Лучше поздно, чем никогда, и может быть теперь он увидит, что с ней поступили неправильно.
Хотя ничего в жестком выражении его лица не предполагало, что все пойдет именно таким путем.
— Айслинн.
Он произнес ее имя не как приветствие, а как выражение отвращения. Он не стал к ней подходить, не пытался ее обнять. Вместо этого, он отошел в сторону, позволяя стражнику закрыть за собой дверь. Он стоял в тени, на самом краю круга света от свечи, скрестив на груди руки.
Внезапно рассердившись, она сказала:
— Почему ты так долго не приходил ко мне? Неужели я настолько тебе отвратительна?
Он медленно кивнул:
— Даже хуже, Айслинн. Ты предала меня, как мужа и как главу этого поселка и его Совета. Своими действиями ты опозорила меня — не только сейчас, но и раньше, снова и снова.
— Ты говоришь о Сидере Аменте. Я никогда не изменяла тебе с ним, никогда. И я не делала ничего, чтобы освободить этого Друджа. Он мне не друг.
Ее муж отвернулся от нее и сплюнул.
— Он был твоим любовником. Скорее всего, они оба были.
Айслинн остолбенела:
— Это неправда! В этом даже нет никакого смысла! Я еще могу понять твои подозрения насчет Сидера, хотя под ними и нет оснований. Но Друдж? Почему ты так думаешь?
— Потому что тебя видели! — прорычал он, заставляя ее вздрогнуть, несмотря на все усилия. — Потому что об этом сообщили, и теперь все знают!
— Видели? Кто видел?
Он пренебрежительно взмахнул рукой:
— Какое это имеет значение? Тебя видели, о твоих действиях сообщили, твое предательство раскрыто. Ты должно быть подумала, что меня это не волнует, поскольку наш брак дал трещину и наша совместная жизнь больше ничего не значит. Ты должно быть потянулась к этому Друджу и действовала импульсивно.
— Пог, это чушь…
— Но освободить его? — Ее муж не позволил ей прервать себя. — Освободить его, понимая, что он вернется к своему народу и приведет их к проходам, а потом и в долину, чтобы всех нас убить? Он обещал, что когда вернется, спасет тебя, если ты поможешь ему? Ты поверила ему?
Он чуть не рыдал, этот большой, грузный мужчина, который мог раздавить ее всего лишь мыслью. Он резко остановился, закрыв свое лицо руками, чтобы скрыть это от нее.
— Пог, нет.
Совершенно не боясь того, что он мог с ней сделать, она подошла к нему, положила свои руки ему на плечи и крепко их сжала.
— Все эти обвинения — ложь, — спокойно сказала она. — Мне плевать, кто их произносит или кто их потом повторяет. Я никогда не разговаривала с этим Друджем. Я никогда не была с ним в одной комнате. Я никоим образом не предавала тебя. Я не освобождала его. Я никогда бы не сделала ничего подобного, ни по какой причине. И, конечно же, не из–за его притягательности. Посмотри на меня, Пог.
Он опустил свои руки и повернулся к ней.
— Я скажу это снова. Я не освобождала его. Даю слово, как твоя жена. Мое самое священное слово.
— Я не знаю, чему верить, — наконец сказал он. — Больше ничему.
— Посмотри на меня, — снова сказала она. Он поднял свой взгляд и посмотрел в ее глаза. — Поверь в меня. Просто поверь, если больше ничему не веришь. Поверь тому, что я тебе скажу. Не оставляй меня. Не позволяй им делать это со мной. Позволь мне взглянуть в лицо моим обвинителям. Заставь их бросить свои обвинения мне в лицо. Больше я ни о чем не прошу. Только об этом.
Он покачал головой, показывая невыполнимость ее просьбы.
— Скил Эйл говорит, что нет никаких сомнений. Тебя видели.
Скил Эйл. Она так и подумала.
— Скил Эйл ненавидит меня. Ты это знаешь. Если он искал, на кого возложить вину, то обо мне он подумал бы в первую очередь. Если у него есть свидетели, пусть он их предъявит. Позволь мне с ними встретиться. Это ошибка, Пог. Ты знаешь, что это так.
Он пробежал своими большими руками по своим жестким, черным волосам и по лицу, утирая слезы, которые оставили следы на его щеках.
— Я хотел бы в это поверить. Я хотел бы поверить в то, что ты мне рассказала. Но что–то… что–то удерживает меня от этого. Сомнения, от которых я не могу избавиться. Они не дают мне покоя. Я вижу тебя с ним. Потом я вижу тебя с Сидером. — Он снова покачал головой. — Это сводит меня с ума. Я еле соображаю. Именно поэтому я не пришел раньше. Я не мог себя заставить.
Она обняла его и прижала к себе.
— Что–то тут нечисто. Здесь что–то еще кроме того, что случилось со мной. Что–то заразило весь поселок. В течение нескольких дней так не казалось, но это случилось, когда меня заключили в тюрьму. Мы должны выяснить, что же это такое. Ты и я. Мы должны помнить, кто мы такие и что мы значим друг для друга. Ты мой муж и я люблю тебя. Сидер Амент погиб, его больше нет, и вместе с ним ушло прошлое. Ты и я — вот настоящее. Но нам угрожают, Пог. Нашему дому угрожают. А также Гленск Вуду, нашим друзьям и соседям. Разве ты это не чувствуешь?
Он медленно кивнул:
— Я желал бы это знать.
— Ты послал кого–нибудь защищать Деклан Рич? Есть что–нибудь от Эсселлина?
Он покачал головой.
— Я даже не думал об Эсселлине или проходах. Скил Эйл сказал…
Он замолчал. Она посмотрела в его глаза и увидела отразившиеся в них растерянность и смущение. Это не было похоже на Пога — ничего подобного с ним не случалось. Он был сильным, решительным и твердым. Он никогда не стал бы увиливать, как делал это сейчас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});