Читать интересную книгу Наследница Ингамарны - Светлана Зорина

Пещера с источником находилась на самой солнечной стороне. За день она обычно нагревалась, и вода становилась тёплой, поскольку пробивалась наружу сквозь раскалённые камни. Так что Гинта могла вымыться не хуже, чем в своей роскошной купальне Ингатама. Ей понравилось мыться пучками свежей вильвы — пенной травы. Из одной-двух капель её сока получалась целая шапка густой, приятно пахнущей пены. У каждой состоятельной сантарийки на туалетном столике всегда стояло не меньше дюжины разноцветных пузырьков с моющими маслами, порошками и растворами. Они изготовлялись из сока вильвы и разных ароматических добавок. Большинство сельских жителей мылись свежей вильвой. Хвала Гине, она в изобилии росла повсюду, с ранней весны и чуть ли не до первого снегопада. Ну а на зиму приходилось делать запасы. В конце осени деревенская детвора дружно выходила на сбор пенной травы. Мужчины при помощи специальных давилок выжимали из неё сок, который женщины потом смешивали с разными ароматическими маслами и цветочной эссенцией. Эти моющие средства могли храниться по два-три года, но больших запасов сантарийцы обычно не делали — лишь бы на зиму хватило, а она всего-то год.

Гинта могла прихватить из замка сколько угодно моющих растворов, но она предпочитала натираться свежей вильвой. Чем больше ею трёшься, тем больше пены. Маленького пучка Гинте хватало, чтобы вымыться с ног до головы и хорошенько промыть свои густые, длинные волосы. Вода в пещерном «бассейне» была проточная, и Гинта плескалась в нём до тех пор, пока не смывала с себя всю пену. Прополоскав волосы, она расчёсывала их сперва редким, потом частым гребнем и остаток вечера сушила, блаженно растянувшись на крыше своего «дворца».

Гинта любила мягкое предзакатное солнце. Оно не жгло, а приятно согревало, как будто ласково гладило кожу своими длинными косыми лучами. Гинта забывалась и сквозь полудрёму чувствовала, как кто-то большой и добрый убаюкивает её, осторожно трогает бестелесными, но тёплыми руками и нашептывает ей какие-то странные речи. Иногда ей даже чудилось, что она улавливает их смысл и понимает отдельные слова. Во всяком случае, одно она точно понимала. Это был призыв, настойчивый и страстный. Она должна была откликнуться, но не смела. Мягкий, тёплый свет непрерывно струился сверху. Она была словно внутри солнечного водопада. Эти светлые струи пронизывали её и обволакивали, поднимая над землёй. Гинта ощущала необыкновенную лёгкость, восторг… и в то же время страх. Она как будто освобождалась от тела, растворялась в серебряном свете, поднималась всё выше и выше. Ещё немного — и она сольётся с божеством. Ещё немного — и она найдёт ответ. Она откликнется на зов своего бога… Но в последний момент она пугалась, и бог отпускал её. Душа вновь обретала плоть. Маленькая фигурка из смеси праха и воды падала обратно на землю. Гинта провожала сонным взглядом последние лучи заката, сквозь отверстие между камнями спускалась внутрь горы, пробиралась в «спальню» и засыпала, свернувшись на своей душистой травяной постели.

Кошмар с чёрной рукой то и дело повторялся. Иногда зловещая рука проникала в пещеру. Гинта чувствовала это, хотела проснуться и не могла. Она была не в силах даже пошевелиться, словно её заточили в камень, и, пытаясь стряхнуть оцепенение, только ещё глубже проваливалась в темноту. В такие мгновения она жалела, что не ответила своему богу, но, к счастью, он всё же не оставлял её. Чудесный водопад низвергался откуда-то с небес и окружал её своим неземным сиянием. Гинта вырывалась из каменных объятий и плыла, раздвигая сверкающие серебряные струи, пробиваясь сквозь толщу пронизанной солнцем воды. А может, это была не вода? Дышать становилось всё легче и легче. Гинта знала: ещё немного — и водопад закончится! И она увидит что-то очень важное… Или кого-то… Кого она так страстно мечтает увидеть. Впрочем, досмотреть этот сон до конца ей так ни разу и не удалось. А иногда он обрывался на самом страшном месте и как правило глубокой ночью. Проснувшись в темноте, Гинта спешила "зажечь свет", точнее, заставляла слегка светиться диуриновые стены своей «спальни», а заснуть всё равно не могла до самого утра.

— Как ты там ночуешь в своей пещере? — допытывалась Таома. — А если зверь какой…

— Да не бойся ты, — успокаивала няньку Гинта. — Ни одному зверю не допрыгнуть до той пещеры, где я сплю. Пробраться изнутри тоже нельзя. Там такие узкие проходы — ни вунху, ни сингалу не пролезть.

— А мангал?

— Я уже устала тебе объяснять: мангал нападает на человека только в одном случае — если этот человек причинил ему вред.

Гинта уж не стала говорить Таоме, что она далеко не всегда спит в Радужных пещерах. Бродя по лесам Ингамарны и Улламарны, она иногда проводила ночи где-нибудь под деревом или даже под открытым небом. Перед тем, как заснуть, Гинта делала простой анхакар со всеми органами чувств. Она сквозь сон могла заблаговременно учуять приближение хищника и скрыться, сбив его со следа. Или отпугнуть его каким-нибудь звуком. Ей не хотелось применять высокий анхакар. Зверь после этого долго находится в шоке и даже может погибнуть, а основной принцип, которым должен руководствоваться абинт, находясь в лесу, — не навреди.

Гинта давно уже научилась не только различать голоса всех птиц и зверей, но и прекрасно подражать им. Иногда она даже понимала, о чём говорят между собой лесные твари. Иногда. Этого ей было недостаточно. В конце концов, это могут и некоторые охотники. Ей хотелось бы научиться при помощи анх расчленять любое сочетание звуков и улавливать его смысл, будь то человеческая речь, рычание зверя, крик птицы или шипение гинзы. Даже шум листвы и плеск воды всегда звучит по-разному и имеет множество значений.

Зрительный анхакар позволял Гинте наблюдать за животными издалека, и даже самые чуткие и пугливые не замечали, что за ними следят. Хорошо изучив голоса и повадки лесных обитателей, девочка научилась разговаривать с ними. Сперва на расстоянии. Потом она стала подзывать их к себе. И обнаружила, что многие звери её почти не боятся.

— Они чувствуют, что ты не охотник, — сказал дед. — Охотник всем своим существом излучает опасность. Они чуют её. А ты… Ты не должна охотиться, никогда. Они не будут откровенны с врагом. И запомни: если можешь помочь, не отказывай им в помощи. Тем более, когда они просят. Они редко это делают, и надо ценить их доверие.

Вскоре после этого разговора Гинте пришлось вытаскивать из ямы детёныша гарана. Примерно двух тигмов от роду, он был уже довольно большой и тяжёлый. Во всяком случае, гораздо тяжелее Гинты. Без силового анхакара она бы вряд ли сумела ему помочь. Упав в яму, несмышлёныш повредил себе ногу. К счастью, рана оказалась пустяковая, и Гинта быстро её залечила, ненадолго усыпив гаранёнка. Его мать стояла рядом и молча смотрела на девочку влажными, чёрными, как угли, глазами. Гинта впервые видела гарана так близко. Гараны — самые крупные из всех травоядных Сантары. Они больше хелей, а их острых рогов и мощных копыт боятся даже вунхи. Эта самка была молода. Её тёмно-серая шерсть на груди и на ногах отливала серебром, а маленькие ветвистые рога блестели, как гладко отшлифованный танарит. Из переполненного вымени капало молоко. По одной из многочисленных сантарийских легенд, самка гарана выкормила почти всех детей Гины, включая Санту и хозяйку лесов Гинтру. А иные считали, что Гина сама часто принимает обличье этого животного. В древнем храме Гины, возле которого находилась могила Диннувира, стояла статуя гаранихи, везущей на спине двух детей. Изваяние, такое же древнее, как и само святилище, построенное до Великой Войны, было выполнено в странной манере и напоминало статуи божественных близнецов на горном уступе над Хаюганной. Никто не знал, кого, каких именно божков изобразил мастер на спине каменного зверя. Это были две одинаковые фигурки из желтоватого хальциона с огромными глазами на сильно сужающихся к подбородку личиках. Обнажённые, но без каких-либо признаков пола. Одни утверждали, что это Гинтра и Хонтор, другие называли их Гинтра и Санта. Последнее Гинте нравилось больше. Горный бог казался ей чужим, хоть он и приходился Гинтре сводным братом. В Сантаре говорили: кто попробовал гараньего молока, может считать лесную богиню своей молочной сестрой. Ну и богиню яркой луны, разумеется. И ещё говорили, что оно делает юношей сильными, а девушек красивыми. Только мало кому удавалось его попробовать. Приручить гарана почти невозможно, да никто и не смел превращать священное животное Гины в домашнее. Богиня позволила людям приручить гунов, айгов, и этого вполне достаточно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});